Воины были готовы к тому, что им вновь придется сражаться. Но нет. Испуганные оленеводы и вендели, которые восприняли «греческий огонь» как колдовство, разбежались и на перевале дружинники обнаружили только мертвецов и старого шамана, которого толпа просто стоптала. Он был жив. Однако у него была сломана нога. Вендель изрыгал проклятья и старался уползти с пути дружинников, но у него ничего не получилось. Русичи схватили колдуна, а затем подтащили к Ивану Ростиславичу, который сначала хотел его убить. Но это было первое желание, с которым князь справился. А после этого Рюрикович решил, что надо взять шамана с собой, дабы с ним могли пообщаться венедские волхвы и Вадим Сокол.
«Да, так будет правильно, — велев дружинникам связать шамана и не спускать с мерзавца глаз, — подумал Берладник. — Мы и десятой части Норланда не обошли, только прибрежные территории на карте разметили, да восточные земли возле горного хребта. А что там дальше, в горах и за ними? Неведомо. Вот пусть колдун и расскажет нам, где и кто кочует, и сколько врагов мы еще встретим на своем пути».
Тем временем арьергард отряда отбился от наседавших дикарей. На это были потрачены последние зажигательные снаряды и стрелы. А после полудня, схоронив мертвых и перевязав раненых, дружина продолжила марш к морю, и к вечеру следующего дня вышла к острогу и своим кораблям. Воины надеялись на отдых, и князь его дал, а сам, получив письмо от Сокола, погрузился на драккар и вместе с ценным пленником, рот которого был забит кляпом, срочно направился в Рарог.
Эпилог
Киев. Осень 6657 С.М.З.Х.
Месяц отдыха на Руяне пролетел совершенно незаметно. В итоге я все же помирился с женами, которые, как я и предполагал, обиделись на меня, а затем подержал на руках своего третьего ребенка, крепкого мальчонку, которого родила Дарья. Назвали его в честь Векомира, верховного волхва Святовида, который так много сделал для меня, и жизнь вошла в привычную колею.
Вскоре прибыл Берладник, который привез с севера пленного вендельского шамана, очень злого, хитрого и одаренного Силой старикашку, коего я хотел расколоть, но у меня ничего не вышло. А следом в Рарог вернулся Ранко Самород, и с ним были посланцы вождя Сомерледа, которые хотели лично поговорить со мной. Только с ними разобрался, и союз заключил, как Поято Ратмирович подтянулся, а днем позже в гавань Рарога вошли корабли Корнея Жарко.
В общем, не скучно было. Советы, допросы шамана, комплектование и отправка на Русь новых разведкоманд, и я постоянно откладывал отбытие. Так прошел день, другой и третий. Оттягивать переход было нельзя, время поджимало, и я все-таки собрался. Запаковал в сумку парадный мундир с погонами — это для венчания на царство Изяслава Мстиславича. Со всеми попрощался, кому требовалось дать указания, дал их, и уже хотел покинуть Рарог, но остановился. В голове мелькнула мыслишка, что надо бы подарить первому русскому царю (а в том, что великий князь им станет, я не сомневался, слишком большая работа была проделана) какой-нибудь подарок.
Из этого возник резонный вопрос. А что ему преподнести? Вариантов было несколько, и я задумался. Деньги? Нет, они мне самому нужны, да и великий князь не босяк. Оружие? Так у Изяслава своего хватает. Воинов? Людьми я не разбрасываюсь, даже подневольными. Так, может быть книгу? Да, пожалуй, особенно если это будет не просто какой-то требник, псалтырь или история про нелегкое житие семитских племен в Синайской пустыне, а посвященный нашим предкам сборник преданий. Подобная книжка у меня имелась, волхвы недавно переписали несколько экземпляров для школы. Поэтому, прежде чем покинуть Рарог, я посетил храм.
В святилище Яровита было тихо и спокойно. Статуя бога-покровителя, который предстал передо мной в образе воина, взирала на мир, а волхвы занимались своими повседневными делами. Кто-то чистоту наводил, другие стены перед зимой утепляли, а третьи находились во внутреннем дворе и тренировались. Все как обычно и, постояв перед идолом, я помолчал, подумал о том, как много еще предстоит сделать, и направился в библиотеку.
Нужную книгу мне нашли быстро. Я спрятал ее в сумку и направился на выход. Однако опять задержка. Ко мне подошел один из волхвов, который сказал, что пленный шаман, который находился под контролем служителей Яровита, просит о встрече. Как он узнал, что я в храме? Непонятно. Чего хочет, если раньше отмалчивался? Не ясно. Однако личностью он был примечательной и неординарной, такие люди меня всегда интересовали, и я спустился в подвал.
Шамана, которого пытали, но не калечили, а он, на удивление быстро смог восстановиться и залечить раны, держали в тесной комнатушке. На цепь его не сажали, кормили исправно и даже обеспечили мебелью. Местные волхвы ждали появления более опытных товарищей из Священного отряда Яровита, так сказать, представителей головного офиса из Волегоща. По этой причине северянина не трогали.
Я торопился, посему присел на табуретку перед стариком, который, поджав под себя ноги, расположился прямо на деревянном полу, и сразу перешел к делу.
