придется проверить ваших друзей.
– Да, конечно, делайте, что должны.
Травмат, который им отдал Павел, не дожидаясь, пока его найдут, удивления не вызвал. Охранник убрал его в сейф, перед дверцей которого стоял барный стул.
– Скажете на выходе, отдадим, – небрежно произнес бэтмен. – Только не забудьте, а то их у нас и так скопилось. Хоть оружейный магазин открывай.
Сухие трескучие биты снова ворвались в «предбанник».
– Всё в порядке. Вас ждут, – сказала девушка с электронной сигаретой и выдохнула изо рта пар. – Ваши друзья смогут подождать вас в баре. Андрей, проводи… И покажи, где у нас гардероб…
Про гардероб они не подумали. Позже это могло стать проблемой. Раздеваться не стоило, но, кажется, сейчас другого выхода не было. Пришлось сдать одежду и дождаться от молодого гардеробщика номерков – стильных черных прямоугольников из пластика, неровные цифры на которых будто вручную выцарапали раскаленным гвоздем, а потом залили белой краской.
Само заведение напоминало декорации к съемкам фильма, если бы Ридли Скотт затеял вдруг снять высокобюджетное порно. На эту мысль наталкивала находящаяся на втором этаже танцплощадка со стеклянным полом, как раз над барной стойкой из авиационной дельта-древесины, куда бэтмен Андрей усадил Павла и Троцкого. Можно сидеть, выпивать и, задрав голову, любоваться открывающимися видами. Сейчас, впрочем, любоваться было нечем. Танцпол был мертв. Видеть ночной клуб в такое время все равно что разглядывать Мисс Вселенную без макияжа. Но легко можно представить, как в три часа ночи это место забито людьми, похожими на персонажей с картин Терри Роджерса, – золотоволосыми стройняшками в полупрозрачных туниках, загорелыми блондинками с коллагеновыми «утиными» губами и в обтягивающих джинсах, кудрявыми мачо с «кубиками» пресса, виднеющимися из-под полурасстегнутых рубашек, и будто бесполыми, андрогинными существами с непонятно чем между ног.
– Что за музыка такая? – прислушался Павел к звукам, играющим из развешенных по углам колонок задумчивым, будто натянутым на поломанный каркас. – Рак мозга в два счета можно заработать.
– Иди погуляй, – отомстил Костас, вспомнив заправку и альтернативные гитары, мучившие его в «мерседесе». – Места много… Это ликвид-фанк, драм для девочек, лейбл «Shogun Audio» или вроде того.
Павел покачал головой.
– Ты что сейчас такое сказал? На каком языке?.. И как эти девочки под такое вообще танцуют?
Троцкий засмеялся:
– Ты не ухватываешь суть. Какие танцы? Хапаешь стимуляторы и отрываешься!.. Думаю, наркобароны могли бы отстегивать всем этим продюсерам от драма процент своей прибыли. Премию за повышение продаж.
Над головой скользнула тень. Костас бросил туда взгляд и попытался сначала не испугаться, а потом – не удивляться, увидев в террариуме из дымчатого стекла над барной стойкой пятнистую рептилию. Он проследил, как толстая, с руку атлета, змея, неслышно шурша по камешкам, уползла в другой конец террариума, и пожалел животное, вспомнив, что пресмыкающиеся, от природы глухие, чувствительны к вибрации. Здешние басы и барабаны, наверное, уже свели эту тварь с ума.
– Ну конечно, – кивнул коллектор, продолжая разговор. – И заметь, это говоришь ты, коп, который, по идее, должен бороться с наркоторговлей.
– Я борюсь с угонами. А с наркоторговлей другой отдел борется. Но там у них тоже есть жены и дети, машины и дачи в кредит.
– Кофе, пожалуйста. Один. Черный, – попросил Павел у приблизившегося к ним бармена. – Будешь что-нибудь?
– Не хочу, спасибо.
