Несколько длинных минут, пока Вардис перезаключает договор. Несколько нескончаемых минут, чтобы коротко объяснить все людям и Элерин. Быстрее. Быстрее. Время утекает сквозь пальцы, как вода сквозь песок в пустыне. Быстрее!
Хью с победным ревом взмывает в небо, делает круг, падает вниз, проносится по поляне, сшибая листья с кустов и подминая под себя разъяренного Арта, кровь которого использовал для вызова Сантилли. Духи покатились по земле, сшибая палатки. Бывший король и несостоявшийся, у которого не было никаких шансов занять престол.
Двойная комбинация с треском провалилась: Шаанне не удалось убить всех, кто ей казался опасным, и не получилось отстранить в сторону ашурта, их защищавшего. Сантилли никогда не простит ей ни погибших Такеров — талантливых химиков, ни веселого одаренного японца-конструктора, но самое важное — друзья уцелели. Осталось сказать спасибо неведомому покровителю и дело можно закрывать.
А как хорошо все было продумано: изменить русло подземной реки и расшатать опоры обзорной площадки, напеть через десятых лиц в уши наивному духу мысли о троне. Но осторожный хитрый демон никогда бы не стал наделять своего неискушенного защитника неограниченным могуществом, и тогда взбешенный отказом Арт, мог разорвать договор, оставив Сантилли без защиты. Остальное дело времени. Шаанна ничем не рисковала. Никто бы на нее не подумал.
Но уроки Таамира и партии в горбе не прошли даром, и королева проиграла. Сейчас Хью вправит мозги будущему подданному и умчится убивать бывшую возлюбленную, когда-то предавшую его и продавшую в рабство Вардису. Сантилли от всей души надеялся, что у него хватит на это ума. Нельзя оставлять за спиной недобитого врага. А с другой стороны она еще может пригодиться. Надо попросить Хью, чтобы запер ее как следует.
— С выздоровлением, Марк, — ашурт устало улыбнулся.
Если бы человек знал, чего это стоило демону, он бы опустился перед ним на колени и… перестал бы быть другом. А последнее с некоторых времен Сантилли стал ценить очень дорого.
— Ураган? — Ласайента сунула гитару мужу и оглядела лагерь. — А что Арт такой помятый?
— Боролись, — Сантилли передал инструмент Марку и пошел к духу. — Сейчас палатки поставим и будем петь до утра.
— У меня не было выбора, — тихо произнес он. — Ты играл на чужом поле, а я не хотел тебя терять. Вас обоих обманули.
— А Хью все знал, — зло проворчал Арт, глядя в сторону.
— С самого начала, но не до конца, — ашурт улыбнулся. — Зато сюрприз получился потрясающий. Вот смотри, — он протянул духу два рубина, мерцающих злыми искрами, — это тебе и Аюне в качестве утешительного приза.
Арт нехотя повернул голову, мгновение, не веря себе, всматривался в камни.
— Королевский подарок, — дух моментально сгреб их. — Ты прощен.
— Кто бы сомневался, — вздохнул демон и крикнул ему вслед. — Куда рванул? А палатки?
Пока совместными усилиями наводили порядок, сыновья развернули «аппаратуру». Сантилли хмыкнул, глядя, как Эрри выдергивает из планшета горизонтальные окошки, как они наливаются красками. И когда успели придумать — впихать в планшет программу синтезатора? И не просто сделать его виртуальным, это почти любой может, а напитать объемом. Гении малолетние. А две клавиатуры — это чтобы не подраться?
— Хочу серенаду, — заявила Ласайента, садясь рядом с мужем. — Элерин ты пел. Я тоже хочу. Пой!
— Но… — попытался отказаться ашурт.
— Беременным женщинам нельзя перечить, — безапелляционно заявила супруга и сменила тон. — Сан, ну пожалуйста. Серенаду. А потом все остальное, — она поцеловала его и просительно заглянула в глаза. — Ты такой хороший. Я так тебя люблю.
— Учишься подлизываться? — удивился Сантилли и взял первый аккорд.
Марк слушал песню и себя. Тишина, мир и спокойствие. Легко дышится. Он усмехнулся про себя — еще бы не дышалось легко, как заново родился после такого-то испуга. Поневоле начнешь ценить жизнь с удвоенной силой.
К нему подсел Алексей и тихо произнес:
— Ты заметил, как Санти стрелял глазами по сторонам, будто ждал чего-то? Нападения собственного защитника? Что же у них все-таки происходит?
— Ты зачем сейчас у меня это спрашиваешь, детектив доморощенный? — прошептал Марк. — Прощупываешь, насколько я жив?
— Никогда не помешает, — с нервным смешком отозвался друг. — Так что?
— Пойди и спроси, — посоветовал Марк и улыбнулся. — Из тебя такой же сыщик, как из меня балерина — дальше приборов не видишь.
— А что? — тихо возмутился с другой стороны Глеб. — Оснуем свое детективное агентство. Что я сказал? — он недоуменно почесал голову. — Оснуем. Основаем. Черт.
— Нормально сказал, — впервые за шесть лет открыто рассмеялся Марк.
— Тихо вы там, — шикнул на них Олег. — Бездушные люди.
— Ну, скажи «создадим» и успокойся, — прошептал физик и шутливо оттолкнул друга. — И отстань от меня, я его сто лет не слышал.
Амира во все глаза смотрела на Эрри. Как с кажущейся небрежностью скользят по черно-белым клавишам длинные пальцы, как он улыбается, как качает головой в такт музыке. Ей никогда его не догнать. Это невозможно. Потому что она бездарна. А он словно выставляет себя напоказ. Любуется собой и совершенно не смотрит в ее сторону. И не надо! Она и так проживет! Ее и так будут любить!
Ласайента откуда-то из-за спины взяла гитару и с таинственным видом пробежалась по струнам:
— Помнишь?
Еще бы не помнить? Это было их первое путешествие. Самое начало пути, когда еще он не знал, что вредный языкастый йёвалли — девушка, его душа и жизнь, когда они еще не встретили Маярта и Саха, когда еще не познакомились с Рашидом. Когда он еще не думал, что будет бегать к Таамиру за советами и сидеть с ним у одного костра. Когда будущее казалось черным и беспросветным, как ночная мгла. Но уже была любовь и надежда. Именно тогда Сантилли сочинил слова, а Лас — мелодию. И родилась песня. Будоражащая, не дающая покоя, зовущая вдаль. Ашурт считал ее самым лучшим их творением. Караван шел по пустыне, а Лас, как молитву, шептал: «Все будет хорошо. У меня все получится». И у них все получилось.
Марк не замечал, как по щекам текут слезы. Где-то и его любимая тоже сейчас слушает певцов и улыбается. Ветерок высушил мокрые щеки, нежно поцеловал и прошептал: «Не грусти. Я всегда буду любить тебя».
Ласайента вопросительно посмотрела на Саха: «Не переборщил?».
«По-моему, нет, — неуверенно ответил тот. — Если бы он браслет снял, я бы точно сказал, а так все на ощупь, как в темноте».
«А стимул?».
«Да подожди ты со стимулом, — отмахнулся маг, — По-моему, он сам с этим прекрасно справится».