— Ты хотел со мной о чем-то поговорить? — спросил я его.
— Да, — он зыркнул на меня исподлобья и добавил: — Духи моих предков сказали, что ты здесь, и еще они поведали, что тебе не надо выходить на дорогу между мирами живых и мертвых. Там опасно. Там тебя подстерегает опасность. Там ты найдешь свою смерть.
«Он говорит про тропу Трояна, — сразу решил я, услышав слова шамана. — Однако откуда он про нее знает? Спросить? Нет. Скорее всего, не ответит или отговорится, что духи подсказали. Так что приму его предупреждение к сведению и не более того».
— А больше духи предков тебе ничего не поведали?
— Нет.
— А ты сам ничего сказать не хочешь?
Молчание, тягостное и наполненное тоской. В душу венделя не пробиться, сила воли у него ого-го, подобна броне. Но отголоски бури, которая бушевала в его душе, я улавливал. И когда я решил, что надо уходить, он сказал:
— Я хочу с тобой поговорить о судьбе моего народа. Но не сейчас, а когда первый снег выпадет.
— И почему так?
— Думать буду и с предками советоваться. Дело-то непростое.
— Ладно, — я усмехнулся, — будем ждать первого снега. Ты только не уходи отсюда.
Я поднялся, обвел комнату взглядом, и вышел. На предупреждение шамана я особого внимания не обратил. Мутный он тип и верить ему было нельзя. Голос подал и то хорошо, глядишь, позже еще что-то скажет и получится его на откровенность раскрутить. Ну, а нет, так и не надо. Приедут серьезные мужчины из Волегоща, и вытрусят из него все, что он только знает и о чем лишь догадывается. У них даже паладины Христа языки развязывали и цистерианцы из особо одаренных, а тут какой-то шаман.
Позабыв про пленника, я помчался к порталу. Попутно проверил Валентина Кедрина, который гонял своих питомцев и днем и ночью, а затем перешел в Дикое поле. На тропе Трояна меня никто не поджидал. По этой причине сам для себя я определил шамана как мошенника и занялся текущими степными проблемами. В орде, кстати сказать, тоже особо не задерживался, за три дня уладил все самые неотложные дела, разрешил три тяжбы, наложил виру на пару родов и объявил о сборе невест, а затем взял конвой и направился в Киев.
Дождь, слякоть, грязь и холод. Непогода не могла меня остановить, и спустя несколько дней я оказался в столице Руси, где проходил большой совет русских князей. Рюриковичи, коих собралось почти полсотни душ (это вместе с молодежью) судили и рядили, как им жить дальше. Владимирко Володаревич и недобитые Долгорукие с Ольговичами кивали на Константинополь, мол, там цивилизация, давайте поближе к ромеям прислоняться. Средненькие князья, вроде Ростислава Ярославича Рязанского, Изяслава и Владимира Давыдовичей (черниговские владетели), Рогволда Борисовича Полоцкого и Вячеслава Владимировича Волынского (он до сих пор считал, что племянник должен отдать ему великое княжение) говорили, что ничего менять не надо, и так все хорошо. Ну, а семья Изяслава Мстиславича, он сам, митрополит Климент и мелкие князья, которым посулили некоторые блага, настаивали на избрание царя.
В итоге начали спорить и на разговоры потратили седьмицу. В это время я неоднократно тайком встречался с Изяславом и митрополитом. Первому давал советы, а второму рассказывал как, на мой взгляд, лучше обставить венчание на царство и подарил гимн. Какой? «Боже Царя храни!» Ходил-ходил, все мысли вокруг будущего самодержавия крутились, вот память и выдала текст, который, если я не ошибаюсь, при помощи А.С. Пушкина сочинил поэт Жуковский. Далее вспомнилась мелодия, и гимн появился на бумаге, которую я передал Клименту Смолятичу. Мне-то все равно, а ему пригодится, вещь-то серьезная и по мозгам не избалованных музыкальными творениями людей двенадцатого века должна бить сильно.
Однако возвращаюсь к сходу князей. Рюриковичи все же решили голосовать, и великий князь получил то, о чем мечтал. Долгоруких он прижал тем, что может отобрать остатки отцовского наследства. Ольговичей купил обещанием выделить им небольшие городки для кормления. Давыдовичам припомнил, как они с Гюрги против него выступить хотели, и попросил посчитать, за сколько дней черные клобуки из Зарубина смогут добраться до Чернигова, да сколько он потом в осаде продержится. Вячеслава Владимировича уговорил поступиться старшинством и что-то пообещал, что именно неизвестно, по-семейному все решалось. Рогволду Полоцкому были предъявлены свидетельства того, как он с ромеями сговаривался. Ростиславу Рязанскому великий князь гарантировал автономию и расширение владений в степь (это с моей подачи). Ну, а остальных он просто купил. Причем Иван Ростиславич Берладник, который все же успел на сход, принял от Изяслава (в подарок, конечно же, а не как взятку) триста пятьдесят гривен серебром. И только Владимирко Володаревич до конца стоял на своем, отстаивал интересы ромеев и ни про какого царя слышать не хотел.
