Уинстона, моего выдающегося коллеги из Хаммерсмитской больницы и одного из лучших врачей-ученых Великобритании, оказался самым печальным. У леди Уинстон случилась внезапная остановка сердца, и ее мужу пришлось предпринять отчаянные попытки реанимации. Поскольку лорд Уинстон был дома один и срочно нуждался в помощи, он приостановил наружный массаж сердца, чтобы вызвать парамедиков. По телефону ему задавали ненужные вопросы, в то время как он отчаянно пытался обеспечить приток крови к лишенному кислорода мозгу. Уинстон сказал: «Меня попросили сосчитать число сердечных сокращений в минуту [у нее отсутствовали сердечные сокращения]. Потеря времени была критична. Когда этот человек все же замолчал, мне стало очевидно, что его не учили задавать правильные вопросы!»
Поднимая вопрос о задержке передачи пациентов от парамедиков к больничным врачам, бывший управляющий «Би-би-си» лорд Янг рассказал о сыне одного из лордов, которому пришлось прождать почти 6 часов, чтобы его госпитализировали после инсульта. Его светлость пожаловался: «Пока мы сидим в этом зале, тысячи людей умирают. Почему? Потому что парамедики с пациентами на каталках ждут, когда освободятся койки. Это настоящий позор для нашей страны».
Как министр здравоохранения, лорд Камалл, отреагировал на многочисленные жалобы? Он сказал: «Очевидно, подобных инцидентов слишком много. У нас есть план действий в экстренных случаях, который включает парамедиков, набор и удержание персонала, а также расширение отделений неотложной помощи». Это грустно. Как часто вы слышите подобные оправдания? У нас были прекрасные планы много лет назад, и посмотрите, где мы сейчас. Коронавирус – это не оправдание, а деньги – не ответ на многочисленные вопросы. Нам нужна надежная система, а не то, что мы имеем сейчас.
Намекая на повсеместное снижение качества медицинской помощи, издание Daily Telegraph 22 июня 2022 года написало о «скандале за скандалом, потере за потерей и смерти за смертью». На той же неделе подключился British Medical Journal: «Нам нужен кардинально другой уровень здравоохранения. Отдельно взятые больницы и медицинские работники подвергаются обвинениям [за негативные события], но рыба гниет с головы!»
Постоянно растущий счет за врачебную халатность подтверждает это. К 2020 году, еще до пандемии коронавируса, он достиг £2,2 миллиарда в год, однако Национальная служба здравоохранения была настолько хрупка, что вскоре рассыпалась, как стеклянная ваза, упавшая с камина. И все же нам не хватает политической воли или смелости, чтобы изменить ситуацию. Ответ всегда один: «Мы выделяем рекордное финансирование, нанимаем больше специалистов и пишем важные отчеты о равенстве и разнообразии. Примечательно, что 42 % медицинских работников составляют темнокожие, азиаты и представители этнических меньшинств, на которых приходится 14 % населения в целом». Так кто же определяет приоритеты? Какое место в них занимают страдающие пациенты, которые в итоге умирают? Это не моя критика, а преобладающие в обществе настроения.
Мы собирались спасать жизни, а не терять их.
Раньше все было просто, а сегодня все просто ужасно! Хотя при наличии необходимых ресурсов все могло бы быть поразительно легко.
Национальная служба здравоохранения была основана в 1948 году, в год моего рождения. К сожалению, ни один из нас не достиг своей цели и срочно нуждается в восстановлении. Политики признают это, но никто не решается двигаться вперед. Тем временем старая священная корова продолжает бесцельно пастись и пускать пыль в глаза тем, кому не все равно. Поразительно, но 1 января 2022 года, когда смертность от коронавируса превысила 150 тысяч человек, те, кто должен был управлять программой по борьбе с пандемией, получили награды. В тот же почетный список попал архитектор войны в Ираке. Этот мужчина ошибочно высказывался об оружии массового поражения и косвенно убил столько же человек, сколько коронавирус в Великобритании. Как поется в одной старой песне, «так тому и быть».
Послесловие
Все кажется невозможным, пока не будет сделано.
Нельсон Мандела
Эра бесстрашных хирургов прошла, и не имеет значения, что она собой представляет: старые добрые времена или эпоху, которую лучше забыть. Кроме того, современные представители нашей профессии открыто этому радуются. Члены Королевского колледжа хирургов так беспокоились о своем образе, что президент колледжа Нил Мортенсен, мой друг и коллега из Оксфорда, заказал расследование по этому поводу.
Сегодня практически никому не хватает навыков, чтобы проводить хирургические вмешательства в более чем одной полости тела или оперировать и взрослых, и детей. Большинство тех, кто имеет статус ниже врача-консультанта, боятся действовать независимо. Современные учебные заведения выпускают очень узких специалистов, и в моей сфере теперь есть хирурги, которые занимаются только митральным клапаном, аортальным клапаном или коронарным шунтированием. Смерти пациента нужно избежать любой ценой, потому что информация об исходах является общедоступной. А значит, чтобы статистика смертности в твоей практике была минимальной, нужно просто отказываться от оперирования пациентов в наиболее тяжелом состоянии. Почему же наша уважаемая профессия так резко изменилась?
Благодаря Европейской директиве о рабочем времени у хирургов теперь для назначения на пост консультанта им нужно всего лишь 6000 часов практического опыта в операционной. Более того, возможности стажеров для самостоятельной работы были уничтожены смертоносной политикой «позорного столба», которая еще долго проводилась Национальной службой здравоохранения после того, как в США признали ее несостоятельность. Суть ее в том, что, если кардиохирург-консультант констатирует смерть пациента сам или через своего ученика, пройдет немало времени, прежде чем он будет готов поручить стажеру другого пациента.
Почему на протяжении всей своей карьеры я оставался бесстрашным и уверенным в себе? Думаю, это связано с черепно-мозговой травмой, моим моментом в стиле Финеаса Гейджа, но, может, мне помогал опыт, постепенно накапливающийся за годы практической работы на передовой. Прежде чем меня пригласили развивать кардиохирургию в Оксфорде, я за 7 лет провел более 40 тысяч часов в операционных Лондона и США. Любой стресс, который я, возможно, испытывал, мерк на фоне этого сурового опыта. Считается, что практика приводит к совершенству, но также говорят, что никто не совершенен, и ко мне это тоже относится. Однако у меня хотя бы был опыт.
Что касается темы «стресс и хирург», мой вышедший на пенсию коллега недавно опубликовал письмо в издании Bulletin of the Royal College of Surgeons, где порассуждал о «нежной» подготовке сегодняшних хирургов. Он начал письмо провокационным вопросом: «Те ли люди становятся хирургами и проводят ли они достаточно операций, чтобы заслужить пост хирурга-консультанта?» Это письмо стало ответом на выпуск того же журнала, посвященный психологической поддержке, которая якобы требовалась хирургам, чтобы держаться на плаву. Акцентируя внимание на разнице между прошлым и настоящим, он писал:
«Во времена моей молодости
