Ключ в лесу
Есть темный лес в стране моей;В него входил я не однажды,Измучен яростью лучей,Искать спасения от жажды.
Там ключ бежит из недр скалыС глубокой льдистою водою,Но Горный Дух из влажной мглыГлядит, как ворон пред бедою.
Он говорит: «Ты позабылЗакон: отсюда не уходят!»И каждый раз я уходилБлуждать в лугах, как звери бродят.
И все же помнил путь назадИз вольной степи в лес дремучий…О, если бы я был крылат,Как тот орел, что пьет из тучи!
1911
Опять прогулка
Собиратели кувшинок,Мы отправились опятьПоблуждать среди тропинок,Над рекою помечтать.
Оля правила. Ленивый,Был нежданно резв Силач,На Голубке торопливойПоспевал я только вскачь.
И со мной, хоть осторожно,Оля ласкова была,С шарабана это можно,Но не так легко с седла.
1911
Ева или Лилит
Ты не знаешь сказанья о деве Лилит,С кем был счастлив в раю первозданном Адам,Но ты все ж из немногих, чье сердце болитПо душе окрыленной и вольным садам.
Ты об Еве слыхала, конечно, не раз,О праматери Еве, хранящей очаг,Но с какой-то тревогой… И этот рассказДля тебя был смешное безумье и мрак.
У Лилит — недоступных созвездий венец,В ее странах алмазные солнца цветут;А у Евы — и дети, и стадо овец,В огороде картофель, и в доме уют.
Ты еще не узнала себя самое.Ева ты иль Лилит? О, когда он придет,Тот, кто робкое, жадное сердце твоеБез дорог унесет в зачарованный грот?
Он умеет блуждать под уступами горИ умеет спускаться на дно пропастей,Не цветок его сердце, оно — метеор,И в душе его звездно от дум и страстей.
Если надо, он царство тебе покорит,Если надо, пойдет с воровскою сумой,Но всегда и повсюду — от Евы ЛилитОн тебя сохранит от тебя же самой.
1911
Слова на музыку Давыдова
Я — танцовщица с древнего Нила,Мне — плясать на песке раскаленном,О, зачем я тебя полюбила,А тебя не видала влюбленным.
Вечер близок, свивается парус,В пряном запахе мирры и нардаЯ вплела в мои косы стеклярусИ склонилась на мех леопарда.
Но, как волны безмолвного Нила,Все ты бродишь холодным и сонным…О, зачем я тебя полюбила,А тебя не видала влюбленным.
1911
Остров Любви
Вы, что поплыветеК Острову Любви,Я для вас в заботе,Вам стихи мои.
— От Европы ль умной,Джентльмена снов;Африки ль безумной,Страстной, но без слов;
Иль от двух Америк,Знавших в жизни толк;Азии ль, где берег —Золото и шелк;
Азии, иль датеОт лесов густыхДевственных Австралии,Диких и простых;
— Все вы в лад ударьтеВеслами струи,Следуя по картеК Острову Любви.
Вот и челн ваш генийК берегу прибил,Где соображенийВстретите вы ил.
Вы едва на сушу —Книга встретит васИ расскажет душуВ триста первый раз.
Чтоб пройти БолотаСкучной болтовни,Вам нужна работа,Нужны дни и дни.
Скромности пустыня. —Место палачу! —Все твердит богиня,Как лягушка в тине: «Нет» и «не хочу».
Но Стыдливость чащейУспокоит вас,Вам звучит все слаще: «Милый, не сейчас!»
Озеро Томлений —Счастье и богам:Все открыты тениВзорам и губам.
Но на Остров Неги,Тот, что впереди,Дерзкие набегиНе производи!
Берегись истерик,Серной кислоты,Если у АмерикНе скитался ты.
Если ж знаешь ценуТы любви своей —Эросу в заменуВыйдет Гименей.
1911
«Пальмы, три слона и два жирафа…»
Пальмы, три слона и два жирафа,Страус, носорог и леопард: —Дальняя, загадочная Каффа,Я опять, опять твой гость и бард!
Пусть же та, что в голубой одежде,Строгая, уходит на закат!Пусть не оборотится назад!Светлый рай, ты будешь ждать, как прежде.
1911
11 июля 1911 г.
Ты, лукавый ангел Оли,Стань серьезней, стань умней!Пусть Амур девичьей воли,Кроткий, скромный и неслышный,Отойдет. А ГименейВыйдет, радостный и пышный,С ним дары: цветущий хмельДа колечко золотое,Выезд, дом и все такое,И в грядущем колыбель.
