двери, уселась в кресло, но сразу обернулась. Просканировала Дерека внимательным взглядом и не удержалась, все-таки спросила:
– Ты… в порядке?
– В полном, – парень опять улыбнулся.
– Но… я ничего не понимаю. Ты же… вчера…
– Я объясню. Чуть позже, – прервал Макфарлан, и кроссовер рванул с места.
– Куда мы едем? – посмотрев в окно, поинтересовалась Эмберли. Хотя на самом деле ей было все равно куда, главное, что ее предположения насчет отца и страх за Дерека оказались беспочвенными.
– Просто найдем местечко не столь людное, – не отрывая взгляда от дороги, пояснил Макфарлан, – чтобы спокойно поговорить. Ты же сама хотела услышать.
Эмберли кивнула, с трудом сдержав желание заявить, что от школы они уже порядком отъехали и что даже на улице, по которой они сейчас катят, достаточно спокойно и пусто, им никто не помешает. Но тут кроссовер замедлил ход, чуть вильнул в сторону и остановился рядом с глухой стеной незнакомого здания.
Девушка опять развернулась в кресле, вопросительно и требовательно глянула на Дерека, потом на отца.
– Так что это было? С больницей, со всем остальным. И где Одри?
– Вот в этом-то все и дело, – многозначительно выдал Макфарлан и в свою очередь спросил: – Вы ведь были лучшими подругами в детстве? Ты хорошо ее знаешь? Как думаешь, а она не могла разработать эту игру?
– Что?
Эмберли показалось, она ослышалась: Макфарлан спросил что-то другое, но ее сознание исказило его слова, исказило без видимых причин.
– Одри? Игру? – повторила Эмберли, уставившись на отца, готовясь его ответ не только услышать, но и прочитать по губам.
– Да, – подтвердил тот. Еще и кивнул.
– Я… не знаю, – растерянно выдохнула Эмберли. – Мы, конечно, были вместе на продвинутом курсе IT. Хотя я совершенно не ожидала с ней там встретиться! И кажется, она писала какие-то программы, что-то стандартное, простое. Раньше она никогда особо этим не интересовалась, даже играла только со мной за компанию. И в основном проигрывала.
– При мне, – вмешался Дерек, – она тоже никогда не играла, но вроде бы неплохо во всем этом шарила. Не знаю, игра это была или нет, но как-то случайно увидел у нее на компе программку, в которой делают персонажей. И там уже почти готовый… ну-у, не знаю кто… чувак в плаще и маске с клювом.
На плечи Эмберли словно легли две тяжелые ладони и вдавили ее в кресло.
– А это точно она сама его делала?
– Не знаю, – Дерек пожал плечами, – не уверен. Может, просто картинки смотрела.
– И еще, – опять заговорил Макфарлан. – Как раз вчера мы с Таней столкнулись в магазине… с одним человеком. У меня даже сомнений не возникло, что перед нами парень. Но Таня под капюшоном его балахона разглядела лицо Одри.
– Нет, – возразила Эмберли. – Скорее всего, это была не Одри, а ее брат.
– Брат? – Дерек едва не подпрыгнул на сиденье. – Нет у нее никакого брата.
– Я тоже так думала, – Эмберли согласно кивнула. – Но Ребекка Липински уверила меня в обратном. Она разговаривала с этим парнем на какой-то вечеринке, и Одри подтвердила: то был ее брат.
– Ну, не знаю, – Дерек хмыкнул. – Никогда не слышал про брата. И тем более не видел.
– А Одри действительно не могла сама им прикинуться, чисто гипотетически? – задумчиво произнес Макфарлан.
– Вообще, она в театральной студии занимается, – вспомнил Дерек. Нахмурился, кажется, размышляя, говорить дальше или нет, но потом все-таки решился: – Они в прошлом году ставили «Двенадцатую ночь», и Одри играла одну из главных ролей. Черт, не могу вспомнить имя ее героини, – рассказывал он медленно, словно против желания. – Короче, сестру, которая всю пьесу прикидывалась братом. И у нее это круто получалось. Если б не знал, подумал, что правда парень.
«И что? Это ничего не значит!» – захотелось выкрикнуть Эмберли, но Макфарлан ее опередил:
– Кажется, я тоже кое-что видел. Как-то случайно заметил парня в черном балахоне, который крутился у вашего дома, – он вздохнул, посмотрев на Эмберли, и перевел взгляд на Дерека. – И возле твоего дома он тоже был. Ехал за мной на скутере от самого магазина, а потом шарахался по кустам, когда все случилось.
Эмберли больше не хотела анализировать и делать выводы, потому почти выкрикнула, требуя объяснений:
– И что же там все-таки случилось? Вы мне расскажете или нет? Почему мама сказала, что Дерек в больнице в тяжелом состоянии? Это было вранье?
Дерек скромно потупился, а вот Макфарлан ничуть не смутился.
– Для нее – правдой. И не только для нее. Хотя это, конечно, была чистая инсценировка, чтобы человек, связанный с игрой, выдал наконец-то себя.
– И вы поставили клеймо на Одри? – негодовала Эмберли. – Из-за того, что та, переодевшись парнем, торчала возле дома Сандерса?
– И сразу после этого исчезла, – напомнил Макфарлан.
– Но… почему вы решили, что это из-за игры? – девушка даже не пыталась скрыть возмущение. – Торчала у дома, исчезла. А если все это абсолютно по другой причине? Может, она банально расстроилась, оттого что… – Она собралась с силами, развернулась к Дереку и посмотрела ему в лицо: – Вы ведь расстались?
Тот тоже смутился. На секунду отвел взгляд, но потом признался:
– Ну да. – И добавил: – Только это случилось не вчера. А в тот день, когда я приходил к тебе.
– И тут же Дерек оказался в игре, верно? – предположил Макфарлан.
Эмберли задумалась, восстанавливая в памяти события. Сначала посыльный принес телефон, потом заявился Дерек, потом (даже вспоминать об этом тошно!) она разделалась с бутылкой спиртного, а когда более-менее пришла в себя, зачем-то полезла в компьютер.
– На следующий день, – прошептала она потерянно, а потом вскинулась: – Но я все равно не верю, что это Одри! Она же абсолютно нормальная. Разве так бывает?
– Бывает всякое, – невесело заключил Макфарлан. – Есть такая штука, как маниакально-депрессивный психоз. Кризис начинается внезапно, спровоцировать его может любая мелочь, на которую здоровый человек даже не обратит внимания. Но все остальное время, если нет сопутствующих расстройств, больной вполне адекватен, даже не заподозришь.
– Опять эти твои психологические фокусы! – снова рассердилась Эмберли. – Хватит по любому поводу строить из себя крутого профессионала!
Макфарлан промолчал, только дернул бровями. Видимо, пытался показать, что понимает, почему она нервничает, и обижаться на дочь не собирается. Но Эмберли это только еще больше разозлило.
– Одри пропала! – воскликнула она. – Вдруг вы ошибаетесь и она не сама сбежала? А если даже сбежала, то не потому, что виновата, а потому, что боится! И никто не знает, где она: ни родители, ни подруги.
– Может, я знаю? – сдержанно напомнил о себе Дерек, а Эмберли и Макфарлан разом обернулись и уставились на него. – У нее же отец… охотник. Когда открывается сезон, может уехать даже на несколько дней. Это тут, недалеко. У него свой собственный домик в лесу. Мы как-то ездили туда. – Парень замялся: – Вдвоем. На уикэнд.
