— Однажды тебе это надоест.
— Нет, — говорит он тихо, — не надоест.
Я снова целую его, на этот раз дольше, чтобы отвлечься от нарастающей в его голосе грусти и громкости моих мыслей, напоминающих о том, что мы не будем вместе достаточно долго, чтобы наскучить друг другу.
Я выбираюсь из кровати и направляюсь в ванную, чтобы ополоснуть лицо. Если следующих нескольких месяцев недостаточно, так как смогут удовлетворить два дня в году после?
Я не буду двигаться дальше этого. И не могу это побороть.
В стене над ванной есть дыра, напоминающая порванные обои, но дыра эта наполнена чистым, ярким светом. Это довольно красиво. Мгновение я смотрю на нее, ожидая, что что-то произойдет, и ловлю себя на мысли, как бы украсила эту комнату, если смогла бы очаровать каждый ее дюйм. У меня была бы огромная цветочная фреска над ванной, а лепестки были бы отделаны золотом. Пространство над раковиной заполнило декоративное зеркало, а ванна была бы огромной, на когтистых лапах, с причудливыми кранами.
С трудом сознавая, что делаю, я наклоняюсь вперед, чтобы открыть больше света, снимая кусок краски, как кожуру с фрукта. Вся стена исчезает, сменяясь той самой фреской, которую я себе представляла. Я провожу руками по остальным частям комнаты, и старое исчезает.
— Аид… — я высовываю голову из ванной, — ты дал мне привилегии на очарование ванной, не сказав мне об этом?
Он резко садится, потревожив Пандору.
— Что?
— Ванная. Взгляни.
Он вскакивает, присоединяясь ко мне
— Что… как ты это сделала?
— Не знаю. Просто отчасти представила себе, как хотела бы, чтобы это выглядело.
— Это… ты просто очаровала это.
— Я… нет. Я не могла наложить чары. Ведь наложение чар означала бы, что я…
Аид приподнимает бровь.
— Но я человек.
— Это выглядит так, — говорит он с оттенком сожаления в голосе. — Ты стареешь, как человек. Выглядишь, как человек. Но… ты не знаешь, кто твоя мать.
Эта старая надежда, полустрах, поднимается во мне.
— Думаешь, она могла быть фэйкой?
Он кивает.
— Нет. Нет, это же смешно. Это слишком случайное совпадение…
— Так ли это? Ты не помнишь, откуда у тебя ожерелье. То, что рассеивает чары.
— Я — нет, — рынок? Подарок от родственника? Я не могу вспомнить.
— И ты сказала, гоблин дал тебе приглашение? Может, он просто выбрал смертную. Или, может, он увидел в тебе что-то еще. Или, может, ты пришла к нам, потому что что-то в твоей крови взывало к тебе.
Я хочу качнуть головой, но чем больше он говорит об этом, тем больше в этом смысла.
У меня немеют ноги. Аид подхватывает меня за локти и ведет меня к кровати.
— Есть ли… если способ узнать наверняка? — спрашиваю я.
— Какой-нибудь тест? Не уверен.
— Потому, что, возможно, есть другое объяснение. Может, часть твоей силы передается мне или что-то в этом роде.
Он слабо улыбается.
— Может быть.
Раздается стук в дверь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Дети, вы уже встали? Я голодна!
Аид вздыхает.
— Одну минуту, Ирма, — он снова поворачивается ко мне. — С тобой все будет в порядке?
— Я… я так думаю.
— Сегодня я никуда не пойду, если нужен тебе.
— Что? Нет. Иди патрулировать.
— Если ты уверена…
— Аид, — я ловлю его руки, — со мной все будет в порядке. Я крепкий орешек.
Он улыбается, целуя меня в лоб.
— Я знаю это. Это одна из множества, множества причин, почему я люблю тебя.
Я хочу спросить его, каковы другие, поцеловать его и перечислить все причины, по которым и я люблю его, но раздается еще один, более громкий стук в дверь.
— Бекон не готовится сам по себе!
— Это буквально так! — рявкает Аид в ответ. — Дай мне секунду!
— Обойдитесь без очарования и присоединяйтесь ко мне за завтраком!
Аид подает руку. Мы не обнажены, но он все равно чарует на нас наряды. Я не жалуюсь, он знает, что мне нравится, лучше, чем я сама. Скоро мне не захочется менять это голубое платье с цветочными украшениями на тренировочную одежду.
— Идем, — говорит он, — давай не будем заставлять ее ждать.
Все утро я тренируюсь, как безумный зверь, прыгаю и скачу, бегаю и карабкаюсь, пытаясь отогнать свои мысли. Даже Ирма изо всех сил старается выглядеть невозмутимой.
— Сегодня утром кое-кто получил свою порцию клетчатки.
— Я чувствую странную мотивацию.
— Превосходно. Сделаем перерыв на обед и начнем снова.
После обеда мы берем оружие. Моя меткость с хлыстом улучшается, мне почти удается «крученый кинжал» — когда переворачиваешь его в руках. Ирма говорит, что в этом нет никакой необходимости, но я не согласна. Я чувствую себя немного очарованной, будто смогу больше походить на воина, если буду выглядеть как он.
— Не мне жаловаться на то, что у тебя в самом деле хорошо получается, — говорит Ирма, — но сегодня ты выглядишь иначе. Ты с ним поссорилась? На каждой мишени представляешь его лицо? Потому что, если это работает…
— Мы не ссорились, я просто… — не хочу рассказывать ей о предположении Аида, но хочу больше знать о том, что, по-моему, со мной происходит. — Прошлой ночью я прочитала кое-что, что меня беспокоит, — говорю я ей вместо этого. — О полуфэйцах. На них просто ссылались. Мне стало интересно узнать о них.
— Так интересно, что заставляет тебя настолько сосредоточиться, — с любопытством произносит она.
— Ты что-нибудь о них слышала?
— За эти годы их было несколько. Раньше их много было. Легче размножаться с людьми. Быстрее. Однако полукровное потомство не такое сильное, именно поэтому столетие назад Зера запретила связи с людьми. Сказало, это засоряет линию.
— Конечно, она запретила, — я делаю паузу, щелкая хлыстом по одному из манекенов Ирмы. Настоящий вес лучше иллюзии. Я бросаю его на пол. На что они похожи? Полуфэйцы?