1911
Четыре лошади
Не четыре! О нет, не четыре!Две и две, и «мгновенье лови», —Так всегда совершается в мире,В этом мире веселой любви.
Но не всем вечеровая чараИ любовью рождаемый стих!Пусть скакала передняя пара,Говорила она о других,
О чужом… и, словами играя,Так ненужно была весела…Тихо ехала пара вторая,Но, наверно, счастливей была.
Было поздно; ночные дриадыТанцевали средь дымных равнин,И терялись смущенные взглядыВ темноте неизвестных лощин.
Проезжали какие-то реки.Впереди говорились слова,Сзади клялись быть верным навеки,Поцелуй доносился едва.
Только поздно, у самого дома(Словно кто-то воскликнул: «Не жди!»),Захватила передних истома,Что весь вечер цвела позади.
Захотело сказаться без смехаСлово жизни святой и большой,Но сказалось, как слабое эхо,Повторенное чуткой душой.
И в чаду не страстей, а угараПовторить его было невмочь. —Видно, выпила задняя параВсе мечтанья любви в эту ночь.
1911
«Огромный мир открыт и манит…»
Огромный мир открыт и манит,Бьет конь копытом, я готов,Я знаю, сердце не устанетСледить за бегом облаков.Но вслед бежит воспоминанье,И странно выстраданный стих,И недопетое признаньеПоследних радостей моих.Рвись, конь, но помни, что печалиОт века гнать не уставалиСвободных… гонят и досель,Тогда поможет нам едва лиИ звонкая моя свирель.
1911
«Я до сих пор не позабыл…»
Я до сих пор не позабылЦветов в задумчивом раю,Песнь ангелов и блеск их крыл,Ее, избранницу мою.
Стоит ее хрустальный гробВ стране, откуда я ушел,Но так же нежен гордый лоб,Уста — цветы, что манят пчел.
Я их слезами окроплю(Щадить не буду я свое),И станет розой темный плющ,Обвив, воскресшую, ее.
1911
«Хиромант, большой бездельник…»
Хиромант, большой бездельник,Поздно вечером в СочельникМне предсказывал: «Заметь:Будут долгие неделиВиться белые метели,Льды прозрачные синеть.
Но ты снегу улыбнешься,Ты на льду не поскользнешься,Принесут тебе письмоС надушенного подкладкой,И на нем сияет сладкий,Милый штемпель — „Сан-Ремо!“»
1911
Открытье летнего сезона
Зимнее стало как сон,Вот отступает все дале.Летний же начат сезонОлиным salto-mortale.
Время и гроз и дождей,Только мы назло погодеВсе не бросаем вожжей,Не выпускаем поводий.
Мчится степенный СилачРядом с Колиброю рьяной,Да и Красавчик, хоть вскачь,Всюду поспеет за Дианой.
Знают они — говоритьМного их всадникам надо,Надо и молча ловитьБеглые молнии взгляда.
Только… разлилась река,Брод — словно омут содомский.Тщетно терзает бока,Шпорит коня Неведомский.
«Нет!.. Ни за что!.. не хочу!..» —Думает Диана и бьется.Значит, идти Силачу —Он как-нибудь обернется.
Точно! Он вышел и ждетВ невозмутимом покое.Следом другие, и вотРеку проехали трое.
Только Красавчик на кустПрыгнул с трепещущей Олей.Топот, паденье и хрустГулко разносятся в поле.
Дивные очи смежив,Словно у тети Алины,Оля летит… а обрыв —Сажени две с половиной.
Вот уж она и на дне,Тушей придавлена конской,Но оказался вполнеНа высоте Неведомский.
Прыгнул, коня удержал,Речка кипела, как Терек,И — тут и я подбежалОлю выводят на берег.
Оля смертельно бледна,Словно из сказки царевна,И, улыбаясь, однаВера нас ждет Алексеевна.
Так бесконечно мила,Будто к больному ребенку,Все предлагала с седлаПереодеть амазонку.
Как нас встречали потомДома, какими словами,Грустно писать — да о томВсе догадаются сами.
Утром же ясен и чистБыл горизонт; все остыли;Даже потерянный хлыстВ речке мальчишки отрыли.
День был семье посвящен,Шуткам и чаю с вареньем… —Так открывался сезонПервым веселым паденьем.
1912
