От малявки надо было срочно избавиться, чтобы, не приведи бездна, не попала под горячую руку. Блондин был зол. Сильно зол! Но даже в этом состоянии он отдавал отчет своим действиям.
— Она тебе отказала, да? — полюбовавшись на каменную физиономию родственника, спросила девчонка.
О да-а-а, Зоя ему действительно отказала! Вернее, отказалась от повторного проведения Эо. Он предложил ей себя: свою жизнь, защиту, силу… все! Он стал сильнейшим, его энергетический резерв пополнялся сам по себе, не требуя внешнего источника. Ему по сути ничего не нужно было от сейлин, кроме ее самой. А она… отказалась!
И почему-то резко расхотелось изображать из себя заботливого друга, зато возникло страстное желание, в отличие от «благородного» дракона, сделать с этой капризной девчонкой что-нибудь… совсем не благородное. И чтоб не поддаться соблазну, Кир-Кули ушел. Улыбнулся ей, насколько хватило выдержки, пожелал спокойной ночи и поспешно скрылся за дверью, даже не хлопнув на прощание. Он перебесится, перекипит, а ей об этом знать не обязательно. Ведь завтра игра в «доброго друга», наверняка, продолжится, так зачем давать айке повод для сомнений?
— Да ты не расстраивайся, она… — вывел его из размышлений сочувствующий тон племянницы, и злость накатила с новой силой.
— Бр-р-рысь! — рыкнул блондин, зверея.
А Лей-Кули, глядя, как полыхают странным серебром глаза мужчины, отступила, пробормотав:
— А ты… точно мой дядя?
— Точно!
— А почему цвет силы тогда…
— Новый уровень! — рявкнул он, а потом, скривившись, словно от головной боли, уже более спокойно сказал: — Уйди, а, мелкая? Мне надо скинуть напряжение и подумать… в одиночестве. И будь хорошей девочкой: по пути в свою комнату загляни к матери и попроси ее меня навестить… где-то через час.
Плодотворная тренировка всегда помогала эйсарду успокоиться. И сегодняшний вечер не стал исключением. Лирэн-Кули, как и хотел младший брат, к нему заглянула. Правда, пришла она не в спальню, а сюда. И аккомпанементом для их долгого и весьма плодотворного разговора был звон металла, а не наполненных вином бокалов. Впрочем, и до алкоголя эти двое тоже добрались, когда отправились после хорошей разминки в просторную купальню, оборудованную миниатюрным столиком, на котором услужливый дом уже расставил приборы для позднего ужина.
На улицах Неронга…
— До чего же здесь уныло, — капризный женский голос был отчетливо слышен среди заброшенных, полуразвалившихся домов. — Захолустье в руинах! Разбитый булыжник, а не город.
— Ерунда! — уверенно возразил мужской. — Вот увидишь, пройдет совсем немного времени, и Неронг засияет, как драгоценный камень.
— Да чему тут сиять? Развалины дома умалишенных. Здесь же одни психи остались.
— Посмотри на ситуацию с другой стороны: те, кто выжил в этой ловушке, выживут везде, — продолжал убеждать собеседник.
— Что-то я сомневаюсь, — недоверчиво протянула его спутница. — Передохнут все на радостях! Этим дело и закончится.
Из-за чудом уцелевшей колоннады вывернула странная пара. Среди остовов зданий, окон с пустыми глазницами и груды мусора эти двое смотрелись весьма чужеродно: худенькая светлоглазая девушка с длинными бледно-голубыми волосами, струящимися по белому шелку платья, и высокий парень в сером дорогом костюме.
Любой подданный гая Светлоликого легко узнал бы в молодом человеке его наследника, принца Эвана. А в девице, если приглядеться, можно было с некоторыми усилиями опознать моэру Ырли Вильи Бьянку, скандально объявившуюся в Неронге несколько месяцев назад и заметно полинявшую с тех пор. А вот, чтобы разглядеть с ними еще и парочку разноцветных детей, простым обывателям пришлось бы рассеять пусть слабенькое, но все же заклинание «отвода глаз». Или же обладать магическим зрением, как некоторые особо одаренные гости города.
Но горожане, за последние дни уже привычные к долгим пешим прогулкам «влюбленной пары», даже не пытались обнаружить рядом с ними кого-то еще, куда интересней нетрезвому народу было заключать пари на дату скорой свадьбы. Так что очередная вылазка принца и его «пассии» за стены дворца никого, естественно, не насторожила. Шагах в ста перед ними, оглашая окрестности пьяными воплями и смехом, улицу перебежала компания босоногих мужчин в простынях.
— Вот! О чем я и говорю, — констатировала это наглядное подтверждение своих слов Ырли, сжимавшая ладошку темноволосого мальчика в зеленой, под цвет его глаз, бархатной курточке. Мальчика, которого не заметил ни один из шумной компании. — Сопьются и передохнут!
