— Есть способ получше, — проворчал мастер войны. — Подтащите стол!
Он начертил на пыльной столешнице круг, нарисовал в нем несколько причудливых рун и осторожно положил в центр маленький, изыскано ограненный рубин.
— Кабинет наверняка защищен заклятьем, — предупредил Кортес.
Мастер войны презрительно покосился на чела, но, вспомнив, что Сантьяга назвал того своим другом, свысока объяснил:
— Это «плевок дракона» — добьет до неба.
— Ну-ну.
Капитан сделал несколько шагов в сторону и, пристально глядя на рубин, негромко произнес короткое заклинание. Камень наполнился густым красным соком, немного приподнялся и стал медленно вращаться вокруг своей оси.
— Я сплю, я сплю, — прошептал Юшлаков и тут же испуганно присел под взглядом Кортеса.
Рубин ускорил свое движение и увеличился в размерах. Теперь над руническим кругом бесновался раскаленный ярко-красный шар размером с футбольный мяч. Стоящих в комнате обдало нестерпимым жаром. Де Гир взмахнул рукой, и огненный шар, успевший увеличиться в диаметре еще раза в три, с воем врезался в потолок, оставив на нем аккуратное идеально круглое отверстие, устремился еще выше, пробил все следующие перекрытия и оглушительно взорвался на свежем воздухе. Осыпанные штукатуркой чуды зачарованно наблюдали за его полетом. Первым опомнился де Гир.
— Вперед, гвардейцы! — закричал он, вскакивая на стол. — Во славу Ордена!
Ответом на его призыв был мощный поток воды, хлынувший из пролома на голову мастера войны, капитана гвардии великого магистра.
— Что это было? — растерянно пролепетал Франц, оглядывая старавшихся не засмеяться подчиненных.
Поток иссяк, превратившись сначала в тоненький грязненький ручеек, а затем в крупные капли. Пол оказался покрыт тонким слоем воды, в котором обреченно бились несколько золотых рыбок.
— Что это было? — снова повторил насквозь мокрый де Гир.
— Вода, — объяснил ему звонкий женский голос, и в проломе показалась изящная черноволосая головка. — Пролилась с последнего этажа.
— Яна!!! — завопил Кортес.
— Кортес, милый, — девушка жизнерадостно улыбнулась. — А что это за лохи с тобой?
— Я — Франц де Гир, — с достоинством сообщил чуд, пытаясь одновременно подняться в пролом и снять намокший плащ. — Капитан гвардии великого магистра.
— Очень приятно, капитан, — вежливо ответила Яна, помогая ему взобраться на следующий этаж. — Спасибо, что пришли на помощь.
— Где Любомир? — немедленно поинтересовался де Гир. — И где мы?
— Мы в тюрьме на предпоследнем этаже. Кабинет Любомира выше. Туда вела лестница, но недавно она исчезла.
— Охранники?
— Вон за той дверью. Не высовывались с начала заварухи.
— Красные Шапки?
— Ага.
Де Гир повернулся к гвардейцам:
— Разберитесь с ними.
Рыцари молча направились к комнате охраны.
— Кортес, а что с нашим другом? — Франц кивнул на фотографа.
— Он уже приехал, — буркнул наемник, приковывая своего пленника к торчащему из стены металлическому кольцу. — За вами скоро придут, Юшлаков, не скучайте.
— Так вот он какой, — Яна с презрением оглядела перепуганного Алика. — Тварь. Кстати, у меня тоже кое-что есть.
И девушка гордо продемонстрировала своим спасителям понурую Лану, на скуле которой наливался пышный фиолетовый синяк.
Когда здание перестало раскачиваться, Секира выбрался из-под стола и огляделся. Комната охраны представляла собой жалкое зрелище. Дверной проем, ведущий на лестницу, был плотно забит щебнем. Сама дверь, взорванная чудами, валялась у противоположной стены, придавив собой уйбуя Задиру. Помещение было затянуто пороховым дымом, усеяно стреляными гильзами и облагорожено огромной дырой, через которую Мечеслав провалился в шахту лифта.
— Великие Дома объефинились, — раздался голос Кувалды. — Нафо ухофить.
— Мы служим Любомиру, — прохрипел Секира, с ненавистью глядя на одноглазого, — и будем драться, пистон мне в ухо!
— Не буфь фураком, Секира, — усмехнулся фюрер Шибзичей, руки которого медленно шарили по боевому поясу. — Неужели ты и вправфу фумал, что я буфу воевать с Темным Фвором?
— Не понял.
— Какой же ты тупой! — Кувалда взмахнул ятаганом. — Чтобы стать императором Красных Шапок, не обязательно ифти с колфуном. Фостаточно просто устранить конкурентов. Сейчас мои ребята режут твоих Фуричей по всему горофу, а я — разберусь с тобой.
— Измена! — Секира затравленно огляделся, но на помощь ему никто не спешил.
