А потом раздался надрывный высокий крик, вспоровший тишину. Тамара вскочила со стула, отшатнулась, упала, стала отползать от зеркала, не переставая кричать. Её глаза были широко распахнуты, а радужка стремительно мутнела, словно покрывалась ледяной коркой. Она забилась в угол, закрываясь руками, с её губ слетали невнятные слова, русский мешался с каким-то странным наречием. Секунду спустя с воплем вскочил Генрих и рухнул на пол. Анна застыла, боясь пошевелиться. Сердце отчаянно колотилось, живот свело. Она хотела позвать мужа, но язык не повиновался. В эту же секунду Тамара отняла руки от лица. Анне показалось, что она проваливается под лёд глаз Лукиной. Нет, Ледниковой Принцессы.
***
Кая не чувствовала холода, только боль. Тупая ноющая боль разливалась тяжёлым жаром под левой лопаткой: стрела не достала до сердца на два пальца. Анре ― её генерал ― тащил на себе свою принцессу, а она только и могла, что еле передвигать ноги. Они спотыкались средь дымящихся серой луж горячих источников, пробирались через осколки зачарованного льда. Острые зеркальные края рвали даже плотную ткань серебристо-серого платья Каи, в котором она вышла на поле боя с Оловянной Армией. Кая задыхалась от боли, ледяной ветер резал лёгкие не хуже кинжала, но всё равно шла, как могла, по снегу. Один раз она обернулась и увидела, как за ней и Анре тянется цепочка следов и алых капель крови. Кая на миг прикрыла глаза и тут же снова их распахнула. Нельзя засыпать, иначе она не проснётся. Королевство Полярной Звезды ― гордость народов северного мира у самой границы ледяных гор ― пало под натиском злобных низкорослых врагов, пришедших с Запада. В народе говорили, что всё это ― происки древних богов, но Кая знала, что враги её Королевства ― люди. Суровые смелые люди, искушённые в магии. Иначе было не объяснить того, что наконечник стрелы, поразившей Каю, изготовлен из хладного железа.
Кая, глотая горячие слёзы, обжигавшие заледеневшие щёки, вспомнила, как Анре говорил ей о том, что их Оловянная Армия будет биться за них до конца. Вместе они создали воинов ― личная гвардия принцессы и генерала и ещё тысячи солдат с радостью согласились стать последней надеждой Королевства. Кая помнила, как, раскрыв древние манускрипты, читала заклинания, а с кончиков её пальцев срывались витки облечённой в форму силы. Анре же вырезал на доспехах Армии руны, даровавшие воинам нечеловеческую силу. Бессмертие дала им Кая. Вязь рун легла поверх знаков Анре. Спи, пока пройдут на свете двадцать шесть тысячелетий. С этим заветом Армия, Кая и Анре пошли в бой. И проиграли.
Кая не помнила, как они выбрались. Помнила только семь знамён врага внутри столицы и белое дыхание непобедимых воинов, потерпевших поражение. Кая видела, как из их ран лилась алая, человеческая кровь, и понимала, что она ошиблась. Заклинание не сработало, или же она оказалась слабее чародеев врага. Сейчас это всё было неважно. Принцесса Кая умирала, а вместе с ней и надежда Королевства на возрождение. Кая почти ничего не видела в поднявшемся буране. Высокие сосны обступили её и Анре со всех сторон, тёмный в зелёно-синих зимних северных сумерках лес казался бесконечной стеной. Только когда Анре остановился и осторожно опустил её на мягкий снег, Кая смогла прошептать:
― Мой генерал, где мы?
― Мы почти дома, моя госпожа. ― С этими словами Анре приложил белую обмороженную ладонь к сплошной каменной стене. Кладка бесшумно разъехалась, и Кая уловила запах дыма и брусники: они пришли к одному из пяти старых замков Королей Полярной Звезды. В заброшенных, покрытых паутиной покоях было холодно. Анре немного повозился, и вскоре в камине горел, потрескивая, колдовской огонь. Кая полулежала в старом кресле и уже не чувствовала ног и кончиков пальцев. Колдовать она не могла. За закрытыми окнами выл ветер, милосердная вьюга, заметшая следы беглецов.
― Льётся кровь неизменно алая, ― прошептала Кая, пытаясь пошевелить рукой. Пальцы не слушались. ― Нашей армии, армии. Где мы ошиблись? ― Она посмотрела на Анре, но взгляд смазывался и расплывался. Кая чувствовала, как из неё утекает жизнь. Анре вытащил стрелу, но она успела сделать своё дело: забрала магию и жизнь последней принцессы северных народов.
