и переживания, которые он сдерживал, выплеснулись наружу. Ариана сидела, сгорбившись, подтянув колени к подбородку. Она выглядела устало, но была цела и невредима.
Он подхватил ее на руки, и она уткнулась ему в шею.
– Папа, прости, – всхлипнула она.
Его голос пресекся от волнения.
– Моя дорогая девочка… А я такого себе напридумывал… Хвала Господу.
В этот момент Шона поняла, что в эллинге они не одни. Поодаль тихо стояла Грейс, и вид у нее был такой, точно ей хочется провалиться сквозь землю.
– Деметриос… – тихо сказала Шона.
Он повел глазами и увидел англичанку, которая, казалось, вжималась в стену.
– Грейс? – удивился он. – И ты здесь?
– Это она меня нашла, – сказала Ариана.
Деметриос всмотрелся в лицо дочери.
– Тогда расскажи нам, Ари, что случилось.
Ариана была поразительно похожа на Софию. Впрочем, сейчас она была уязвима и напугана и выглядела гораздо моложе своих восемнадцати лет.
– Прошлой ночью, выходя от Грейс, я собиралась поехать домой на такси, но я знала, что ты разозлишься, если я приду домой пьяной, – робко проговорила она.
– Ари… Лучше уж прийти домой пьяной, чем не приходить вообще.
– Это ты сейчас так говоришь, а тогда пришел бы в ярость!
Она сверкнула глазами, и Деметриос тотчас сказал:
– Ладно, давай не будем спорить.
– Я увидела катер в гавани, и тогда мне пришла мысль отправиться в эллинг. Помнишь, как в детстве ты брал меня сюда, когда строил лодку, а я сворачивалась калачиком и засыпала? Мне хотелось чувствовать себя как тогда… любимой и в безопасности.
Говоря это, она указала на лодку, которой занимался Деметриос, и Шона увидела на носу ее название – «Красавица». Ей вспомнилось обещание Деметриоса построить шхуну и назвать в ее честь. Сердце сладко забилось.
Деметриос крепко обнимал дочь, а она продолжала:
– Когда я проснулась, прошло уже много времени и катер исчез. Я плохо закрепила его. Я поднялась по тропинке в гору, чтобы найти место, откуда просматривалось побережье – вдруг его отнесло куда-нибудь, но его нигде не было. Потом я целую вечность искала тропинку вниз. Грейс услышала, как я зову на помощь, и нашла меня.
– А ты, Грейс, как сюда попала?
– Я встретила Христиана в гавани сразу после того, как попрощалась с Рокси. Он собирался присоединиться к поискам Арианы, и я попросила взять меня с собой, – она нервно стискивала руки. – Я чувствовала себя виноватой из-за того, что не проявила больше настойчивости прошлой ночью, и поняла, что смогу покинуть Итос, только если буду знать, что с ней все в порядке. Когда мы добрались до Фенгари, мне показалось, что пляж не обыскивали, поэтому я сказала, что осмотрюсь тут, а ему предложила обследовать бухту, пока еще светло.
– И где он теперь?
– Все еще ищет. Он сказал, что вернется, когда совсем стемнеет. Мы планировали заночевать здесь… – Она внезапно смутилась и замолчала.
– Все в порядке, – сказала Ариана. – Я знаю, что в этом плане его не интересую. Ему нравишься ты, – она пожала плечами. – Я смирилась.
– Нет, все совсем не так. Если бы мы не нашли тебя, мы бы возобновили поиски с первыми лучами солнца. Я собиралась спать в гамаке, а он – на полу, – чопорно добавила она.
– Грейс, – сказал Деметриос, отпуская дочь и делая шаг к ней. – Я должен извиниться перед тобой. Я накричал на тебя, это было непростительно. Мне жаль. Ты простишь меня?
Грейс кивнула, и Рокси направилась в ее сторону, доставая из сумочки паспорт.
– Грейс, дорогая, ты обронила это в таверне.
– О, мой паспорт, – засмеялась девушка. – Недалеко бы я уехала без него.
Рокси открыла паспорт и вынула открытку.
– Я знаю, это прозвучит странно, но где ты взяла эту открытку?
– А зачем вам моя открытка? – нахмурилась Грейс. – Почему вы спрашиваете?
Шона сделала шаг вперед, руки у нее предательски тряслись, голос дрожал.
– Пожалуйста, Грейс, расскажи, как она попала к тебе.
Грейс нахмурилась.
– Не понимаю, к чему эти расспросы. Когда мне было восемнадцать, я написала в агентство по усыновлению и запросила информацию о моих биологических родителях. Они прислали письмо моей матери. И с ним была эта открытка.
У Деметриоса вырвался вздох.
– И что говорилось в письме твоей матери? – дрожащим голосом спросила Шона.
Грейс, совсем сбитая с толку, объяснила:
– Она поздравляла меня с днем рождения и писала, что хочет, чтобы я знала, что родилась в любви, и что она не хочет, чтобы я считала свое рождение постыдной тайной.
Грейс столько раз перечитывала письмо, что выучила его наизусть:
– «Я надеюсь, что твоя жизнь наполнена добротой, радостью и надеждами и в будущем тебя ждет счастье и любовь. Живи счастливой и полноценной жизнью, Грейс, ты этого заслуживаешь…»
Шона подошла еще ближе и закончила за нее:
– «… я никогда, никогда не забуду тебя, и если однажды ты захочешь меня найти, я буду ждать», – взволнованным голосом проговорила она. – Это так, Грейс, я никогда не забывала тебя. Ты всегда была в моем сердце, но я не смела мечтать о том, что увижу тебя снова.
Грейс попятилась, качая головой.
– Вы моя мать? Этого не может быть.
Деметриос встал рядом с Шоной.
– Грейс, я знаю, тебе это трудно понять – и тебе, Ариана, тоже, – добавил он, глядя на дочь, – но двадцать лет назад Шона и я… мы полюбили друг друга. – Он заглянул в глаза Шоне и продолжил: – Я был молод и слаб. Мне следовало проявить твердость, тогда все могло бы сложиться иначе.
Ариана подошла и посмотрела на открытку в руке Грейс.
– Когда ты показала ее мне прошлой ночью, меня что-то в ней смутило, но что именно, я не могла понять. Теперь я знаю, – она указала на характерную изогнутую петельку буквы «д» в слове «дорогая», – так пишет «д» мой папа.
Девушки стояли рядом и смотрели на Деметриоса. Шона была поражена их сходством: у обеих были отцовские ореховые глаза с золотыми искорками и длинные темные волосы. Они были примерно одного роста.
Грейс снова покачала головой, явно расстроенная.
– Нет, вы не мой отец… это уже слишком, я вам не верю.
Голос у нее дрогнул, она всхлипнула. Рокси подошла и обняла ее.
– Дайте ей время все осмыслить, на нее столько всего свалилось.
Сердце Шоны сжалось. Она знала, что Рокси была права, но ей хотелось только одного – обнять Грейс, она столько раз мечтала об этом. И теперь, когда ее мечта должна была осуществиться, Шоне вдруг показалось, что она ускользает от нее.
Снаружи послышался шум катера, и через мгновение в эллинг
