– Обвинитель, вы сказали, что Сергей – не маг. А ведь «пожиратель душ» – это оружие волшебников.
– Ваша честь, вы совершенно правы. «Пожиратель душ» – оружие, которое делают маги. Однако пользоваться им может кто угодно.
– Откуда взял его обвиняемый?
– Купил на черном рынке магов. Сам он, конечно, это отрицает. Но в адресной книжке его телефона найдены контакты всех точек, где обычно торгуют нелегалы…
У Сергея перехватило дыхание. Самострел василиска – это не совпадение. Здесь, на кладбище, был тот, кто убил Настю, позже свалив вину на него.
– Сергей, ты меня слышишь? Ау!
Он вдруг понял, что уже несколько минут стоит столбом, а Ярослава в недоумении машет у него перед лицом ладонью.
– Что с тобой? Ты будто в трансе.
– Все в порядке… Задумался.
– Слышал, о чем я говорила?
– Э…
– Я хотела направить тебя на расследование этого преступления. Чтобы ты выяснил, кто это сделал.
– Я готов.
Ярослава устало вздохнула.
– Готов к чему? Расследовать нечего. Ты же видишь, ведуны не могут определить, с какой магией мы имеем дело… Пока они не найдут хоть какую-то зацепку, начинать расследование не имеет смысла.
– Ага, – поддакнул один из ведунов. – Мы должно понять, что здесь произошло. Зачем ему отрубили голову и засунули в этот хренов символ…
– Я знаю зачем, – перебил его Сергей.
– Что?! – воззрилась на него Ярослава. Трое ведунов тоже уставились на Сергея – с удивлением и усмешкой. Как так – ты, обычный трезубер, который только и умеет, что мечом махать, знаешь то, чего не знаем мы? Да быть того не может…
– Это все – отрубленная голова и символ – нужно для общения с мертвыми, – произнес Сергей.
Запала тишина. Она была такой долгой, что Сергей подумал – сболтнул то, чего говорить нельзя. И правда…
Главный ведун перекрестился и трижды сплюнул через левое плечо.
– Бред! – заявил он. – Чушь собачья. Ты говоришь о высшей некромантии, а она не по силам ни одному черному магу в мире. Никто еще до такого уровня не добрался. Сказки это.
– Точно! – подхватил второй ведун. – Уже лет пятьдесят никто даже не пытается искать на месте преступлений следы высшей некромантии.
– Так, может, стоит попытаться? – резко спросила Ярослава.
Ведуны переглянулись.
– Не думаю, что в этом есть смысл… – начал было главный, но директор его тут же перебила:
– Не думаю, что это был вопрос. Приступайте!
Пока ведуны перенастраивали свои приборы, Ярослава отвела Сергея в сторону:
– Откуда у тебя предположения насчет некромантии?
Тот посмотрел ей в глаза и честно ответил:
– Не могу сказать.
– Плохо. Очень плохо. Я тебе доверяю и не буду доставать расспросами. Но если об этом узнает Градомир… Он не успокоится, пока не докопается, откуда тебе известно, как распознать некромантию.
Сергей пожал плечами. Что он мог ответить?
– А хрен ему в зубы.
Внезапно все приборы ведунов неистово запищали. Ярослава бросилась к ним.
– Что там?
– Это какая-то… – Главный спец грязно выругался, забыв, что в присутствии директора материться весьма чревато. Однако Ярослава и глазом не моргнула.
– Что?! Откуда она взялась?!
– Ну… э… Как только мы настроили сенсоры на некромантию, приборы просто взбесились…
– И что это значит?
– Что здесь сумасшедшая концентрация некромантии. Видите, – ведун показал на красную лампочку сбоку, – сенсоры просто не выдерживают! Еще немного – и взорвутся! – Он дернулся отключить прибор, но не успел: одновременно раздались три громких щелчка, сразу завоняло горелым. Экраны магиоскопов погасли, из вентилирующих отверстий потянулся дымок.
– Выходит, ты прав! – растерянно резюмировал ведун, вытирая выступивший на лице пот.
– Но есть еще загвоздка! – пробормотал второй магиолог. – Я знаю все знаки, относящиеся к черной магии и некромантии. Среди них нет того, что начерчен вокруг головы…
– Потому что этот символ не относится ни к некромантии, ни к черной магии, – неожиданно даже для самого себя заявил Сергей.
