опустил руку, которой собирался толкнуть дверь туалета, и сделал шаг в сторону Троцкого. Потом еще один.
– Помните, как танцевала ваша дочь, – глядя на неожиданно заблестевший испуг в глазах собеседника, произнес Костас. Он достал свое удостоверение, раскрыл и сунул в лицо казаху для большего психологического эффекта. – А это, чтобы вы знали, кто я. Никакой анонимности. Телефон доверия сможете найти в интернете.
Дал Серкебаеву-старшему разглядеть фотографию, закрыл и убрал в карман.
– Позвоните дочери. Она вам подтвердит, что сидит у себя, – Троцкий кивнул вверх, на потолок, – под прицелом пистолета… Да соображайте вы быстрее!
– У меня телефон за столиком остался, – растерянным голосом произнес Серкебаев-старший. – На входе охрана, твоя знакомая не смогла бы пронести оружие.
– Она приехала в инвалидной коляске, сказала, что ее ждет ваша дочь, ее не стали обыскивать… Я же говорю, позвоните…
– Пойдем, – казахский бизнесмен вдруг принял деловой вид и распахнул дверь туалета, обернулся на Троцкого. – Ну, чего стоишь?
Они вышли из туалета.
– Он со мной, – показал Троцкий на подоспевшего Павла.
– Хорошо, – без всяких эмоций кивнул Серкебаев-старший и быстрым шагом, словно они поменялись ролями и теперь он диктовал условия, направился к террариуму VIP-зоны. – Пропусти их, – бросил он охраннику.
Во вкрадчиво освещаемом «випе» звучал сонный саксофон, еле уловимо пахло кофе и цитрусовыми. На столике возле чуть примятого задом бизнесмена углового дивана, обитого светло-коричневой кожей, лежали айфон, блокнот с дорогой с виду авторучкой, пара раскрытых журналов. Один, наполненный диаграммами и графиками, по бизнесу, второй – с рекламой автомобилей и девушками. Тут же стоял пузатый бокал с недопитым коньяком. Присев на прежнее место, Серкебаев-старший схватил айфон, нашел нужный номер, нажал вызов.
– Алло, Гуля, – говоря, он сверлил глазами усевшихся напротив него Троцкого и Павла. – Это папа… Тихо!.. Успокойся, все будет в порядке… Да тихо ты!.. Пожалуйста, не плачь… Я все сейчас сделаю… Держись. Перезвоню… Мэн сэни жаратам…
Он бросил трубку на диван рядом с собой и посмотрел на Павла. Потом перевел презрительный взгляд на Троцкого.
– Твари вы… Людей берете в заложники? Думаете, так разбогатеете? Сколько вам нужно? – спросил он, глядя на него в упор.
– Нам не нужны деньги, – ответил Костас, стараясь не думать о переполненном мочевом пузыре, – он так и не сходил в туалет. – Я же сказал, мы нуждаемся в вашей помощи… Мы хотим, чтобы вы связались со своим компаньоном, с Замалаевым. Пусть поднимает все свои старые связи. Нам нужна информация о том, кто вчера мог угнать у моей коллеги машину, красный кабриолет «BMW», и где нам ее теперь искать.
– Я что-то не понял… – прищурился Серкебаев-старший.
– Мы сейчас сделаем звонок, и в колено вашей дочери влепят пулю, – подключился Павел. – Маленький кусочек свинца, который сделает ее хромой на всю жизнь. Тогда поймете. Меньше вопросов задавайте, все равно никто на них отвечать не собирается.
Павел потянулся к блокноту, раскрыл его и размашисто написал ручкой несколько букв и цифр.
– Это госномер угнанной машины. Можете начинать.
Было видно, что Серкебаев-старший, ожидавший совсем другого, растерялся окончательно.
