Наложенные запреты снимаются сразу после ухода с поста. Звёздочка… Данное условие победившему кандидату следует внести в свою присягу.
— И я внёс! — рявкнул глава Комитета с досадой, как будто считал себя за это полнейшим дураком. — Понятно, что без этого высшей власти было не добиться, но всё же — двадцать девять лет строжайших запретов! Не всякий выдержит.
— Сколько?! — ужаснулся министр.
— Двадцать девять, друг мой, вот уже двадцать девять лет я боюсь хлебнуть лишнюю ложку супа, чтобы меня не осудили как чревоугодника!
— Не понимаю! Зачем же так ограничивать верховного правителя? Что за глупость? Кто придумал?
— Основатели тайного мирового правительства. Они считали, что бедность позволит Председателям легче понимать нужды простых землян.
— Абсурд!
— Согласен!
* * *
Беседовать о своих непростых судьбах главари восстания могли ещё очень долго, но часы вскоре пробили полночь, и до отлёта министра обратно на Нибиру осталось всего полчаса. Он уже было встал и хотел откланяться, но глава Комитета запротестовал и удержал его буквально силой. Председатель вспомнил, что надеялся выведать у друга как можно больше свежих новостей, которые тот не мог отправлять по обычной связи, чтобы избежать перехвата, поэтому попросил его задержаться.
— Ладно, я не против. Не думаю, что мой дроилд станет сильно беспокоиться, — согласился Октавиан и снова уселся на стул. — Итак, вы хотите знать, как продвигается моя часть работы? Ну, нельзя сказать, что дело плохо, но и особых успехов у меня тоже пока что… мало…
— Да вы не стесняйтесь, не стесняйтесь, говорите! — подбадривал друга Председатель.
— Ну, я…
В первую очередь, Октавиан рассказал ему о том, как прошла встреча Фейриса четвёртого с его единственной конкуренткой — Изабеллой, и как неоатланты выиграли жеребьёвку на проведение у себя 808-ых Космических Игр. Потом он объявил, что всё-таки смог провести обещанные переговоры с «боссом боссов» Нибируанского криминалитета, и что ему, похоже, удалось склонить того на свою сторону. Революция, таким образом, получала в своё распоряжение ещё несколько тысяч бойцов.
— В общем-то, это всё, — сказал министр, выслушав и ответив на все дополнительные вопросы.
Наступало время прощаться. Глава Комитета вызвался проводить союзника до звездолёта, но тот заверил, что найдёт дорогу и сам, а Председатель сегодня потратил слишком много нервов и должен отдохнуть. Пожав плечами и сказав: «Как знаешь!», глава Комитета улёгся на постель и проглотил трофейную Земледельческую таблетку «мгновенного сна».
Перед тем, как покинуть келью, министр совершил своего рода преступление — на цыпочках подошёл к столу, выдвинул верхний ящик и вытащил из него прикрытый бумагой бластер. Оружие было замечено Октавианом ещё тогда, когда Председатель искал «Положение». Написав союзнику записку с двумя словами: «Одолжил. Верну», министр так же на цыпочках приблизился к двери, выключил свет и с бесшумностью кошки выскользнул в коридор.
* * *
Спрятав бластер под пиджак, чтобы никакой случайный встречный его не увидел, сэр Октавиан двинулся к тюремному отсеку горного города. От предвкушения самосуда его трясло, от ликования — распирало. Никогда ещё он не чувствовал себя таким властным, свободным, «вершителем судеб», как сейчас, прижимая оружие предплечьем к туловищу. Он шёл чуть ли не вприпрыжку, улыбался и наверняка жалел, что никто не видит его радость. Продвигаясь с той же скоростью, он быстро добрался до цели и остановился перед такими же громадными, как в бункере Комитета, решётчатыми воротами, запертыми на ночь. Тяжёлый навесной замок сначала ввёл его в ступор, но он тут же спохватился и расстрелял эту преграду из бластера, заодно успешно протестировав своё оружие.
Свет в новой тюрьме Фейриса второго включился автоматически, отреагировав на резкие движения крупного объекта. Министр, как мог, успокоил сердцебиение и дыхание, взял бластер на изготовку и оглядел помещение в поисках содержащегося здесь генерала Земледельцев. Пленник нашёлся быстро — он спал, громко храпя, на двух составленных диванах в дальнем конце зала. Чтобы разбудить его, Октавиан решил не заморачиваться и просто пальнул в воздух прямо над ухом генерала. Это сработало. Фейрис второй вскрикнул, вскочил на диван с ногами и, щурясь от света, сразу занял боевую стойку. Министр рассмеялся, на всякий случай отошёл на несколько метров назад и позвал пленника по имени.
— Здравствуй, Октавиан… — сказал генерал, распознав его голос и знакомый расплывчатый силуэт, но пока ещё не привыкнув к свету и не разглядев у него в руках оружия. — С чем пожаловал? Хотя, глупо ждать от революционера твоего ранга чего-то… доброго…
— Ты что, всё ещё спишь? — удивился министр. — Ну-ка, что это? — спросил он, вытягивая вперёд руку с бластером.
Сонный генерал уставился на оружие, как баран на новые ворота, но потом, похоже, окончательно пришёл в себя. Увидев бластер, он тут же осознал, что Октавиан пришёл к нему вовсе не с «дружеским визитом» или допросом — он пришёл его, ни много ни мало, казнить. Это осознание ударило по нему, словно молния. Фейрис второй издал стон, похожий на предсмертный рёв дикого зверя, потёр глаза, сел, потом сразу встал, поправил на себе одежду, пригладил волосы и сложил руки по швам.
— Пли, — резко скомандовал он, смотря министру прямо в глаза и выражая в своём взгляде всю боль, горечь, бесстрашие и безучастность обречённого на гибель.
Октавиан поставил палец на курок и прицелился генералу ровно в центр лба.
— Передавай привет брату! — посоветовал министр с довольным лицом. — И отцу! И жене брата… тоже передавай!
— Спасибо, что разбудил. Было очень приятно перед смертью услышать твой голос, — с иронией, улыбаясь, произнёс генерал.
— Убить тебя, чтобы ты сам этого не понял… было бы не интересно! — усмехнулся Октавиан.
Крючок спуска плавно потянулся назад…
— Стой-стой-стой, подожди! — внезапно вскрикнул Фейрис второй, замахав руками.
— Чего ещё? — насторожился министр, не опуская бластер.
— Я имею право… на последнее желание?
— Если его можно исполнить, не выходя за пределы этой комнаты.
— Хм… Чисто… теоретически… Это возможно…
— Да говори ты уже! — нетерпеливо крикнул Октавиан.
— Желаю, чтобы министр внутренних дел расы неоатлантов подох самой жуткой смертью! — выдал генерал Земледельцев и дико расхохотался. — И как можно скорее!
— Да уж. Оригинально.
Курок щёлкнул, пружинка дзинькнула, бластер сработал. От сгустка плазмы было не увернуться. Фейрис второй замер, обмяк и грохнулся на пол…
* * *
Свершив расправу над генералом Земледельцев, сэр Октавиан покинул горный город, отыскал в лесу нужную тропинку и вышел на пляж, где его ожидали личный звездолёт и в нём дроид-водитель. Метров за тридцать от корабля в глаза ему внезапно бросились чьи-то следы на песке. Они вели до самого звездолёта и обрывались на его спущенном трапе. Министр мысленно упрекнул