Красные Шапки, которых оказалось поровну из обоих кланов, преданно глазели на фюреров, ожидая, кто из них победит.
— Тебя нафо мочить, щенок, — решительно заявил Кувалда. — Отфафим твою тупую башку Сантьяге, и он нас отпустит. Это ты убил нава.
Глухое ворчание показало, что публика благосклонно отнеслась к предложению одноглазого. Кувалда приободрился.
— За Любомиром будущее! — отпарировал Секира, выхватывая ятаган. — Он покончит с Темным Двором, а я — с тобой, пистон мне в ухо!
Зрители зааплодировали:
— Мочи его, одноглазый!
— Ставлю пятьдесят на Секиру, он моложе!
— Поддерживаю!!
Красные Шапки вытащили деньги и начали делать ставки. Составился приличный банк.
Драка разгорелась моментально. Накопившаяся в противниках ненависть друг к другу наконец-то вырвалась на свободу, и результатом схватки могла быть только смерть одного из фюреров. На меньшее никто бы не согласился. Особенно зрители, азартно поддерживающие гладиаторов.
Под громкие крики и лязг ятаганов чуды без помех взломали дверь и ворвались в комнату.
— Всем на пол!
— Лежать!
Забыв о драке, Секира повернулся к рыцарям, Кувалда же ловко взмахнул клинком, и голова молодого вождя покатилась под стол.
— Мы сфаемся, — тяжело дыша, произнес Шибзич. — Нас обманули.
Когда взрывы в шахте утихли, Мечеслав, раскачивающийся на тросах, открыл было рот, чтобы выругаться, но, подумав, сдержался. Его могли услышать и продолжить попытки покончить с ним. Вместо этого барон, стараясь не шуметь, быстро полез наверх, на последний этаж. Инцидент с охранниками заставил Мечеслава трезво взглянуть на ситуацию и сосредоточиться на первоочередных проблемах.. Ему был нужен Любомир. Около пролома он задержался и, услышав вопли и лязг оружия, злобно усмехнулся.
— Отлично, — проворчал барон, с ловкостью обезьяны приближаясь к последнему этажу. — Никто не помешает мне вырвать твое сердце, Любомир!
Шахта заканчивалась массивными металлическими дверями. Мечеслав оценил их крепость, снова усмехнулся и, качнувшись, нанес по ним сокрушительный удар.
Пока Сантьяга и Любомир, забыв обо всем, швыряли друг в друга молнии, Артем слегка успокоился. Двери лифта в противоположном углу кабинета подсказали ему самый рациональный выход — бежать. Пусть эти ненормальные выясняют отношения между собой, а когда они разберутся, он будет далеко.
Прижавшись спиной к стене, Артем медленно пробрался к дверцам и... огорченно вздохнул: из шахты доносилось чье-то шумное сопение. Все сначала. Артем поискал вокруг какое-нибудь оружие и, подхватив первое, что попалось под руки — маленькую металлическую жаровню с еле теплящимися углями, — приготовился встретить гостей. Сопение прекратилось, сменившись сначала неясным скрипом, а затем тяжелым гулким ударом. Железная дверь лифта прогнулась, но выстояла. Артем засомневался в своих силах и крепче сжал в руках жаровню. От второго удара металл порвался, как бумага, и в образовавшуюся дыру заглянула голова пришельца.
Эту скотину Артем узнал сразу. Светловолосый бандит со шрамом, который увез наемников из «Ящеррицы». Голова повернулась, и Артем с удовольствием засветил по ней жаровней. Пришелец с невнятным криком полетел обратно в шахту.
Удовлетворенный Артем отбросил свое погнувшееся оружие и повернулся к дерущимся. Сантьяге приходилось туго. Любомир вскочил на стол и, как заведенный, размахивал жезлом. Поток зеленых молний усилился, и комиссар едва успевал отбиваться от них. Туман за его спиной уже не был таким густым и казался легкой дымкой.
— Приготовься к смерти, нав! — прокричал Любомир.
— Князь, — прошептал Сантьяга. — Настало время, князь!
Полицейские ворвались в здание в бодром охотничьем запале. Они уже знали, что преступники засели на двух последних этажах, лифт безнадежно испорчен, поэтому сразу же бросились к лестнице. Первым шел спецназ во главе с Климом, за ними — сыскари, наряженные по такому случаю в казенные бронежилеты. Настроение у всех было самым что ни на есть боевым, а предстоящая операция казалась простой прогулкой. Деться злоумышленникам было некуда.
На четвертом этаже пыл немного поутих, лица покраснели, стали сосредоточенными, шуточки прекратились. Длинные и узкие пролеты заставляли всех, особенно сыскарей, беречь дыхание. На седьмом этаже остановился Шустов. Проводив недружелюбным взглядом бегущих лосями спецназовцев, он перевел дыхание и медленно побрел следом, размышляя, стоит ли сбросить тяжелый бронежилет.
