в школьных правилах, что волосы мальчиков не должны касаться их воротника, поэтому думаю, что при первой же возможности стоит сходить к парикмахеру, если только вы не собираетесь играть вместе с девочками в нетбол.
Теперь надо мной смеется вся шеренга. Я чувствую, как что-то горит внутри меня и будто грозит взорваться. Я никогда в жизни не был в парикмахерской. Мама всегда стригла мне волосы, ее больше нет, но я не могу сказать ему об этом, не выдав всей истории.
— Да, сэр, — бормочу я.
Он осматривает всех, устраивает выговор двум девочкам, которые рискнули накраситься и не собрали волосы в хвост, а затем мы следуем за мистером Макином в здание. В вестибюле темно, и каменный пол кажется холодным даже сквозь туфли.
На стенах много фотографий групп детей, почти все в спортивной форме, держат в руках призы. Есть даже шкаф с трофеями, набитый ими под завязку. Я не из тех ребят, которые выигрывают кубки. Я действительно пришел не в ту школу.
Когда мы подходим к нашему классу, то видим ряды старомодных парт на двоих. Мистер Макин просит нас занять свои места. Кажется, многие дети знают друг друга. Все садятся, а я остаюсь стоять, не зная, куда примоститься. Рядом с девочками мест нет. Только с парой мальчиков. Выбираю того, что в очках.
Он не особо мне рад. Вижу, как парочка других мальчиков смотрит на меня и шепчется. Ну вот, начинается. Я пробыл здесь всего пять минут, а меня уже считают странным.
Сегодня у нас математика и естественные науки. В последних я хорош.
Однажды мама сказала, что у меня пытливый ум. Но урок, похоже, не из тех, где нужно много думать, только читать и записывать. У них тут есть настоящие научные лаборатории и все такое, но на деле мы ничем не пользуемся. Я поднял руку, чтобы ответить на пару вопросов о строении листьев и фотосинтезе.
Учительница, которую зовут мисс Кэхилл, кажется, впечатлена. Парень в очках, с которым я сел и которого, как я теперь знаю, зовут Харрисон, нет.
— Что с тобой не так? — спрашивает он, подходя ко мне на перемене, а за ним идут двое других мальчиков.
— Ничего, — говорю я, хотя знаю, его это не остановит.
— У тебя девчачьи волосы, а теперь кажется, что и мозги девчачьи.
— Я знаю о растениях, вот и все.
Два мальчика, стоящие рядом с ним, смеются.
— Почему?
— Потому что я люблю садоводство.
— Тогда с тобой что-то не так. Какой у тебя любимый вид спорта?
— Не люблю спорт.
— Неверный ответ, — говорит он. — Как-то не подходишь ты для Икфилда.
— Я люблю музыку. Я пришел учиться музыке.
— Удачи, красавица, — смеется Харрисон.
Он уходит, два других мальчика смеются вместе с ним. Мне так жаль, что мама не выиграла школьный спор.
Когда я возвращаюсь домой, то пишу Лотти со своего нового телефона.
«Мне не понравилось. Даже больше, чем я думал».
«Что, они все богатеи?» — отвечает она.
«Вроде того. Мальчик по имени Харрисон — жуткий грубиян, а один учитель велел мне подстричься».
«Грязный сексист. Не слушай его. Была б я там, организовала бы петицию».
Невольно улыбаюсь.
«А как у тебя дела в школе?»
«Нормально. Хотя тебя не хватает».
У меня дрожит губа и льются слезы. Откладываю телефон. Не представляю, как все это выдержу.
После. 12. Каз
С порога вижу — у Финна выдалась тяжелая неделя. Захожу в дом, он бросается ко мне и плачет.
— Привет, милый. Я так по тебе скучала. Все было настолько плохо? — спрашиваю я, поглаживая его по волосам. Во всяком случае, по тому, что от них осталось. Судя по всему, Финн ходил к парикмахеру. И я не могу поверить, что это была его идея. У него не сразу получается ответить.
— Ненавижу школу, — признается он. — Я для нее не подхожу.
— Кто так говорит?
— Харрисон. Мальчик из моего класса. Он прав. Я не такой, как другие мальчики. Я не играю в регби, футбол и крикет, как они. И я не балуюсь и не дразню девочек, поэтому они не хотят со мной дружить.
— Так с кем ты сидел в обед и тому подобное?
— Ни с кем. На второй день я попытался сесть за столик, где сидели старшеклассники, но они велели мне уйти, только выразились грубее.
— А учителю ты сказал?
— Нет. Потому что тогда меня назовут стукачом. Вот как это работает. Как бы то ни было, наш классный руководитель ужасен. Его зовут мистер Макин, и он сказал, что у меня волосы как у девочки, слишком длинные для мальчика, поэтому мне нужно их подстричь. Я не хотел, но папа сказал, что лучше не начинать со скандалов, поэтому сегодня утром отвел меня к своему парикмахеру, и теперь я даже на себя не похож.
Он поднимает глаза и вытирает сопливый нос рукавом. Мартин входит в холл.
— Финн, отпусти Каз, милый. Ей, вероятно, нужно присесть после того, как она целый день простояла на ногах.
— Все хорошо, — заверяю я. — Я в порядке. Но от чая не отказалась бы.
Мартин кивает и возвращается на кухню.
— Ты рассказывал отцу, как сильно ненавидишь школу? — спрашиваю я.
— Да, но он просто говорит, что я должен дать им шанс. Что станет лучше. Неправда. Так уже было раньше. Станет только хуже.
Я смотрю на него и вытираю слезы с его щек. Ненавижу видеть его в таком состоянии. Он так хорошо держался все лето, а теперь на него смотреть больно.
— Ты с кем-нибудь подружился?
— Есть мальчик по имени Мустафа, и я сейчас сижу рядом с ним, потому что у него тоже нет друзей. Он хороший, но мало говорит. Прожил в этой стране всего несколько лет. Он
