положение сейчас очень ценно, а деревья личи – ежегодная дань из провинции Фуцзянь и подарок государя ее величеству. Моя госпожа милосердна и справедлива, почитаема и уважаема, разве можно постоянно чинить ей неприятности? Да, виновник всего этого – Снежок, но он – простая собака, ничего не знающая о правилах и приличиях. Истинным виновником будет его хозяин, раз не обучил питомца, как себя вести, и позволил творить что вздумается! Прошу вас, государь! Накажите преступника!
Хунли довольно долго смотрел на женщину, упавшую перед ним на колени, а затем отвернулся и голосом, от которого так и веяло силой и властью, произнес:
– Благородная супруга Хуэй.
– Верно, у Снежка и вправду недостаток воспитания, – процедила она. – Младшая супруга Цзя! Быстро моли государя о прощении!
«Она решила пожертвовать другими, чтобы защитить себя!»
Младшая супруга Цзя все поняла. Положение было безвыходное. Ведь она сама предложила госпоже Хуэй эту идею и сама же ее провалила.
– Государь, это все я виновата! Благородная супруга все журила меня, говорила, что Снежок чересчур проказливый и может помешать празднику, а потому велела мне тщательно за ним присматривать. Но я была небрежна, вот и случилось такое! Госпожа Хуэй здесь совсем ни при чем! Если нужно наказать кого-то, накажите меня!
Хунли размышлял, постукивая пальцами по столу. Пусть слова младшей супруги Цзя и звучали неубедительно, но благородная супруга Хуэй была очень влиятельна, вынести ей строгое наказание из-за деревьев было сложно. Но обвини он младшую супругу Цзя – и все бы прекрасно решилось.
– Деревья личи, – ровным голосом произнес он. – Ежегодная дань из провинции Фуцзянь. Я хотел порадовать императрицу, поэтому подарил ей эти деревья. А из-за твоей беспечности все мои старания пошли впустую. Извиняться следует не передо мной, а перед императрицей!
– Разумеется! – Младшая супруга Цзя на коленях поползла к императрице. – Я оказалась ни на что не способной и допустила страшный промах! Молю вас о прощении!
Императрица не произнесла ни слова, и младшей супруге Цзя ничего не оставалось, кроме того, чтобы начать бить поклоны. Довольно долго в зале слышались только эти звуки.
– Довольно, – наконец остановила череду поклонов императрица. – Мне досадно лишь из-за испорченного праздника, но вот старшая наложница Юй не на шутку перепугалась! Что бы случилось, если бы ребенок в ее чреве пострадал?
Это значило, что кланяться придется и старшей наложнице Юй.
Младшая супруга Цзя почувствовала себя униженной. Императрица была хозяйкой всего гарема, любая в сравнении с ней занимала более низкое положение, а потому в поклоне ей не было ничего зазорного. Но эта никчемная старшая наложница Юй – другое дело! Неужели придется и перед ней кланяться?
– Что такое? – холодно спросила императрица. – Ты не согласна? Вину признавать не хочешь?
– Что вы! – поспешила ответить младшая супруга Цзя. В конце концов, обстоятельства были сильнее ее. Оставалось только проглотить обиду и пойти на поклон к старшей наложнице Юй со словами: – Сестрица Юй, моя минутная небрежность едва на навлекла большую беду. Прошу тебя, прими мои извинения, прояви снисходительность!
С этой поры любой, хоть немного знакомый с делами гарема человек будет знать, что младшая супруга Цзя встала на колени перед старшей наложницей Юй и отбивала ей поклоны.
Госпожа Юй взглянула на госпожу Цзя. И высказала той слова, явно предназначавшиеся для благородной супруги Хуэй:
– Хотелось бы верить в ваше искреннее раскаяние. Надеюсь, впредь вы не будете натравливать животное на людей!
Император подвел итог:
– Младшая супруга Цзя была небрежна и стала причиной большого беспорядка. Ты понижена до старшей наложницы, три месяца тебе запрещено покидать свои покои! Благородная супруга Хуэй, ты хозяйка дворца Чусю, но не смогла управиться ни со своими людьми, ни даже со своей собакой! За это ты лишена годового жалования! Хорошенько подумай о произошедшем!
Не желая больше смотреть на этих женщин, готовых вцепиться друг другу в глотку, он в раздражении направился прочь из зала.
Инло показалось – хотя она и не была до конца уверена, – что Хунли на прощание бросил на нее взгляд, значение которого девушка разгадать не сумела.
С уходом государя все оставшиеся участники торжества погрузились в свои мысли. Императрица проявила понимание и не удерживала их дольше, лишь убедила испить пару чарок вина. На этом праздник личи и был завершен, хоть и прошел он совсем не так, как планировалось. Все разошлись.
Осталась лишь старшая наложница Юй.
Видя, что той нужно выговориться, императрица приказала накрыть для них отдельный стол.
– Ты зачем сегодня пришла? – улыбнувшись, спросила императрица Фуча. – Ты же оправляешься от болезни во дворце Юнхэ?
Разумеется, болезнь была просто отговоркой, и обе прекрасно это понимали. На деле же госпожа Юй боялась встречи с благородной супругой Хуэй.
– Инло позвала меня, убедила пойти. Сказала, что чем больше я буду бояться благородную супругу Хуэй, тем сильнее она будет изводить меня. И пусть не ради себя, но ради младшей супруги И я должна отомстить ей… – ответила старшая наложница Юй, с улыбкой на устах поглаживая свой уже заметный живот. – Пусть мои слова ничтожны, но с этим ребенком их вполне должно хватить…
Разговор свернул на обычные житейские дела. Вскоре императрица заметила, что госпожа Юй утомилась. Она велела Эрцин проводить беременную наложницу в ее дворец отдохнуть. Едва они удалились, как Инло тотчас же опустилась перед ее величеством на колени:
– Госпожа, я поступила самовольно. Я заслуживаю наказания!
Но императрица и не думала хоть в чем-то ее винить, а лишь мягко хлопнула ее по лбу:
– Эх ты! Такой план выдумала! Благородная супруга Хуэй тогда с помощью Снежка напугала старшую наложницу Юй, а сегодня ты отомстила ей, пусть и была несправедливо наказана.
– Мое наказание – это сущие пустяки, – честно ответила Инло. – А вот благородная супруга Хуэй и младшая супруга Цзя хотели вас подставить. Разве могла я позволить этому случиться? Я была небрежна, из-за чего деревья и пострадали. Но куда серьезнее то, что благородная супруга Хуэй натравливала собаку на старшую наложницу Юй, повредила деревья из провинции Фуцзянь и испортила праздник моей госпожи.
Императрица вдруг рассмеялась:
– А знаешь ли ты, что государь раскусил твой замысел?
Инло была удивлена. Ее озадаченное лицо, похоже, позабавило императрицу:
– Да не волнуйся ты так. Раз государь все понял и позволил тебе так поступить, значит, тоже счел, что поведение благородной супруги Хуэй недопустимо, и решил заодно поумерить ее пыл.
Инло судорожно вздохнула, по спине поползли мурашки.
– Инло, – внезапно обратилась к ней императрица, – по-твоему, что за человек наш государь?
Девушка не могла понять намерений своей госпожи.