Когда бармен, симпатичный парень с небольшим шрамом на подбородке, отошел, Троцкий спросил:
– Как думаешь, где он? Казах этот…
– Наверное, на втором этаже. Обычно там VIP-зона, чтобы симпатичных телочек с танцпола по «лексусам» и «кайеннам» растаскивать.
Мимо них прошел массивный охранник, пять минут назад закативший коляску с Евой в светящийся «OTIS» в углу, поднявший их – прямо инопланетяне по лучу света в «тарелку» заволокли – на третий этаж.
– Всё в порядке? – окликнул охранника Павел.
– В полном. Проводил вашу подругу, – кивнул бэтмен-сумоист, направляясь к своему рабочему месту.
Ему бы вместо ног гусеницы, а то ведь тяжело бедняге, глядя вслед человеку-горе, подумал Костас.
– Пройдусь посмотрю, что да как, – поднялся он со своего места.
И легко взбежал на второй этаж.
Темный танцпол. Флегматично замерший в ожидании праздника дискошар. Вдоль стен – низкие диваны со столиками. Специальные. Сядешь на такой, и видно, как танцующие девушки светят из-под мини-юбок трусиками. Усадишь девушку, и у той с тем же эффектом задерется платье.
Пустынная, с неярким и уютным освещением зона VIP за стеклом – большой террариум, только для людей. У входа скучал еще один огромный секьюрити, которому бы тоже не повредило наличие гусеничного хода. Как туда пробиться без поддержки авиации и артиллерии, если Серкебаев-старший действительно там? Похоже, план Евы далек от реальности. Конечно, вдвоем с Павлом они с этим бэтменом справятся, но налетят другие, поднимется шум, и заварушка начнется раньше времени. Пристукнут весь наш отряд, подумал Костас, чувствуя внезапный озноб. Боится он, что ли? Или это все недолеченный грипп?
– Девушка, извините, – остановил он пробегавшую мимо официантку, – где у вас здесь туалет?
Следуя полученным указаниям, он нашел дверь с табличкой «WC. Man», вошел в оглушающее после ликвид-фанка безмолвие белого кафеля и внезапно увидел того, кого искал.
Кем еще мог быть этот моющий руки пожилой жилистый казах в дорогом костюме? Он мельком глянул на вошедшего Костаса и переместился на пару шагов в сторону, к электросушилке для рук. Соображать пришлось на ходу. Момент идеальный – выцепить бизнесмена, пока он в туалете. И плевать на позывы мочевого пузыря. Но не рано ли? Как там Ева?
И тут зазвонил телефон. Троцкий взглянул на экран.
Цифры, номер не занесен в память. Она?
– Алло? – отрывисто произнес он, перекрикивая работающую сушилку.
– Начинайте, – услышал он голос Евы.
Нажав отбой, Троцкий обернулся и громко окликнул выходящего из туалета казаха.
– Булкирбет Ансарович, – он надеялся, что произнес правильно.
– Да? – посмотрел на него Серкебаев-старший.
– Прошу прощения, одну минуточку, – Костас говорил, не думая, как будут звучать его извинения в контексте того, что он скажет дальше. – Вы должны выслушать меня и помочь мне и моим товарищам.
Автоматическая сушилка выключилась, словно возмущенная наглостью Костаса, и пространство туалета погрузилось в тишину. Отражение Троцкого с удивлением глянуло на Костаса из зеркала.
Серкебаев-старший поморщился, словно его нос уловил запах тухлятины.
– Помочь? Вы кто, молодой человек? Мне вызвать охрану, чтобы она помогла вам? – он скользнул взглядом по адидасовской кофте Костаса.
– Вызывайте, если хотите, – пожал плечами Троцкий. – Но тогда вашей дочери, с которой сейчас наверху моя знакомая, прострелят обе коленные чашечки.
– Что? – глаза казаха чуть расширились, потом он часто-часто заморгал, будто ему в лицо угодили шоколадным тортом. – Ты что тут плетешь?
Он