Он, прищурившись, внимательно изучал знак. Прошлый раз, когда он его увидел – почти пять лет назад, – символ не говорил ему абсолютно ни о чем. Но теперь он был трезубером, магом, за плечами которого было несколько лет обучения у Святогора и работа в «Гильдии». Он точно уже видел где-то этот знак – случай на Лысой Горе, разумеется, не в счет. Точно видел. Причудливое сплетение линий узора, лучи, напоминающие изогнувшихся змей… Черт, где же он с ним встречался?
И тут Сергей вспомнил. Это были знания из области самой простой магии, которые он прочитал в книгах Святогора в первые дни учебы. Знания о древних магических украинских оберегах. Ведуны не поняли, что за знак перед ними, потому что не там искали.
– Это молвинец, – произнес он. – Обереговый символ славян. Происходит от слова «молвить» и защищает от нечистой словесной магии.
– Точно! – спохватилась Ярослава. – Но подожди… Если этот знак – оберег, то он является частью белой магии! Он ни в коем случае не может иметь ничего общего с некромантией…
Вдруг Сергея осенило:
– Вы правы: оберег ничего общего с некромантией не имеет, – сказал он. – Его нарисовали как раз затем, чтобы уберечь от некромантии находящуюся внутри голову.
– Кто нарисовал? Не Даниил же?
– Нет. Сам некромант. Он хотел уменьшить мощь собственного колдовства. Видите выжженную землю по краям знака? Здесь была огненная буря, которая вмиг превратила бы все в пепел. Но неизвестному колдуну нужно было другое: он хотел поговорить в спокойной обстановке. Вот и нарисовал оберег – для жертвы…
– У меня это в голове не укладывается! – признался главный ведун. – То есть выходит, что тот безумный напор некромантии, от которого взорвались магиоскопы, – это цветочки по сравнению с настоящей силой неизвестного мага?
– Выходит так, – кивнул Сергей. И вспомнил слова, написанные автором «Летописи о Мастере Смерти».
«Скоро моему мертвому, развеянному по ветру пеплу будут завидовать все живые».
Глава 11
Теперь, когда выяснилось, что было нужно неизвестному, надругавшемуся над могилой Даниила, Ярослава дала Сергею официальную отмашку: приступать к расследованию. Директор хотела также прикрепить к нему напарника, но Сергей настоял, что будет работать сам.
Получить разрешение на расследование было легко – но что дальше? Сергей вдруг понял, что, несмотря на сумасшедший объем информации, свалившийся на его голову в последний день, у него нет ни единой ниточки, которая может распутать бесконечный клубок тайн.
Обычно механизм магического расследования при отсутствии свидетелей и очевидных улик был простым. Отпечатки магии с места совершения убийства (ограбления, поджога, избиения и т. д.) сверялись с базой отпечатков магии всех преступлений, которыми когда-либо занималась «Гильдия». Обнаружив сходство, следователь поднимал старое дело и отрабатывал все зацепки.
В случае, которым занимался Сергей, такой вариант не работал. С отпечатками некромантии такой мощности никто до него не сталкивался – и, естественно, искать совпадения не было смысла. Сергей, конечно, все равно проверил базу – но, как и ожидалось, ничего не обнаружил.
Кроме того, он попытался отследить все убийства, совершенные с помощью «самострела василиска». Их за последние десять лет обнаружилось почти два десятка. Однако и тут, после бессонной ночи, которую Сергей провел за чтением папок с делами, он зашел в тупик. Оказалось, что все преступники, использовавшие самострелы, давным-давно либо на нарах, либо на том свете, а их оружие конфисковано и уничтожено.
Больше зацепок не было. Сергей ходил мрачный как туча. Он в тысячный раз пересматривал снимки с места преступления, увеличивал их на компьютере, пытаясь найти хоть какую-то мелкую, микроскопическую деталь, способную вывести его расследование из глухого тупика.
Обычно фотографии играли важную роль в расследовании трезуберов. Они были сделаны с использованием особых противофантомных фильтров и фиксировали пребывание призраков, духов, теневых демонов и прочей дряни, невидимой для человеческого глаза. Но на фотографиях с кладбища не было ничего. Ни духов, ни привидений. Снова тупик.
И вдруг Сергея осенило, когда он, проведя сорок часов без сна, задремал прямо над включенным ноутбуком. То, что он искал, не спрятано. Наоборот, оно лежит на поверхности, нужно только присмотреться.
Он моментально открыл глаза, уставился на экран и лихорадочно защелкал мышкой. Найдя панорамную фотографию, на которой было видно все место преступления, он хлопнул себя по лбу.
Молвинец! Символ-оберег древних славян, нарисованный вокруг отрубленной головы. Вот его главная улика, его зацепка.
