смуглая девушка, похожая на кубинскую волейболистку. Танцуя под монументальную басовую линию, она встряхивала головой, и ее длинные вьющиеся волосы рассыпались по плечам. И тогда «кубинка» поправляла их сразу двумя руками, этим движением выпуская перед собой трейлером к взрывному блокбастеру груди четвертого размера, лишь наполовину прикрытые декольте. Настя, принимая вызов, врубилась в танец на полную катушку, и Жеке стало казаться, что у него сейчас ненароком оторвется или поломается вздыбленный член.
И, наверное, не было ничего удивительного в том, что произошло потом.
Куда-то их понесло со штихелями…
До отеля домчались на такси. Сидевшая между ними на заднем сиденье Настя без всякого стеснения целовалась то с одним, то с другим. Их химическая страсть тревожила уснувшие улицы, которые просыпались и смотрели на происходящее в салоне безобразие красными воспаленными глазами светофоров. Расплатившись с невозмутимым таксистом, они выбрались из машины на влажную промозглую улицу. Позвонили в уже запертую дверь отеля. Кивнули ночному портье, пожелавшему им:
– Гуд найт! (Доброй ночи!)
Оступаясь, взбежали по ступенькам на свой этаж. Едва попав в номер, девушка произнесла: «Я сейчас» и закрылась от них в ванной комнате. Послышался шум воды из душа. Жека с Лукасом остались тяжело дышать, будто пускающие пар паровозы. Датчанин присел перед столиком на стул, раскатывая дорожки из остатков спидов. Жека, поймав в зеркале мутный загнанный взгляд своего отражения, больше туда не смотрел. Зачем?
Настя вышла из ванной через пару минут и остановилась на пороге, будто на пляже зашла по колено в прохладную воду и не решалась идти дальше.
– Повторишь? – прорываясь сквозь аритмию мыслей, кивнул на полоски порошка Жека.
Настя склонилась над дорожкой, потом повернулась к ним, потирая рукой нос. Попросила:
– Свич оф зе лайт, плиз. Энд свич офф ми. Фастер. (Выключите свет, пожалуйста. И полижите меня оба. Только быстрее.)
Они зажали девушку между своих раскаленных тел. Жека, не глядя, скидывал с ног «гриндерсы» («Ох и ловок ты, Савва, сверхъестественно!»), целовал Настю во влажные губы, трогал руками ее лицо, грудь, гладил бедра, задирая платье. Пару раз наткнулся на ладони Лукаса, вновь обнимавшего девушку со спины и целовавшего ее в шею, но под допингом это ничуть не обломало. Вкус ее неподслащенных скул, на которых будто мелькали отблески от дискобола, вращающегося в Жекиной одурманенной голове. Сердце, выросшее до размеров дирижабля, выламывало изнутри грудную клетку и отбойным молотком стучало в висках. Звук расстегиваемой молнии, слишком длинный для чего-то, кроме зиппера на Настином платье. Жека потянул его вверх по поднятым Настиным рукам. Трусиков на ней уже не было. Жека опустился на колени. Ощутил подушечками пальцев напряжение в ее ногах, словно она была готова в любой миг сбежать. Потом Настя схватила его за волосы на затылке, прижала к себе.
– Блин, ну давай же… – выдохнула она, и он почувствовал, как ее ногти впиваются ему в кожу головы, внутри которой выгорали синаптические связи.
Он тронул Настю напряженным языком, и через каких-то тридцать секунд она громко кончила. Оставшуюся в одних телесного цвета чулках обмякшую девушку подтолкнули к широкой кровати. Аккуратно уронили на нее. Сами раздевались по очереди – пока один стаскивал с себя одежду, другой оставался с Настей. Последней Жека уронил на пол свою черную футболку с надписью: «Bad Obsession». Он взглянул на постель. Полное безумие. До этого такое он видел только в порно. Вид Лукаса, занявшего позицию между бедер лежащей на спине девушки, будто обжег электрическим кнутом Жекино тело. Словно дотронулся до оголенного провода. Жека нагнулся к Настиному рту, поцеловал его, снова почувствовал аромат женевьера, а потом выпрямился и ощутил на себе ее пальцы, а потом – губы и язык. Занятый рот не помешал Насте застонать, когда в нее вошел датчанин. Они двигались, заполняя девушку собой, и бесстыдно сновали глазами по точкам проникновения, хорошо видным в свете, попадающем в комнату из приоткрытой ванной. Сжимая ладонями груди, Настя по-кошачьи выгибала спину. Потом Лукас потянул девушку за руку, поставил в «доги стайл» лицом к себе. Они делали это, постоянно меняясь, пока девушка не прошептала, борясь с асфиксией:
– Парни, ну хватит лялькаться уже. Трахните меня наконец вдвоем. Пока я не испугалась… Ди пи ми, плис…
Оказалось, что в роликах с «RealityKings.com» это происходит проще, чем в жизни. Здесь Лукас долго не мог попасть в Настю, оседлавшую Жеку. Когда тому надоела возня датчанина, он ссадил Настю с себя. Сказал:
– Да подожди ты. Сейчас я вам покажу, где здесь хунд беграбен.
Он уложил смеющуюся Настю на бок, сам встал перед ней на колени. Медленно преодолевая упругое сопротивление, краем глаза он видел, как Лукас водит своим прибором по останкам наркодорог, собирая остатки спидов.
– Ай!
Настя вздрогнула и глубоко задышала, когда Жека сказочным единорогом проник в нее и начал аккуратно двигаться. Приоткрыв рот, она потянулась к датчанину, застонала, облизывая его языком. Отстранившись, прошептала:
– Кам он! (Иди сюда!)
Подалась навстречу, закинув ногу ему на плечо. Обернулась к Жеке:
– Только не торопись, пожалуйста…
Пытаясь не взорваться, Жека прикрыл глаза. Ощутил выступившие на спине капли пота. Став на порядок более чувствительным, он продолжал двигаться. Где-то на другом краю Галактики и в то же время совсем рядом двигался Лукас. В какой-то момент Жека почувствовал, как датчанин тронул его за руку.
– Чэйнж, гай (давай поменяемся, чувак), – попросил он. – Плиз.
– Йес, – за Жеку ответила Настя. – Йес, чэйнж.
Они остались стоять на месте и только помогли ей перевернуться на другой бок. Жека вошел в Настю, глядя в ее распахнутые затуманенные глаза. Она обхватила его ногой, гладила его плечи, а потом дернулась и задрожала, когда за ее спиной стал двигаться Лукас. Зашептала, сбиваясь с языка на язык:
– Йес… Ох, йес… Да, пожалуйста, фак ми, гайс…
Руки Лукаса и Жеки, блуждая по ее телу, встречались то на ее груди, то на ягодицах, словно дружеские рукопожатия.
– Ох, фак май эсс… Пожалуйста, донт стоп, мальчики… Я уже сейчас… Да, еще… – продолжала шептать Настя в наполненном эндорфинами полумраке номера, пока ее шепот наконец не растворился в глубоком, как море, стоне.
* * *
Он не ожидал увидеть тут других знакомых, кроме Матроскина и Святых Угодников. Но увидел.
Жуткий момент узнавания произошел, когда Жека, пробравшись через зрителей, застывших то ли в янтаре, то ли в клее разлитого эмбиента, двинулся в сторону, где прятался местный туалет. Хотелось не столько отлить, сколько, наклонившись над унитазом, выблевать из себя все эти больные флэшбеки.
Тут он и заметил их.
Две девушки