― Наши воины готовы были умереть за нас. ― В тёмно-синих, как небо, глазах Анре отразились печаль и огонь. ― Тот, кто верит и любит, колдовству зачарованной смерти не подвластен. Мы забыли о преданности наших воинов. Но она одна и помогла нам уйти. Мы бы всё равно проиграли, моя госпожа. ― Анре опустился на одно колено и взял Каю за руку, растирая потрескавшимися от мороза пальцами её ладонь. Кая ощутила, как он пытается своим колдовством излечить её. Анре всегда шёл до конца, даже когда становилось очевидно, что победы и пощады не будет.
― Я умираю, мой генерал, ― произнесла Кая. Говорить было трудно, мысли путались, а бледное лицо Анре как будто накрыло пеленой тумана. Древние боги, подумала, цепляясь за воспоминания, Кая, как же красив её генерал!
― Я знаю, ― Анре никогда не отрицал очевидного. Он поднял руку и нежно провёл по белым спутанным волосам Каи. ― Но я не дам вам умереть. Не здесь и не сейчас. Этот конец не станет для вас последним.
― Что ты хочешь сделать? ― Несмотря на слабость, Кая приподнялась в кресле, опираясь на немеющую руку. ― Как ты хочешь обмануть Того-Кто-Гасит-Свечи?
― Никак, ― просто ответил Анре. ― Ваша свеча в пещере погаснет. И тут же вспыхнет вновь. Помните заклинание про двадцать шесть тысячелетий, что вы вывели на доспехах Армии? Это только начало древнего заклятия.
Спи, пока пройдут на свете
Двадцать шесть тысячелетий,
И тогда вернусь туда,
Где сияла я, звезда.
А меж тем оси земной
Звёзд иных коснётся строй,
Чей безмолвный сонный взгляд
Льёт забвенья сладкий яд.
И когда свершу свой круг,
Прошлое припомнишь вдруг.
― Ты хочешь замкнуть цикл возрождения? ― прошептала Кая. ― Такое не проделывал ещё никто.
― Значит, я буду первым. ― Анре поднялся и, подхватив на руки Каю, осторожно понёс её вниз по каменной винтовой лестнице.
Саркофаг из небесного метеоритного железа холодил и без того ледяные руки и спину. Кая лежала внутри и смотрела на то, как её гробница наполняется светло-алой драконьей кровью.
― Наша армия, ― прошептала Кая, соскальзывая в темноту. ― Армия, армия, армия… До последнего, до единого…
***
― Тамара, Тамара, посмотрите на меня! ― Альфред присел на корточки напротив забившейся в угол Тамары. Из её носа текла кровь, бледное лицо казалось вылепленным из снега. Глаза всё ещё оставались затуманенными, она смотрела прямо перед собой и ничего не видела. Анна вздрогнула, когда за её спиной пошевелился лежавший до этого без движения Генрих. У него тоже пошла носом кровь. Опираясь на руки, он приподнялся и посмотрел на Лукину.
― Кая! ― вырвалось у него, а у Тамары почти одновременно:
― Анре!
Они неловко кинулись друг к другу, плохо ориентируясь и сшибая по пути стулья, цепляясь за скатерти и разбрасывая травяные сборы. Генрих сгрёб Тамару в охапку, обхватил её лицо ладонями, его тёмно-синие глаза горели, словно северное небо.
― У тебя получилось, Анре! ― шептала Тамара, плача и покрывая лицо Генриха поцелуями. ― Прошло двадцать шесть тысяч лет, и мы вернулись друг к другу. А ты помнишь?..
― Я помню. ― Генрих прижал Тамару к себе. ― Любовь моя, я помню всё. Каждую из жизней после смерти генерала Анре. Как был рыболовом-эвенком, сибирским шаманом, чернокнижником в Средние века, художником Ренессанса, антропологом среди шестерёнок и пара, солдатом Белой Гвардии, натуралистом в джунглях Амазонки.
― У меня сейчас голова взорвётся! ― пробормотала Тамара, прикрывая глаза. ― Я уже не понимаю, кто я ― принцесса Кая или Тамара Лукина? И кто ты ― Анре или Михаил?
― Вы те, кто вы есть сейчас. ― Альфред положил ладони на плечи Генриху и Тамаре. С его пальцев сорвалось золотистое сияние. ― Заварите кто-нибудь шиповник, пожалуйста.
Анна начала неловко подниматься, но Маргарита остановила её, положив на плечо маленькую, но удивительно твёрдую руку.
