— О нет, — стонет она. — Между вами двумя что-то произошло.
— Может быть, — говорит Аид, двигаясь вперед, чтобы переплести свои пальцы с моими.
— Добром это не кончится.
— Может, и нет, но сейчас все просто сказочно.
Она закатывает глаза.
— Дети.
Аид притягивает меня в свои объятия.
— Как дела? Она не слишком тебя измотала?
— Я сейчас упаду в обморок.
Он подхватывает меня на руки.
— Ванна?
— Ванна.
— Я сама себя покормлю, да? — произносит Ирма.
— Да, — отвечаем мы в унисон, когда он уносит меня прочь.
Не могу сказать точно, в какой момент тренировки стали казаться легче. Тело перестало болеть уже после первых трех дней, но Ирма только усиливает нагрузку, продвигая меня от «простого» бега и наращивания мышечной массы к овладению настоящим оружием, пытаясь найти то, к чему у меня склонность. Большинство мечей слишком тяжелые, оказывается, я плохо стреляю из лука, но мне очень нравится кнут, чтобы держать врагов подальше от меня, и кинжал, когда это не удается.
Ирма создает несколько убедительных иллюзий, но они не могут меня коснуться. Нет ни единого шанса поверить в свое мастерство против реального противника.
— Я приведу тебе гоблина, когда Ирма решит, что ты готова, — говорит однажды ночью Аид, когда мы укладываемся спать.
— У тебя самые сладкие речи.
Он массирует мне плечи, целует спину, и мы обессиленно погружаемся в сон.
Ирма не может оставаться все время. Она часто пропадает на поверхности, оставляя меня с длинным списком, который нужно проработать в ее отсутствие. Я сознаю, что становлюсь лучше, и в то же время абсолютно ясно вижу, что мне есть куда расти. Я посвящаю тренировкам каждый свободный час, однако пока могу только выпады делать.
Но я становлюсь сильнее.
Однажды Аид удивляет меня, вернувшись на обед, и застает меня практикующей выпады. Он ухмыляется, вытаскивает из-за пояса кинжал и идет через всю комнату.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я.
— Разоружи меня.
— Что?
— Посмотрим, получиться ли у тебя обезоружить меня. Думаю, ты достаточно быстрая.
Разоружение было одним из первых приемов, которым Ирма научила меня, но разоружить его — совсем другое дело, когда сила выступает на первое место. Не говоря уже о том, что он намного быстрее меня. Намного быстрее, чем когда-либо смогу стать.
Тем не менее, я потакаю ему, делая несколько выпадов, от которых он легко уклоняется, ныряя под мою руку и оказываясь сзади, точно создание, сотканное из дыма.
Он посмеивается.
— Тебе это нравится.
— Очень.
Я пытаюсь снова, наперед зная, что ничего не добьюсь.
— Неплохо.
Я действительно собираюсь пырнуть его.
— Почему тебе это нравится? — я бросаюсь на него.
Он появляется позади меня, оставляя на моей щеке быстрый поцелуй, стремительный и уверенный, как стрела.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мне нравится возможность хоть раз в жизни побыть сильнейшим.
— А я могу стать сильнейшей?
— Только если заставишь меня ужаснуться.
— Будь серьёзен.
— Я не могу не ужасаться. Ты действительно пугаешь меня. Я в ужасе от того, как сильно влюблен в тебя.
— Ага, что ж, поверь мне, чувства взаимны.
— Уверена? Потому что ты и впрямь выглядишь так, будто хочешь зарезать меня.
Я улыбаюсь, делая еще один выпад, и жду, когда он появится позади меня. В тот момент, как он оказывается сзади, я роняю кинжал, хватаю за руку и перекидываю его через плечо. Я мысленно благодарю Либби за то, что она научила меня этому приему, когда седлаю его, вырываю из его руки оружие и приставляю к его подбородку.
Я никак не могла успешно обезоружить Лорда Ночи. Я прищуриваюсь, держа кинжал направленным ему в челюсть.
— Ты позволил мне победить.
— Возможно, — говорит он с порочной улыбкой. Он хватает меня за бедра и переворачивает на спину, расправляя свои крылья так, чтобы мы оказались в коконе на полу. Он целует меня в шею.
— И у меня есть все причины сделать это снова.
Он резко останавливается, отстраняясь, будто замечает на моем лице что-то отвратительное.
— Что? Что такое?
— Ничего, — говорит он, качая головой. — На мгновение твои глаза стали другими. Бесспорно, из-за света.
— Они были красивыми? — ухмыляюсь я.
— В тебе все потрясающе.
Интересно, как они выглядели, раз заставили его замереть, но он не сказал, что это ерунда, и все в порядке, а после еще нескольких поцелуев я забываю спросить.
26. Трансформация
На следующий день, когда Ирмы все так же нет, Аид забирает меня с собой в Подземный мир.
— В последнее время все было тихо, — говорит он мне. — Но вооружись, на всякий случай.
Идея быть во всеоружии нравится мне почти так же сильно, как идея снова оказаться в его объятиях, проносясь через долины и пещеры. Кажется, с тех пор, как мы были на мушке, прошла целая вечность. Почему сейчас время так быстро летит?
Мы останавливаемся в одной из расписанных пещер. Эта роспись старше других фресок, изображающих древних фэйри в классических греческих одеждах, которые украшали картины и горшки в кабинете моего отца. На ней показано происхождение богов: пятеро из них были извергнуты желудком Кроноса после того, как он поглотил их новорожденными. Восхитительно.
Она показывает, как они возвращаются в мир смертных, где Зевс правит царем на Горе Олимп, а его братья Посейдон и Аид тянут бразды правления над морями и Подземным миром соответственно.
Я изучаю их золотые лавры.
— Прости, если ошибаюсь, — говорю я, — но я совершенно уверена, что в старых сказках и Посейдон, и Аид названы королями.
