помочь сменить ему узы тюремные на узы семейные.
— А как же насчет письменного обещания? — спросил Мстислав.
— Вот тут и начинается самое забавное. Стала Евдокия оказывать знаки внимания брату патриарха, Варде, да так, что это стало приметно всем царедворцам. А потом на исповеди призналась патриарху, что хочет снова выйти замуж. Патриарх, горя желанием породниться с кесарским домом и ничуть не сомневаясь в том, кто является избранником Евдокии, отдал ей пергамент с ее клятвой. А она, недолго думая, приказала освободить Романа, вернуть ему все титулы и уже очень скоро обвенчалась с ним. Так Роман и стал кесарем. Вот ведь повезло человеку! Я-то ведь тоже с виду недурен. Где бы и мне найти такую императрицу или на худой конец, княгиню?
— Эх, Федя, ежели твой конец худой, так и не мечтай о таком счастье, — высказался Мстислав.
Все дружно рассмеялись, а Федор сделал вид, что обиделся.
* * *
До Переяславля добрались быстро и без особых приключений — разбойные племена, промышлявшие нападением на купеческие ладьи, не хотели вступать в схватку с вооруженным большим отрядом, у которого поживиться особо было нечем. Единственное, что немного смутило Кытана, так это то, что по пути они встретили следы нескольких недавно оставленных половецких кочевий. Как будто что-то очень важное отогнало их на восток. Половец поделился своими наблюдениями с воеводой Гораздом, но тот счел этот факт недостаточно значительным для оповещения князя, но решил, что кочевники просто сбежали при приближении их отряда.
За время похода Матвеев понял, что тьмутараканское войско было достаточно разнородно — добрая половина воинов не были русичами. Среди отряда было немало болгар, греков, хазар, касогов и даже два половца в лице Кытана с Ильдеем. Но годы совместной службы и добрососедской жизни сроднили их, и теперь это был единый организм, четко выполняющий распоряжения своего князя.
За последние пару дней до прибытия по пути стали все чаще встречаться русские села. Крестьяне, гнавшие скот на выпас, рубившие дрова и занимавшиеся другими хозяйственными делами при приближении отряда останавливались, снимали шапки и кланялись, приветствуя тьмутараканскую рать. Местные девушки с восхищением и интересом смотрели на статных воинов в блестящих доспехах, а встретившись с ними взглядами, скромно опускали глаза. А дружинники продолжали свой путь, довольные произведенным впечатлением.
Наконец взору Матвеева предстал Переяславль — город, о котором так много ему рассказывал Никола еще в половецком плену и на который собирались напасть половецкие орды в прошлом году. Расположен он был на берегах двух рек — у стен Переяславля Альта впадала в Трубеж, который нес свои воды в Днепр. Это был классический древнерусский город с бревенчатыми стенами и резными коньками крыш. Избы в нем, в отличие от Тмутаракани, тоже были из бревен, и горожане больше подходили под привычные для Сергея образы древних русичей.
У ворот княжеского терема Глеба Святославича и его войско встречал его дядя — князь переяславский Всеволод Ярославич. Ему еще не было сорока лет, он был крепок по телосложению, полон сил и энергии, хотя его волосы и бороду уже посеребрила седина. Живые глаза князя Всеволода были наполнены мудростью и светились радостью от долгожданной встречи с племянником. Сергею было интересно впервые вживую увидеть историческую личность, о которой раньше он слышал на уроках истории — ведь о существовании князя Глеба и всех, кого он знал сейчас, он даже не подозревал в своем времени.
— О, Глеб, как ты вырос и возмужал — настоящим князем стал, — сказал Всеволод, обнимая племянника. — Давненько мы с тобой не виделись.
— Наверное, уж три или четыре лета прошло, как ты у нас в Чернигове гостил, дядюшка, — ответил Глеб. — С тех пор много воды утекло.
— Как у вас там, в Тмутаракани, под полуденным солнышком живется, не сильно припекает?
— А ты приезжай к нам в гости, дядя, и семью с собой бери. У нас под боком море, много спелых и вкусных плодов растет. А какой в Тмутаракани вкусный виноград!
— Я бы попробовал, но боюсь, что обилие княжеских забот помешают это сделать в ближайшее время. А вот мой сын Владимир вполне может поехать с тобой после нашего похода, не так ли, сынок?
— С удовольствием приму твое приглашение, братец, как только отец позволит! — отозвался юноша лет пятнадцати с таким же проницательным взглядом, как и у его отца. — Я много читал о море, но хотелось бы его увидеть своими глазами и хоть раз искупаться в нем.
— Искупаемся, и не раз, — пообещал Глеб.
— А пока я, кроме Альты и Трубежа, купаюсь лишь в море книг — вот увидишь, какую библиотеку мой отец собрал, — продолжал юноша.
— Да, знаю, Владимир, если бы не поход на Полоцк, я бы надолго у вас остался — ты же знаешь, как я книжную мудрость люблю. Хотя совсем недавно мне это чуть жизни не стоило…
Князья и воеводы пошли в терем, а воинов и лекарей разместили на большом княжеском подворье, где для них уже были накрыты столы. Уже во время застолья до Сергея дошло, что же это был за юноша. «Владимир, сын Всеволода. Владимир Всеволодович… Да это же сам князь Владимир Всеволодович Мономах в юности. Один из величайших русских князей в недалеком будущем. Вот это мне повезло его увидеть, и у него еще пока нет его пресловутой шапки…».
Переяславцы гостеприимно встретили тмутараканцев, и те смогли у них отдохнуть пару дней после первой части своего похода. А затем обе дружины выдвинулись в сторону Киева, следующей контрольной точки их маршрута.
* * *
У Сергея за время похода появилась небольшая мечта — захотелось ему посетить средневековый Киев, к которому как раз и направлялась их армия. Раз уж он попал в это время, так почему бы не воспользоваться представившейся возможностью? В Киеве, как столице современной Украины, Матвееву несколько раз довелось побывать, но теперь историческое любопытство влекло его в столицу средневековой Киевской Руси. Но этой мечте пока удалось сбыться лишь отчасти. Сергей издалека увидел большой город, раскинувшийся на трех холмах над Днепром, золотые купола церквей и рыбацкие лодки на реке, видел улочки и красивые деревянные терема с обширными дворами, пока они шли к месту ночлега. Но времени на экскурсию по Киеву не было, потому что уже на следующий день объединенное войско Изяслава Киевского, Всеволода Переяславского и Глеба Тьмутараканского выступило к Любечу, где встретилось с многочисленной дружиной Святослава Черниговского. Тмутараканский отряд влился в состав черниговской дружины. Всего под знаменами русских князей собралось около десяти
