себя за то, что не закрыл дверь, и на всякий случай положил руку на бластер, заткнутый за ремень брюк. Тут в глубине корабля что-то зашевелилось. Октавиан выхватил бластер, ожидая, по меньшей мере, покушение, но из-за поворота на трап, а потом на землю медленно сошёл Председатель, от чего-то очень угрюмый.
— Ох, это вы! — оторопел министр, чуть ли не дрожа под его немым укором. — Вы же у себя спали!
— Верните бластер, — сердито потребовал глава Комитета.
— Что?.. — Октавиан аж вспотел от чувства стыда и разоблачения.
— Когда он удаляется от меня больше, чем на триста метров, мне приходит звуковое оповещение. В мою келью за последние двадцать лет не заходил никто, кроме вас. Верните бластер! — повторил Председатель грозно.
— Простите, друг мой, я не сдержался… — виновато произнёс министр, протягивая оружие рукояткой вперёд. — Само существование Фейриса второго было мне, как кость поперёк горла…
— Самодеятельность в нашей революции должна быть сведена к минимуму, — строго заметил глава Комитета, вставляя бластер в кобуру на поясе. — Вы прекрасно знаете, что поставлено на карту.
— Да, да… — протянул Октавиан. — Ну что же, если я вернул всё, что украл, то… Я могу улетать?
— Погодите! — остановил его Председатель. — У вас там топлива нет.
— Как так? Я проверял, у меня там восемьдесят процентов!
Министр зашёл внутрь, подбежал к приборной панели и обнаружил досадную неприятность. Трансгрессатор действительно был заряжен ещё на четыре скачка, но обычное, необходимое для перелёта через атмосферу топливо было в корабле на исходе. Октавиану пришлось вернуться к главе Комитета и попросить того вызвать кого-нибудь из своих подчинённых с топливом. Председатель сказал, что предвидел такую просьбу и уже давно позвонил в горный город.
Пока главари восстания дожидались бочки с топливом, они решили напоследок пообщаться.
— Слушайте, друг мой… — вспомнил министр. — Мне не даёт покоя тот ваш пульт… Ну, который вы сегодня применили на поминках! Он сейчас при вас?
— Да, он всегда при мне… — глава Комитета залез во внутренний карман пиджака и достал ту самую вещь, с помощью которой недавно убил сорок восьмого.
— Вы можете объяснить мне, как он действует? Что это за устройство?
— Это — «ключ от душ»! Это самая главная привилегия Председателя! Она позволяет ему в любой момент расправиться с любым членом Комитета! В экстренном случае мне достаточно лишь засунуть руку в карман и на ощупь набрать номер моего обидчика!
— И… что с ним произойдёт? — спросил сэр Октавиан, хотя и так помнил, что случилось с сорок восьмым.
— Это страшный секрет, друг мой…
— Тем более говорите!
— На церемонии посвящения каждому новому члену тайного мирового правительства вживляют в шею датчик. Если я наберу на «ключе от душ», к примеру, «четыре-восемь», этот датчик в шее набранного мною члена взорвётся… и переломит своему носителю позвоночник.
— Жестоко… — протянул министр, потерев шею сзади.
Тут из джунглей выбежали трое человек, несущих одну большую канистру со звездолётным топливом — обыкновенной очищенной водой, из которой корабль мог преобразовывать и употреблять для перемещений в пространстве чистый водород. Топливный бак был вскоре наполнен, и предводители революции, попрощавшись, как в последний раз, разошлись — глава Комитета в сопровождении троих рабочих вернулся в горный город, а министр, сделав круг над островом и ещё раз подивившись красотам Земли, улетел обратно на Нибиру, где у него были запланированы выборы нового короля в парламенте…
Глава 24. Свидание
После жеребьёвки, когда все уже пережили внезапную лотерейную эйфорию и отобедали в столовой, а сэр Октавиан улетел на собственном звездолёте в неизвестном направлении, Фейрис решил провести Лизе экскурсию по дворцу. Так как он и сам не знал всего его устройства, ему понадобилась помощь опытного дворцового служащего — личного королевского секретаря, верой и правдой служившего его отцу последние шестьдесят лет. Секретарь приступил к заданию с большим рвением и быстро придумал эксклюзивный, наиболее подходящий для ситуации маршрут. Начать его он хотел с Преддворцовой площади, но влюблённые заверили, что уже были сегодня на ней и всё там видели и знают. Тогда экскурсовод ограничился самим зданием. Он сводил их в тронный зал, где прошёлся с ними вдоль рядов фресок, картин, гобеленов и панно, рассказав о происходящем на многих изображениях; в кабинет Фейриса первого, где принцу, скорее всего, предстояло в будущем заседать; в сокровищницу, хранящую личные средства королевской семьи; в обсерваторию, на три метра выпирающую «башенкой» над крышей; в покои короля и его семьи — гигантские девятикомнатные апартаменты, апогей богатства, сосредоточие всего Нибируанского великолепия, пышности, красоты и изящества.
— В этом дворце круглый год проживают более тысячи неоатлантов! — сообщил экскурсовод, когда они покинули будущую квартиру монарха. — И это ещё половина комнат пустует! Так что сегодня очень редкий день, нам повезло — обычно во всех коридорах столпотворение!
В целом дворец был, как дворец. Ничего особо экстраординарного. Большинство земных замков вполне могли потягаться с ним в роскоши, а по исторической ценности, по значимости происходивших именно там событий наверняка и обошли бы. Но это относилось лишь к верхней части здания, в то время как самое главное в Королевском Дворце таилось под землёй. Это был огромный бункер, выстроенный Амадеусом восьмым и модернизированный Фейрисом первым. Секретарь, как единственное доверенное лицо бывшего монарха, имел туда доступ. Вход в бункер находился в одном из подвалов здания и представлял из себя гигантский люк, занавешенный не менее гигантской картиной на ткани. За люком через двадцать метров тёмного хода шла железная дверь, на которой нужно было ввести пароль из букв, цифр и прочих знаков. Отперев кодовый замок и впустив влюблённых в следующий, освещённый сегмент хода, уже подводящий к лифту, секретарь подсказал принцу забрать у него листок с полным перечнем введённых символов.
— Пригодится! — заверил он, вкладывая бумажку Фейрису в ладонь. — Теперь же вы здесь хозяин, вам надо иметь пропуск в каждый уголок!
Зайдя со влюблёнными в лифт и ткнув в единственную установленную там кнопку, экскурсовод доставил их в холл бункера. Холл этот представлял из себя громадное в длину «ходовое кольцо», опоясывающее жерло скрытого под дворцом вулкана и огороженное лишь невысоким парапетом. В помещении было ужасно жарко, почти как в бане, тепло из недр Нибиру поднималось к потолку в виде исполинских клубов пара и утягивалось в многочисленные решётки вентиляций, выходящие потом в строго засекреченных местах на поверхности. Тут было нестерпимо душно. На глубине, в самом кратере, плескалась ярко-красная лава, постоянно булькавшая и поднимавшая раскалённые брызги почти до краёв своего идеально круглого «колодца».
— Нам надо быть очень