— Чушь! Если уж за тысячу лет не спились, то и сейчас не осилят, — скептически глядя вслед группе в простынях, возразил Эван. Затем подхватил на руки споткнувшуюся о камень девочку в синем платьице — такую же невидимую для окружающих, как и ее брат. Малышка дернула острым белым ухом и выразительно посмотрела сначала на мальчика, потом на его спутницу. — И вообще, откуда у тебя такой интерес к местным жителям?
— Просто мне ску-у-учно! — протянула моэра, недовольно кривясь.
Риссэ же мысленно похвалила Тиаро за крайне реалистичную мимику его кадавриза.
— Сейчас станет весело, — прошептала прячущаяся за поваленной колонной тень. И в компанию, опрометчиво гуляющую по окраинам Неронга, полетели одновременно два мощных заклинания: «обездвиживание» и «ловчая сеть».
— И правда, весело, — чуть слышно подтвердил принц, опуская на землю свою белокожую ношу.
Несколько минут спустя четверка, инспектирующая город, как ни в чем не бывало, продолжила свой путь.
— Как думаешь, не зря мы его в этих развалинах бросили? — несколько обеспокоено спросила Ырли, в то время как идущий с ней рядом зеленоглазый мальчик обернулся и хмуро посмотрел на распростертое по земле тело. — Все же обещали «папочке»…
— Расслабься, Ти, — небрежно посоветовал новый кадавриз Риссэ, сажая на плечо довольную «уловом» малышку, и тут же исправился: — В смысле, не переживай, Ырли, — он сделал особое ударение на имя моэры и виновато улыбнулся.
«О „братце“ найдется, кому позаботится, — мысленно сообщила мальчику девочка. — Этот самоубийца за нами не в одиночку следил. И та, с кем он был, глаз с наследника не сводила, пока я с ее сообщником разбиралась».
Тиаро ревниво проследил за тем, как темноволосый человек, плененный невидимой рукой силы его Древней сестры, сперва приобрел вид аше-ара, а потом медленно трансформировался в точное подобие Эвана. Опять самая лучшая игрушка у этой проныры Риссэ!
— Уши измени, — буркнул он сам, не пользуясь услугами своей голубоволосой марионетки.
— Ой! — как-то очень по-девичьи пискнул новоявленный принц. — Забыла! — Острые кончики ушей «Эвана» округлились, приобретая человеческий вид. — Хм, это тело гораздо интереснее в управлении. И на мое больше похоже.
— А давай поменяемся? — озвучила просьбу свого кукловода Ырли.
— Завтра! Быть может…
— Вредина!
— Сам такой!
Древние и их кадавризы все удалялись, привычно перебрасываясь репликами, а на месте мимолетной стычки в пыли осталось лежать тело в сером костюме. Дождавшись, когда кукловоды и их марионетки скроются за углом, из полуразрушенной арки вынырнула еще одна темная фигура. Она метнулась к пострадавшему, осторожно перевернула его на спину и прижала руку к шее, нащупывая пульс. Капюшон плаща сполз, обнажая аккуратно причесанную темноволосую голову хозяйки борделя.
— Живой! — радостно выдохнула женщина. Рывком подняв Эвана на ноги, она с нечеловеческой силой взвалила его на плечо и, даже не пошатнувшись от тяжести мужского тела, потащила добычу домой.
Радость от нежданного «приобретения», по которому она, сама не ожидая, скучала, боролась в Арише с тревогой и злорадством. Пусть, по мнению Илин-Ули, его союзница и являлась далеко не самой умной аше-арой, но элементарная осторожность ей была не чужда. И план охотника похитить одного из Древних наследников Светлоликого изначально казался замаскированной под Ариландину аше-аре слишком рискованным.
Именно поэтому, вместо того, чтобы помочь покровителю, она предпочла отсидеться в засаде. И не прогадала. Мудрый, опытный охотник, в считанные мгновенья проиграв схватку милой с виду девчушке, стал ее новой говорящей куклой. А идиотка Кейли-Оз с трофеем возвращается домой.
Ну? И кто здесь дурак?
Ночью в главном шарту Лирэн-Кули…
После поспешного ухода Кир-Кули, сославшегося на очередные дела, я, как примерная воспитанница строгого пансионата, которой велели ложиться отдыхать, посетила небольшую купальню, расположенную за соседней дверью слева по коридору. Вернулась к себе, забралась с головой под бело-золотое покрывало и закрыла глаза. Вот только сон, в отличие от меня, исполнительностью не отличался. В голове теснились разные мысли, мешая сознанию уплыть в страну грез, а телу по-настоящему расслабиться.
