class="p1">— Это верно. Появятся раненые, и их нужно будет, в первую очередь, обезболить. Дай-ка и мне пару глотков вина сделать.
Матвеев нервничал. Всё-таки он был старший в группе, и вся ответственность лежала на нем. Он вышел из шатра и через несколько шагов столкнулся с идущим ему навстречу Кудеяром.
— Здравствуй, Сережа! Что обомлел? Я тоже очень рад тебя видеть. Отойдем в сторонку. У нас мало времени, а рассказать я тебе должен кое-что чрезвычайно важное.
Они отошли на небольшое расстояние от лагеря в заросли орешника.
— Дед Кудеяр, где же ты пропадал столько времени? Я думал, что ты придешь в Тмутаракань, куда меня и направлял… Кстати, а ты не знаешь, как там поживает…
— Нет времени на досужие разговоры. Послушай и не перебивай меня, — нетерпеливо заговорил старик. — Ты знаешь, как называется эта река? — махнул он рукой в сторону воды.
— Альта. И что с того?
— А какой нынче год, помнишь?
— 1068 от Рождества Христова. Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь?
— Ты что, в школе совсем не учился? Не знаешь, что сейчас должно произойти?
— Ну я помню, что здесь убили князя Бориса, сына Владимира Красна Солнышка и в 1019, кажется, году князь Ярослав Мудрый победил здесь своего сводного брата Святополка, но это ведь было уже давно и к нынешнему делу отношения не имеет, так?
— Ты говоришь про первую битву на Альте. А была еще вторая. Вернее будет и очень скоро. И закончится она полным разгромом русского войска. Это я тебе, как преподаватель истории, гарантирую. Так что бежать тебе отсюда надо в Переяславль и как можно скорее.
— Как бежать?! — не понял Матвеев.
— Ножками, вот как. А еще лучше — на лошади.
— Да как же я брошу своих друзей и наших воинов? Кто им помощь оказывать будет? У тебя же советское воспитание было. Разве ты своих товарищей в беде бы бросил? Наши прадеды не выиграли бы Великую Отечественную, если бы своих в трудный час оставляли.
— Для тебя — прадеды, а для меня — отцы и старшие братья были настоящими героями. Они прошли все ужасы той войны, а ты настоящей войны даже не нюхал. Они сражались, даже если был минимальный, практически незаметный шанс на победу. Но здесь шансов никаких нет. И это не твоя война. Впрочем, выбор за тобой. Если хочешь погибнуть или снова попасть в половецкий плен, оставайся. Но если ты все-таки хочешь со мной вернуться домой…
— Но они ведь тоже хотят вернуться домой, — кивнул Матвеев в сторону своих соучеников и русичей. — Их жены и дети надеются, что они вернутся к ним живыми, а дружинники верят, что мы перевяжем их раны. Я, правда, безумно хочу вернуться в свой родной Донецк, но не ценой предательства. Если Бог даст, я выживу, и мы еще с тобой прогуляемся у нас по парку Щербакова и попьем пивка в «Юзовской пивоварне».
— Сережа, твою мать, какой же ты упрямый, — не сдержался Кудеяр и горестно вздохнул. — Что же вы все такие бестолковые, молодежь? Пойми, я не хочу и тебя потерять…
— Что значит, и меня? До меня сюда попадали еще и другие?
— Да, попадали, но пробыли недолго. Лет двадцать назад попал в этот мир один спортсмен-разрядник, но по дурости погиб, защищая приглянувшуюся крестьянку от княжеских сборщиков дани. Второй, через пару лет после него, студент физмата, просто рехнулся и теперь ходит по деревням, как юродивый. Вернуть ему рассудок мне не удалось. Ты — моя последняя надежда. Битву все равно уже не остановить. Ладно, спасай своих раненых, но не уходи далеко от вашего шатра. Береги себя и постарайся выжить, а не то и я подохну здесь в этой звериной шкуре.
Кудеяр уныло заковылял в сторону Переяславля, а ошарашенный Сергей вернулся к своему шатру. Он давно искал встречи со старым волхвом, но совсем не предполагал, что она произойдет таким образом. И что теперь оставалось делать? В голове у него пронеслась единственная мысль: «Делай, что должен и будь, что будет».
По пути к шатру он увидел, что тьмутараканские воины вооружаются и седлают лошадей. Через несколько шагов парень встретил Мстислава в шлеме, кольчуге и с копьем в руках. Русич садился на коня и попросил Сергея подержать его копье.
— На совете решили выступать на половцев немедля. На этом Изяслав Киевский настаивал. Тмутаракани, конечно, Киев — не указ. Мы подчиняемся князю Глебу, а он своему батюшке — Святославу Ярославичу. Но черниговский князь тоже решил поддержать своего старшего брата. Так что готовимся к бою прямо сейчас. Не ведаю, разумно ли это, но я все-таки предпочел бы отдохнуть после дороги.
— Послушай, брат, я вчера видел вещий сон, — решил Матвеев предупредить Мстислава. — Вам всем грозит беда. Может половцы приготовили ловушку или их будет больше, чем вас. Помню смутно, но сон был нехороший. Береги князя и будь осторожен сам — я тебе еще пиво должен, помнишь?
— Как такое забыть?! Тем паче в Переяславле, молвят, есть достойная харчевня с пивоварней. Неплохо было бы там посидеть после битвы, — голос Мстислава был уверенным и спокойным. — Я не шибко доверяю снам, но осторожность никогда не помешает. Благодарю за заботу, брат!
На жеребце каурой масти подъехал князь Глеб. Лицо его было бледным, но взгляд — решительным. Было заметно, что молодой князь нервничал.
— Мы выдвигаемся вслед за черниговской дружиной, — сказал он. — У нас все готовы?
— Дружинники ждут твоих приказов, княже, — отозвался Мстислав.
— Пускай Господь сохранит тебя целым и невредимым, Глеб Святославич, — произнес Сергей.
— На все воля Божья, — ответил князь Глеб. — Пока будешь нас ждать с боя, Сергий, помолись со своими друзьями за воинство русское. Что-то тревожно мне нынче на душе.
— Так и сделаю, княже.
На несколько минут все замолчали. Затем князь Глеб заметил черниговские стяги возле брода через реку. Князь Святослав подъехал к нему, по-отечески приобнял и сказал:
— Пора, сын! Переяславцы и киевляне уже переходят реку выше по течению. Я верю в твою храбрость и отвагу! Вперед, за землю Русскую!
Князь Глеб надел шлем и скомандовал своим воинам:
— Вперед, тмутараканцы! Покажем силу богатырскую степнякам! С нами Бог!
В ответ князю взревело несколько сотен глоток. И воины отправились навстречу своей судьбе.
Матвеев стоял на берегу и провожал их долгим взглядом. Благодаря Кудеяру он теперь знал, что многие из них скоро найдут свою гибель. Сергей не был излишне сентиментальным, но в тот момент предательский ком подступил к горлу, глаза наполнились слезами, а кулаки сжались
