«Не будь дураком, ― подумал Альфред, усилием воли отводя глаза от огней коттеджного посёлка. ― Она под защитой заклинания кровавой спирали. Дороховы не пробьются через него. Никогда».
И ещё тысяча и один способ себя успокоить, тоненько, словно иглой, кольнула под лопатку предательская мысль.
«Только не сейчас. ― Альфред прикрыл глаза. ― Если я засомневаюсь сейчас, то Анне точно станет небезопасно в «Тайге».
Он посмотрел в звёздное, несмотря на световое загрязнение, весеннее небо. Прямо над посёлком висело созвездие Льва. Бело-голубой Регул светил так ярко, что, казалось, царь насмехался над другими звёздами, тонувшими в пыли и рассеянном свете электрических ламп.
«Вот и мне предстоит встреча с царём, ― усмехнулся про себя Альфред, закрывая машину и неспешно, чтобы не выдать волнение, направляясь к ожидавшей его команде. ― Дороховы точно себя считают царями колдунов. Что ж, на каждого немейского льва найдётся свой Геракл». ― Он старался мыслить позитивно, но получалось иронично и самонадеянно.
Альфред Дрелих с уверенностью мог сказать, что боится.
Тамара стояла чуть поодаль от остальных и тоже смотрела в небо. Её бледный профиль в темноте казался вырезанным изо льда. Альфред подошёл к ней. Всё же Тамара ― и принцесса Кая ― самая сильная колдунья среди них.
― Вас мучают воспоминания о прошлой жизни? ― негромко спросил Альфред. Тамара вздрогнула и повернулась к нему. Чёрные линии татуировок создавали на её коже причудливые очертания, будто снежник пошёл трещинами.
― Немного, ― отозвалась Тамара. Её светлые глаза казались почти белыми и едва ли не светились, подобно звёздам. Альфреду стало немного не по себе. Тамара и Генрих мерцали мощно и ярко, как будто сами были звездами первой величины. ― Я слышу принцессу Каю ― её воспоминания. Но думаю сейчас я. Я существую, а она как будто часть меня самой.
― Нелегко привыкнуть к тому, что в прошлом ты был кем-то другим, ― понимающе кивнул Альфред, вспомнив, как после воскрешения не мог отделаться от мысли, что крадёт у судьбы свою жизнь. ― Пойдёмте, Тамара, ― он тронул её за плечо, ― нам пора.
Когда они подошли к Маргарите, Генриху и Лащенко, последний поинтересовался:
― Альфред, скажите, почему мы не можем просто переместиться в особняк ваших приятелей-некромантов, как это проделала Рита с «Тайгой»?
― Потому что для этого Маргарита должна чётко представить место, куда надо переместиться. ― Альфред на секунду прикрыл глаза. Дотошный и придирчивый Лащенко как будто экзаменовал его или выступал оппонентом на защите. Вот только целью кандидатской диссертации была жизнь. ― Находись особняк в Нави, проблем бы не возникло. Но Дороховы крепко стоят ногами на земле, в нашем случае фундаменте. К тому же их резиденция защищена огромным количеством заклинаний. Даже я сейчас точно не уверен, какие именно заклятия они применяют.
Альфред умолчал о том, что много раз, особенно раньше, порывался съездить в особняк. Зачем, он не представлял, не хотел давать себе ответ на этот вопрос. Особенно сильное желание повидаться он испытывал сразу после смерти Ирины. Альфред даже приехал к особняку, постоял немного в тени вязов и дубов, но потом решил, что не стоит видеться с Пашей. Что бы он ему сказал? Им больше не о чем было говорить.
― Сложно. Непонятно, ― усмехнулся Лащенко. ― Разве Рита не может просто обойти эти… заклинания? ― Лащенко всякий раз кривился, когда речь заходила о магии. Альфред понимал его: сам сначала всё отрицал. Наивно надеялся, что игнорирование решит проблему.
― Человеческое обличие накладывает определённые ограничения, ― терпеливо ответил Альфред, ощущая лёгкое раздражение. С Анной поначалу было так же: приходилось объяснять элементарные вещи. Он уже отвык от того, каково это, учить кого-то. ― К тому же Сирин и Гамаюн обычно не помогают людям.
― А как можно обойти эти ограничения? ― с интересом спросил Лащенко.
― Умереть, ― бросил Альфред. ― Или же попасть в место, где сосредоточенно огромное количество энергии, высвобожденное из-под контроля. Но мы как раз хотим это остановить.
