аплодисментами, а Деметриос сорвался с места, запрыгал и завопил от радости. Такого он от себя никак не ожидал.
Шона вышла на сцену. Принимая награду у ведущего и крепко обхватывая пальцами статуэтку, она чувствовала, как дрожат руки.
Потом она потянулась к микрофону, поправила его и растроганно проговорила:
– Спасибо большое… Киноакадемии… Прочитав сценарий, я поняла, что хочу сыграть эту роль, как ни одну другую. Грейс Келли всегда была моей героиней. Моей ролевой моделью. Я поняла, что хочу стать актрисой, когда вместе с мамой смотрела ее фильм «Высшее общество». Играя Грейс Келли, я не воспринимала это как работу…
Поблагодарив остальных актеров и съемочную группу, Шона добавила:
– Хочу сказать спасибо самой Грейс. Однажды мне посчастливилось встретиться с ней, это было за несколько месяцев до ее гибели. Мне было всего девятнадцать, и меня не должно было быть на том приеме, но она, как и следовало ожидать, была сама любезность и доброта. Еще в ней была доля озорства. Она сказала: «Опыт и возраст способствуют прозрению». Вряд ли я смогла бы сыграть Грейс, если бы не познала в жизни радости и печали. Это ее «Оскар».
Деметриос щелкнул пультом и выключил телевизор. После эйфории от ее победы он вдруг пал духом. Она была в Голливуде, а он – здесь, на Итосе. Их разделяли тысячи миль, но его смущала не пространственная, а эмоциональная дистанция, которую он отчаянно хотел сократить.
Он понял, что сидит в темноте, когда вдруг зажегся свет. Моргнув, он увидел мать, которая тихо вошла в комнату.
– Боже мой, Деметриос, из-за чего весь шум?
– Я не хотел будить тебя, мама. Шона получила «Оскар».
Мать молитвенно сложила руки и подняла глаза к потолку:
– Слава богу! Может, теперь ты перестанешь ходить из угла в угол и днем и ночью. Но я ужасно рада, она очень талантливая.
– Я знаю.
Мать проницательно посмотрела на него:
– Тебе придется смириться с тем, что порой работа будет для нее на первом месте.
Деметриос поднял брови:
– Это не похоже на тебя, мама. Откуда такие современные взгляды, а?
Элана беззаботно пожала плечами:
– Сейчас молодые женщины не обязаны следовать путем, который выбирало мое поколение. В ее возрасте мы держались старых традиций, но даже тогда мне удавалось делать что хочу.
Деметриос усмехнулся:
– А то мы все были не в курсе!
Она вздохнула:
– Ты устало выглядишь, и это не только потому, что ты не спал всю ночь. – Она подошла и села рядом с ним. – Я слышу, как ты звонишь ей из кабинета, заказываешь для нее цветы и подарки.
Деметриос и Шона действительно часто разговаривали. Но, несмотря на его попытки ухаживать, она по-прежнему держала дистанцию.
– Что я могу сделать, мама? Я не хочу на нее давить. Вдруг я снова ее потеряю?
Элана похлопала его по руке:
– Сынок, ты сказал, что готов подождать. Но нужно не ждать ее, а догонять.
Он почесал подбородок:
– И каким образом?
– Чтобы завоевать ее сердце, ты должен к ней поехать и найти себе место в ее мире. Поверь мне, я старая и кое-что поняла за жизнь. И как женщина, знаю: Шоне нужно знать, что ты готов изменить свою жизнь и приспособиться к ней и не ждешь, что она впишется в твой мир.
– Но я ничего не знаю о Голливуде.
– Ну так узнай. Ты обещал Христиану передать бразды правления, и он доказал, что способен на многое. Мы все можем прожить без тебя какое-то время.
– Я как раз подумываю над тем, чтобы диверсифицировать инвестиционный портфель… – задумчиво сказал он.
– Семья – это все, Деми, и так было всегда. Теперь она у нас стала больше, и я хочу насладиться этим в полной мере, пока еще не слишком стара.
Элана протянула ему беспроводной телефон:
– «Британские авиалинии» работают круглосуточно. Звони прямо сейчас.
Он взял трубку и, когда через несколько секунд ему ответили, сказал:
– Билет в один конец до Лос-Анджелеса, пожалуйста. Первый класс.
Эпилог
Итос, лето 2003 г.
Шона расчесывала длинные рыжие волосы, размеренные движения создавали почти гипнотическое состояние спокойствия, а раннее утреннее солнце лилось в окна.
Она выбрала идеальный наряд для морской прогулки – светлые шорты и свободную хлопковую блузку. Алексу рыбалка придется по душе, он несколько дней уговаривал ее съездить куда-нибудь, и она наконец согласилась, при условии, что ее тоже возьмут в компанию.
Шона придирчиво посмотрела на себя в зеркало, поискала новые морщинки, но не нашла. Впрочем, пусть бы и были – своим внешним видом она была довольна и твердо решила, что не падет жертвой голливудской одержимости пластической хирургией. Грейс Келли никогда не делала пластических операций, и если Грейс без них обходилась, то и ей без них хорошо.
За время вне съемочной площадки она определенно прибавила в весе, воздавая должное вкусной еде и искусности поваров. Ну и пусть ее бюст стал немного пышнее, а одежда чуть плотнее облегает фигуру.
Она поймала себя на том, что улыбается. Деметриос определенно не возражал, что ее формы стали несколько аппетитнее.
Шона встала и вышла на балкон. Вдалеке за оливковой рощей искрилась лазурь Средиземного моря.
Внизу на террасе Деметриос и Алекс играли в футбол.
– Ну, вы готовы? Я иду! – крикнула она.
Когда она спустилась вниз, они уже взяли удочки, а Деметриос подхватил сумку-холодильник с напитками и едой. Шона шла следом, с удовольствием прислушиваясь к их возбужденной болтовне.
У набережной их ждала «Красавица», за штурвалом которой стоял Христиан. Шхуна недаром носила свое название. Обшитая деревом, она сверкала на солнце, и Шона всякий раз радовалась, глядя на нее.
– Карета подана, миледи, – сказал Деметриос.
– Я отлучусь на минутку, – сказала Шона, когда Деметриос и Алекс поднимались на борт.
Деметриос обернулся, помахал ей и послал воздушный поцелуй. Шона смотрела на двух самых главных мужчин в своей жизни, и поток любви захлестнул ее. Но было еще кое-что, благодаря чему этот день должен был стать для нее абсолютно счастливым.
Снаружи послышались шаги, когда Грейс взяла рюкзачок и бросила последний взгляд на открытку, стоявшую на комоде в комнате над таверной Нико. Вроде бы пустячок, но она открыла ей прошлое и, возможно, изменит ее будущее.
Вернуться на Итос представлялось ей правильным, причем она сама не смела поверить насколько. Христиан был терпелив и понимал, что прежде она не могла связывать себя обязательствами, но теперь все было по-другому. Деметриос пригласил ее пожить на вилле Теодосисов, но Грейс предпочла независимость и остановилась у