– Да я не знаю, Замалаева сейчас даже нет в стране, он за границей где-то… На Бали. Или в Гоа. Зима ведь…
– Понимаю, разница во времени, но верю, вы найдете слова, которые убедят его, что, решив вам помочь, он выберет верный путь. Делайте, что хотите: расскажите правду обо всей ситуации, пообещайте отдать часть своей доли в бизнесе, угрожайте… Да как угодно поступайте.
– Не понимаю, какое все это имеет отношение ко мне… Разве это не ваши проблемы? Так и улаживайте сами.
– Я думал, мы как раз их и улаживаем. Или теряем время?.. Подумайте лучше про дочь…
Серкебаев-старший резким движением ухватил бокал, махнул залпом недопитый коньяк, снова взялся за телефон.
– Я отойду, при вас разговаривать не буду, – предупредил он.
– В полицию только не вздумайте звонить, потому что полиция здесь, рядом с вами… – Павел кивнул на Троцкого.
– Я в полицию не звоню никогда, – веско уронил казах и стал тыкать пальцем в сенсорный экран айфона. Палец дрожал. – Катя! – посмотрел он над головами сидящих Троцкого и Павла. – Принеси нам еще выпить. Того же, всем троим… И предупреди, чтобы сюда пока никого не пускали.
– Хорошо, Булкирбет Ансарович, – раздался женский голос.
– Вы представляете, сколько это займет времени? – спросил Серкебаев-старший. – Если Замалаев все-таки согласится…
Павел кивнул:
– Будем ждать. Нам ничего другого не остается.
Серкебаев-старший отошел. Появилась официантка с подносом, поставила на столик три бокала с коньяком, а пустой бокал забрала. Официантка была бы красивой, если бы не крупная, сантиметров пять в диаметре, родинка справа на шее. Костас вспомнил кривые зубы девушки на охране и шрам на подбородке бармена. Что за дресс-код тут у персонала? Никого не берут на работу без маленького дефекта во внешности?
Он посмотрел на бокалы, будто олицетворяющие собой восточное гостеприимство хозяина.
– Выпью. Нервы успокоить, – сказал он Павлу. – Наверное, попробую такой раз в жизни. Вряд ли это «Старый Кенигсберг».
– Главное, чтобы без клофелина.
– А я его бокал возьму…
Растекаясь по языку, коньяк менял вкус с виноградного на сухофрукты и обратно, потом рецепторы накрыла волна медового послевкусия. Троцкий сделал еще глоток, думая о том, что чуть больше суток назад он был почти счастлив: ему продлили больничный, он собирался вернуться домой, послушать выкинутый в сеть свежий трек «Касты», может быть, немного выпить, позвонить кому-нибудь из парней… А теперь он сидит в странном месте и, чтобы помочь своей бывшей, шантажирует человека, взяв в заложницы его дочь. Благими намерениями устлана дорога в ад.
Он взглянул на Павла. Тот, не отрываясь, смотрел на расхаживающего по дальней части VIP-террариума Серкебаева-старшего. Казахский бизнесмен с ожесточением говорил в трубку.
Костас пригубил еще коньяку. Им оставалось только ждать. И совсем не факт, что все окажется не зря. Может, встать и уйти?
Он поднялся с места.
– Ты куда? – спросил Павел.
– В туалет, – ответил ему Троцкий.
– Смотри там осторожнее. Непонятно, кому этот Тамерлан звонит.
* * *
– Как говорил товарищ Христос: ищите и обрящете, – услышал Костас над ухом голос Павла.
Фраза показалась ему знакомой, вроде «Федя, дичь!», но он никак не мог вспомнить, откуда должен ее знать. Сейчас не до этого. Первые посетители заведения расступались перед Костасом, катящим коляску с девушкой. На коленях у Евы матово блестела «беретта». Павел прикрывал их отступление с тыла, насколько это возможно сделать голыми руками.
Но обошлось. Сначала они притормозили у гардероба, потом Павел получил у нервничающей охраны на выходе свой травмат. Он помог Троцкому, чуть не загремевшему по