― У меня сейчас был вьетнамский флешбэк, ― произнёс молчавший до этого Генрих. Его тёмно-синие глаза вбирали в себя свет фонарей и звёзд. ― Я уже стоял так: на краю бескрайнего моря огней, готовый к битве. ― Тамара неслышно подошла к нему. Альфред заметил, как она взяла Генриха за руку и их пальцы переплелись. ― Не хочу вспоминать, что было потом.
― Тогда вы проиграли, ― заметил Альфред. ― Сейчас будет по-другому.
― Надеюсь, ― отозвался Генрих. ― Дороховых точно не будет дома? А то мы будем бледно выглядеть, если придём и наткнёмся на жильцов.
― Павел Константинович и Константин Львович сейчас на банкете по случаю открытия нового НИИ, ― произнесла Маргарита, глядя на экран своего айфона. ― Я смотрю прямую трансляцию и вижу их. А верю я только своим глазам.
― Значит, всё в порядке, ― кивнул Альфред. Он не позволит сомнениям завладеть собой. ― Выдвигаемся.
― И мы просто так пойдём по улице? ― вопросительно поднял бровь Лащенко.
― Не совсем, ― улыбнулся Альфред. ― Это будет ещё одним доказательством реальности магии, которое вы, Евгений, так отчаянно требовали.
Лащенко открыл рот, собираясь, должно быть, сказать какую-то едкую гадость, но Альфред уже поднял руку, соединив кончики пальцев.
По костям и сухожилиям прошла тёплая волна магии. Кровь стала проводником силы, каждая клетка тела отозвалась, высвободив в общий поток крохи энергии. Тут же закололо в висках, заболели глаза, особенно правый, которым Альфред видел мерцание. Чёртово мерцание! Порой он хотел пойти в ванную, взять скальпель и вырезать этот глаз к Дьяволу! Когда один глаз воспринимал мир таким, какой он есть, а другой то и дело показывал мерцание, Альфред готов был выть и предпочитал щуриться. Так мерцание становилось не особо заметным, да и голова болела в разы меньше. Вот и сейчас бело-голубое, как свет далёких старых звёзд, мерцание исходило от его спутников. Маскировочное заклинание должно было скрыть и этот недостаток.
Мягкие завихрении магии, словно клубы дыма, соскользнули с ладони Альфреда, когда он разжал пальцы. Раскручиваясь, словно спирали, они заполняли всё кругом, а когда достигали того, на кого были направлены, заворачивались в плотный кокон.
Лащенко хрипло выругался, когда молочно-белые, стремительно темнеющие сполохи магии обвились вокруг него. Он поднял руку и коснулся сплетавшегося кокона. Пальцы легко прошли сквозь рябившую магию, но как только оказались за пределами оболочки, пропали из виду. Лащенко быстро отдёрнул руку и поднёс пальцы к глазам, словно желая удостовериться, что они на месте. Даже прикусил костяшку для верности.
Альфред тихо усмехнулся:
― Не бойтесь, Евгений, заклинание мимикрии безопасно.
― Ваша магия доведёт меня до инфаркта, ― сообщил Лащенко. ― Получается, снаружи нас не видно?
― Абсолютно, ― подтвердил Альфред. ― Выдвигаемся.
― Вы точно знаете дорогу? ― полюбопытствовал Генрих.
― Я ходил этим путём тысячи раз, ― ответил Альфред, почувствовав, как всё внутри наливается тяжестью. Он слишком хорошо знал эту дорогу.
Они прошли мимо контрольно-пропускного пункта, где Альфред с удивлением обнаружил, что сидевший в «будке» сурового вида сотрудник частного охранного предприятия ― оборотень. Светловолосый и голубоглазый, должно быть, один из стаи Зейгеров. Альфред пригляделся: на бейджике и правда была знакомая до боли фамилия. Альфред тряхнул головой: ностальгия ностальгией, но оборотень легко мог почуять их запах. Маскирующее заклинание укрывало от чар и колдунов, отводило глаза, но не стирало все следы пребывания того, кого укрывало.
Сердце забилось, тошнота подступила к горлу. Альфред не успел сощуриться, и мерцание оборотня затопило сознание. За глазами заломило, словно выворачивали арматуру из бетонных стен. Альфред стиснул зубы и подумал, что скоро начнёт носить повязку, как пират.
Но сейчас главной проблемой был охранник-оборотень. Если он их учует, придётся применять силу, а Альфреду этого не хотелось. Но оборотень не повёл ни ухом, ни носом, продолжая смотреть какой-то сериал на смартфоне. Десятый сезон «Игры тронов»¹, кажется.
