– Их присвоил не Салнынь, – объяснил Мензис. – Салнынь, как и вы, до сих пор верит, что Shell дала денег партии. И синдикат действительно выделил некоторую сумму. Но все деньги остались у мистера Хилла, о котором я веду речь. Хилл – человек Shell, правильнее даже, лично ее председателя, Детердинга. Специальный человек, который занимается такого рода делами для компании, неофициально подталкивает фортуну, если она вдруг забыла о фирме. Но на помощь фатуму он тратит чужие деньги. А вот если удастся сэкономить, то разница между тратами и бюджетом будет уже своей. Улавливаете разницу?
Джентльмен дождался согласного кивка и поинтересовался:
– Доказательства вам нужны?
– А они есть? – удивился боевик.
– Да. Хилл лично контролировал операцию. – Тут сэр Стюарт слегка покривил душой. Перечисленные Shell фунты действительно не дошли до красных, но у Хилла осела лишь часть. Другую получил Савинков, он же отдал приказ убить Якова Новицкого. Но Савинков еще пригодится, а кто его знает, не объявит ли сидящий напротив юнец вендетту убийце брата? Вот ставший сейчас помехой Хилл, другое дело. А может, и не только Хилл. Ведь сэр Генри Детердинг тоже может занять бескомпромиссную позицию. Вряд ли, конечно. Но в крайнем случае…
Отдать приказ об убийстве подданных его величества кому-нибудь из своих респектабельных подчиненных Мензис не мог. Где таких возьмешь в метрополии, по совсем пока неофициальному делу? А о пареньке голландский резидент отзывался в превосходных степенях, опыт убийства у него есть. А нужды в нем особой, получается, уже и нет.
– Человек, убивший вашего брата в Лондоне, – продолжил он. – Ему Хилл сказал, что ваш брат предатель, работает на жандармов. Лично сказал, понимаете? И приказал устранить во время теракта, а тело оставить на складе. С этим человеком беседовали наши люди уже здесь. Этот тип вышел из Объединенной РСДП, когда узнал, что деньги украдены.
– У вас есть его показания? – понял Григулявичус. – Я верю вам на слово, но если можно их посмотреть… Узнать подробности?
– Пожалуйста, – заместитель шефа Intelligence Service протянул ему пару листков бумаги. – Вы читаете на английском?
– Не очень хорошо, сэр, – вспомнил о вежливости Юзик. – Но разберу.
Читал он минут пять, Стюарт ждал. Потом забрал бумаги и выложил на стол фотографию и револьвер.
– Я собираюсь навестить мистера Хилла, – спокойно сказал он Юозасу. – И задать несколько вопросов. Мне нужен помощник, и вы вполне подходите. Вам придется ждать на улице, где-нибудь в стороне. Потом я выйду из его дома, а вы станете наблюдать за дверью, там нет черного хода. Если мистер Хилл выйдет из дома, то мне бы не хотелось, чтобы он ушел далеко.
Мензис скептически посмотрел на молча слушающего Грига и задумался. Последнее, что сэру Стюарту сейчас требовалось, это ссора с Особым отделом Scotland Yard. Смерть Хилла, человека с темным прошлым и запутанным настоящим, не выйдет за рамки обычной рутины, но вот убийство полицейского в центре Лондона выплеснется на первые полосы газет, и сыщики станут копать глубоко. Поэтому он счел нужным уточнить:
– Кстати, в Англии полицейские не носят оружия. Конечно, иногда случается, что хулиганы палят на улицах, это не является серьезным нарушением. Но стрелять в полицию не принято, люди просто честно выполняют свой долг. Если другого выхода нет совсем, лучше сдаться и надеяться на адвоката. Кстати, смерть близких родственников иногда делает человека безумным и заставляет совершать… экстраординарные поступки, а суд обычно проявляет снисхождение к расстроенным чувствам.
Дослушав, Юзик взял оружие со стола не раздумывая. Собеседник явно был человеком из кругов не просто высоких, а таких, о которых виленский подпольщик и мечтать не мог. Зарекомендовать себя следовало со стороны наилучшей, такой случай раз в жизни выпадает, судьбу на век обеспечить может.
Глянул барабан, убедился, что он набит патронами, убрал оружие в карман пальто. Фото рассмотрел и аккуратно сложил в карман пиджака. И только после этого поинтересовался:
– Я могу задать два вопроса?
– Да, – кивнул Стюарт, чуть улыбнувшись. Решительность агента произвела на него хорошее впечатление.
– Если вдруг случится так, – начал подпольщик, – что меня попытаются… э-э… беспочвенно обвинить в каких-то неприятностях мистера Хилла. Возможно, мне тогда лучше находиться за пределами Британии. На континенте меня ищет русская полиция, но мой отец живет в Аргентине. Я могу уехать к нему. Если так случится, я смогу быть полезен его величеству в Аргентине?
– В любом случае, кроме совершенно критического, вам не следует пока покидать наш Остров, – не согласился Мензис. – Уедете из Лондона любым поездом, проедете несколько станций, переночуете в отеле, а завтра с утра вернетесь. Вас будут ждать в девять утра на Центральном почтамте, получите указания. Если все же придется уехать, отправите телеграмму из Аргентины на этот адрес, где мы сейчас находимся. И вас найдут. Второй вопрос?
