Все прошло по плану Дархона. «Петроград» проскользнул сквозь пояса обороны, как раскаленный нож сквозь масло, отключив остальные при помощи дроидов электронного подавления. После чего разместил такие же, но значительно меньшего размера, вокруг самой станции на расстоянии десяти световых минут — теперь любой корабль при пересечении этой границы потеряет управление и его можно будет брать голыми руками.
Накопители супердредноута набирали энергию для электромагнитного залпа почти десять минут, а затем электромагнитное орудие сработало, превратив «Одаос» в кусок мертвого железа. Однако диспетчеры на станции оказались великолепными профессионалами и восстановили работу большинства систем за каких-то полчаса. Вот только было уже поздно — вирусы перехватили над ними контроль, разделив станцию на сотни изолированных отсеков переборками.
Еще через час подошли десантные корабли, и началась очистка «Одаоса» от пиратов и так называемых ученых. Артем смотрел на голоэкраны застывшим от ужаса взглядом, он и представить не мог, что можно творить такое с живыми людьми. А когда увидел сращенных вместе, словно вывернутых наизнанку шесть человек, двух корхов и двух лонгаров, его желудок не выдержал, и юношу долго рвало желчью — он уже почти сутки ничего не ел, просто не хотел. А самое страшное, что составные части этой жуткой биоконструкции были вполне себе живы и даже в сознании. Увидев таорских десантников, несчастные принялись умолять тех помочь покончить с их страданиями. Спасти их действительно не смогла бы даже самая навороченная медкапсула, поэтому таорцы, скрипя зубами от гнева, выполнили просьбу. С этого момента к «ученым» относились совсем иначе. Нет, некоторых из них все равно брали в плен, чтобы допросить, но очень жестко. Пиратов же просто уничтожали на месте, разве что попадался кто-то из командования, но таковых удалось взять живыми не более пяти человек и двух корхов. Кто-то из псевдоученых попытался было что-то вякнуть об имеющейся у него очень ценной информации и потребовал относиться к нему уважительно. Десантники переглянулись, вспомнив увиденное в лабораториях, ощерились и, хорошенько накостыляв наглецу, упаковали его в вакуумный мешок. Командование разберется, что там за информация и стоит ли она хоть ломаного гроша.
Внезапно что-то вокруг изменилось, и Артем ощутил настоятельную необходимость оказаться на станции. Причем, в конкретном месте, в одном из залов, где освобожденные рабы скапливались перед переходом на имперские транспортники. Юноша понял, что снова дал о себе знать его странный дар, и медленно встал, повернувшись к наставнику.
— Леонид Петрович, мне нужно туда! — выдохнул он, ткнув пальцем в голоэкран. — Это… Это то же самое, что во время покушения! Мне нужно туда!
— Вот черт! — выругался тот, вспомнив просьбу императора обязательно помочь парнишке, если у того вдруг возникнет настойчивое желание срочно что-то сделать.
Затем Леонид Петрович связался с фон Бревеном и объяснил тому ситуацию. Полковник тоже выругался, но просьбу его величества помнил и он, поэтому сказал, что будет ждать в шестьдесят четвертом шлюзе челнок с Артемом. Однако юноша отрицательно помотал головой, чувствуя, что может сделать шаг и оказаться там, где нужно. Услышав такое, Карл Генрихович даже споткнулся — он как раз спешил к указанному шлюзу.
— Вот прямо ко мне можешь телепортироваться? — недоверчиво спросил он.
— Это не телепортация, — поморщился Артем, он не понимал, откуда знает это, но был в своих знаниях уверен. — Это… Это просто совмещение пространства. Ну, словно взять лист бумаги и соединить вместе две его точки, затем проколов их иглой. Стойте там, я сейчас буду.
— А скафандр?! — всполошился фон Бревен.
— Мне сейчас не нужен скафандр, — терпеливо возразил юноша, опять-таки зная, что прав.
Он резко встал с кресла, сделал шаг и исчез из рубки, появившись рядом с полковником. Старый пилот при виде этого загнул матерную конструкцию, которой можно было бы заслушаться. Ну дает парнишка! Ясно теперь, почему все за него так уцепились, и что такое Странник. Остается только позавидовать. Ему же корабли не нужны, получается, чтобы между мирами перемещаться!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Артем, продолжая ощущать буквально зуд поскорее оказаться в нужном месте, бегом ринулся по коридору станции, не обращая внимания на удивленные взгляды встречных десантников. Фон Бревен несся за ним, поражаюсь поведению капитана «Петрограда». Его особые способности полковник просто принял к сведению.
Наконец юноша вбежал в заполненный изможденными людьми и лотарами зал, принявшись проталкиваться сквозь них к дальней стене, где что-то, или кто-то, звало его. Наконец это ему удалось, и Артем во все глаза уставился на очень худую, постоянно кашляющую женщину, которая едва стояла на ногах, вся дрожа. То ли была избита, то ли больна. Юноша всмотрелся в ее лицо, постепенно узнавая, а окончательно узнав чуть не упал от потрясения.
— Мама! — ошарашенно выдохнул он. — Как ты здесь оказалась?!
— Мама? — с недоумением посмотрела на него женщина. — Простите, молодой человек, но вы ошиблись. Я вас не знаю…
[1] Тимайты — четырехрукие гуманоиды, похожие на людей, но развившиеся из хищных котообразных и с людьми генетически несовместимые. (Прим. автора).
[2] Торны — подвид людей, генетически совместимы с последними, но очень людей не любят, более низкорослы и коренасты, и мужчины, и женщины сильно волосаты, чем-то напоминают сказочных гномов, обожают роскошные бороды. (Прим. автора).
Глава XXI
После оказания женщине, так похожей на мать Артема, срочной медицинской помощи, она едва стояла на ногах, ее привели в кают-команию, чтобы поговорить. Военврач вообще настаивала на том, чтобы уложить несчастную в медкапсулу на пару-тройку дней, ее следовало окончательно привести в порядок. Однако юноша попросил Ольгу Петровну немного погодить, его буквально трясло от желания выяснить кто это такая и почему его так потянуло к ней. Понятно было бы, если бы это оказалась его мама, но она утверждает, что нет. Так кто она?
Несколько пришедшая в себя женщина пристально смотрела на Артема, нервно ломающего пальцы. Наконец, минут через пять, он немного взял себя в руки и спросил:
— Извините, но как вас зовут?
— Алевтина Сергеевна Анохина.
— Но это же девичьи имя и фамилия моей матери! — вскинулся юноша. — Она в 2002 году вышла замуж за француза Мишеля Дарнье! А в 2005 родился я! В Париже мама рожать не захотела, вернулась в Питер, чтобы родить в роддоме на Фурштадской, где у нее были знакомые врачи.
— Ну да, Михаил Степанович, отличный врач, я бы тоже туда легла, если бы довелось… — растерянно пролепетала Алевтина Сергеевна. — Но я никогда не встречала никакого француза и, тем более, не выходила за него замуж… Да я вообще замуж не выходила, жених погиб в 2006 в Дагестане, он офицером был! И детей я уж точно не имела…
— Ничего не понимаю! — потряс головой Артем. — Ваших родителей звали Анохин Сергей Александрович и Анохина Ирина Владимировна?
— Да.
— Это мои бабушка с дедушкой!
— Но как это возможно?! — вскинулась жещнина. — Послушайте, у меня действительно никогда не было детей! — она повернулась к внимательно слушающей их разговор Домогацкой. — Вот врача хотя бы спросите!
— Подтверждаю, — кивнула та. — Алевтина Сергеевна ни разу не рожала, это я могу утверждать с полной уверенностью.
— Да как же так?! — схватился за голову Артем. — У меня что, наваждение?!
— Давайте проведем генетический анализ, — предложила военврач. — Тогда мы точно сможем установить, родственники ли вы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Проводите!
Ольга Петровна, не говоря больше ни слова, поспешила в медблок, через десять минут вернувшись с каким-то небольшим длинным металлическим ящичком, оказавшимся генным анализатором. Все время до ее возвращения в кают-компании царило растерянное молчание. Эксперты задумчиво рассматривали то Артема, то его предполагаемую мать, иногда перебрасываясь короткими сообщениями через импланты. Что-то им в этой ситуации сильно не нравились, но что именно понятно не было. А сам юноша пребывал в полной растерянности, происходило что-то невероятное и даже пугающее.