Юозас на секунду задумался. Вопросы, конечно, были, но спрашивать следовало отнюдь не все. С другой стороны, в этаких играх и самую жизнь потерять легко, а жизнь вещь не бесполезная и одна, для человека нерелигиозного, каким, бесспорно, был юный марксист, тем более. Оттого вопрос он формулировал осторожно:
– Если мне все же придется уехать, то потребуются билеты на пароход.
– Безусловно, – перебил его Стюарт. – А если не придется, то ночевать следует не на вокзале, а в приличном отеле, подальше от констеблей. – Он достал из бумажника пятьдесят фунтов и положил на стол.
Глаза боевика на секунду сверкнули. Пятьдесят фунтов стерлингов! Огромная сумма по меркам нищего революционера. А Мензис, чуть помедлив, достал еще десять и придвинул к мальчишке:
– А это лично от меня. Купите вашему отцу какой-нибудь хороший сувенир, негоже приезжать без подарка.
– Я вышлю ему сувенир почтой, – серьезно ответил Юзик, забирая деньги. Кланяться он джентльмену не стал, не индус из колоний, говорил твердо, уверенно глядя в глаза собеседнику, что сэру Стюарту понравилось.
«Действительно, неплохо себя ведет, – вспомнил он доклад амстердамского резидента. – Неглуп, решителен и, кажется, дисциплинирован. Но как, однако, растет уверенность от шестидесяти фунтов…»
Выдавая дополнительную десятку, Мензис знал – этот жест сидящий напротив бывший террорист не забудет. Это дураку платить лишнее без толку, сколько ни заплати – все равно мало покажется. Человек же рассудительный внимание к себе ценить умеет. Парнишка выглядел не только смелым, но и умным, такие помнят добро и не забывают о благодарности. А из благодарности рождается преданность. Несколько лишних кредиток – небольшая цена за личную признательность господина, заколовшего жандармского полковника в центре русской столицы, сумевшего вырваться из жерновов российской охранки за границу, уйти от парижских шпиков, а потом заполучить покровительство Intelligence Service. Везение? В него британец просто не верил. Везет умелым. Этот русский свое умение доказал.
* * *
Спустя пару часов сэр Мензис вошел в дом на тихой улочке в Хэмпстеде. Приветливо поздоровался с настороженным Хиллом, прошел в его кабинет, отказался от сигары и бренди и, небрежно опершись на высокую спинку стула, произнес:
– Джордж, мне кажется, ваше усердие на нынешней службе ставит под угрозу нашу империю…
Еще через час, в прихожей, уже натягивая перчатки, Стюарт заметил бывшему коллеге:
– Помню, в России вы как-то ушли от преследователей через окно? В Англии вид человека, выходящего в окно, выглядел бы неприлично, как думаете?
Ответа дожидаться не стал, кивнув, вышел и сел в ожидающий автомобиль.
Хилл вернулся в кабинет, опустился в кресло, раскурил сигару и задумался. Впрочем, думать было уже не о чем. В этот раз он хладнокровно спланировал операцию против интересов Великобритании, организовал убийство лорда Инверфорса, Барту и Пехлеви, подготовил переворот в Тегеране. Он запустил операцию и уже не мог ее остановить. Инженер со своей группой растворился в узких улочках Марселя, корабль шаха приближался к Франции, в Персии Теймураш примерял корону, а британская разведка, несмотря на благосклонность ее шефа, все же взяла след и пришла в его, Хилла, дом с вопросами. Бывший офицер Intelligence Service понимал, что Shell ни при каких обстоятельствах не сможет, да и не станет, противостоять английской короне в открытой схватке. Просто несопоставимые понятия. Тем более компания не станет защищать от правительства схваченного за руку на «грязном» работника, это его личный риск, за то и платили.
«Я вас раздавлю, дружище», – обронил Мензис в ходе разговора, и оба знали, это не только не угроза, но даже не обещание. Это констатация факта.
Человек, помогающий удаче, поставил на красное и ошибся. Следовало заплатить полной информацией об операции за будущее семьи и… уходить. Он знал правила этого казино, ставка есть ставка. Молчать не стал, глупо это и бессмысленно. Мензис уже знал слишком много, уберечь от него Shell не выйдет, можно только ограничить круг посвященных и не допустить вынесения собственного нестиранного белья на свет. Спасти жизнь Джордж, возможно, мог бы, остановив акцию, но это было уже не в его силах. А равноценного, он понимал, предложить нечего, теперь он будет только мешать. Мешать правительству и Shell, которые вовсе не заинтересованы в разоблачении участия крупнейшей корпорации в подготовке теракта. Адмиралу Синклеру, Детердингу, попавшемуся в цепкие руки сэра Стюарта… Надеяться на успешный побег не стоит, Мензис дал это понять четко, за домом наверняка присматривают. И даже сумей он исчезнуть, источник таких секретов будут искать усердно.
