— Куда вы пропали? — требовательно спросил тот.
— Я в больнице, — стараясь говорить тихо, ответил Бьюкенен. К счастью, соседние автоматы оказались незаняты, и подслушать его было некому.
— Что?
— Меня пытались ограбить, — повторил он ложь Холли. — Ударили ножом в спину.
— Боже правый! Мы порядком переполошились, когда сегодня утром ты не появился ни в одном из контрольных пунктов. Уже собирались послать группы, выручать тебя из беды.
— Мне повезло. Рана оказалась несерьезной. Но меня задержали в больнице для обследования. Я не рискнул звонить из палаты — слишком много народу, к тому же ваш номер автоматически остался бы в регистрационных записях. Только сейчас удалось добраться до автомата.
— Ты заставил нас попотеть, приятель.
— Сейчас все в порядке. Если меня ждали в контрольных пунктах, значит, вы хотели передать мне сообщение. О чем оно?
— О журналистке, которую ты встретил в поезде… Телефон надежен?
— Вполне.
— Тогда запоминай то, что я скажу. Продолжай отдыхать. О журналистке не беспокойся. Мы позаботимся, чтобы она молчала.
Рука непроизвольно стиснула телефонную трубку.
— Продолжай отмечаться на контрольных пунктах, как условились. Если что, дадим знать.
— Вас понял, — ответил Бьюкенен и, чувствуя сухость во рту, положил трубку.
Однако он не отошел в сторону, а остался стоять, слепо уставившись перед собой.
Позаботимся, чтобы она молчала? Что это значит, черт возьми?
Как истинный профессионал, он не стал спрашивать, что подразумевала намеренно расплывчатая фраза связного. Там, наверху, знают цену словам и никогда не скажут больше или меньше, чем нужно. Расплывчатые слова имеют вполне конкретный смысл. «Позаботимся, чтобы она молчала» может означать очень многое: например, сделать так, чтобы Холли уволили с работы… попытаться ее подкупить… дискредитировать расследование, которое она ведет… напугать или…
Ему не хотелось думать о том, что для Холли предназначается самый крайний вариант.
Нет. Они не станут устраивать покушение на журналистку, особенно из «Вашингтон пост». Убийство не лучший способ замять скандал.
Тем не менее время от времени журналистов убивают.
К тому же не всякое убийство можно доказать.
Он отошел от телефона, придерживая рукой забинтованный бок.
На стуле в двадцати футах от него сидела Холли Мак-кой в кашемировом платье. Коричневый цвет ткани выгодно подчеркивал ее медные волосы и зеленые глаза.
Бьюкенен ничем не выдал своего удивления.
Она подошла.
— Отчитались перед начальством?
— Другу звонил.
— Что-то плохо верится.
— Послушайте, вам лучше оставить меня в покое, — устало отмахнулся он.
— И поставить крест на наших романтических отношениях? Я оскорблена в своих лучших чувствах.
— Сейчас не до шуток. Прекратите меня преследовать. Вы привлекаете к себе внимание.
— О чем вы?
Бьюкенен пересек вестибюль, направляясь к больничному киоску, где продавались лекарства и сувениры.
— Ну уж нет, вам не удастся так легко от меня отделаться. — Ее высокие каблуки глухо застучали по ковру.
— Я пытаюсь оказать вам любезность, — обернулся к ней Бьюкенен. — По-моему, трудно выразиться яснее: оставьте меня в покое.
Он купил в киоске таблетки от головной боли. Он совершенно измучился, но не рискнул просить врача выписать какое-нибудь средство. Тот мог передумать и оставить его долечиваться. Единственное утешение — головная боль отвлекает от боли в боку.
Холли последовала за ним.
— Не хотите взглянуть на то, что я вам покажу?
— Меня это не интересует. — Он подошел к фонтанчику с питьевой водой, проглотил три таблетки и запил. Затем направился к выходу. — Меня интересует, когда вы вернете мои вещи.
— Ни в коем случае.
— Холли, — он резко остановился. — Предположим, я — тот, за кого вы меня принимаете. Как вы думаете, что будет с вами, если я скажу людям, на которых работаю, что у вас фальшивый паспорт с моей фотографией? Сколько времени вам позволят с ним расхаживать?
Ее изумрудные глаза вызывающе сверкнули.
— Вы ничего им не скажете.
— Не понял?
— Я подумала о такой возможности. Но вы этого не сделаете. Не захотите, чтобы они узнали, что у вас был этот паспорт и что вы его потеряли. Зачем он вообще вам понадобился?
— Для чего еще может понадобиться паспорт? Конечно, для поездки за границу.
— А ваш чем плох оказался?
— У меня нет паспорта. — Бьюкенен бросил взгляд на людей, столпившихся возле выхода. — И никогда не было.
Они вышли на шумную улицу. Он снова сощурился от яркого солнца.
— Куда подевался ваш дружок? По-моему, того парня с поезда звали Тед. Наверное, вы без него и шагу ступить не можете.
— Поблизости. Приглядывает за вещами.
— А как насчет рации? Я не стану с вами разговаривать, пока не докажете, что наш разговор не записывается.
— Видите, здесь нет никакой рации, — она открыла и показала ему сумочку.
— И моих вещей тоже. Где вы их спрятали?
— В надежном месте.
Перед больницей остановилось такси, и из него вышли мужчина с женщиной.
Бьюкенен поспешно открыл дверь и залез в машину. Холли нырнула вслед за ним.
— Не слишком удачная идея, — заметил Бьюкенен.
— Куда? — спросил водитель.
— Отель «Холидей Инн-Краун Плаза».
Такси тронулось с места. Бьюкенен повернулся к Холли.
— Шутки в сторону. Я хочу получить назад свои вещи. Дайте ключ от вашего номера. Я заберу то, что мне принадлежит, соберу ваши чемоданы, и вы уедете из отеля.
— С чего вы взяли, что я захочу уехать?
Бьюкенен придвинулся к Холли.
— Потому что нас не должны видеть вместе. Не спрашивайте, что это значит. Я не могу выразиться яснее.
— Снова пытаетесь меня запугать.
— Да, и, надеюсь, небезуспешно.
6
— Остановитесь здесь, — бросил Бьюкенен таксисту.
— Так ведь два квартала не доехали, сэр.
— Ничего. Покатайте леди по городу. Через полчаса жду вас на этом месте.
Бьюкенен посмотрел на Холли в упор.
— Ключ от вашего номера. — Он протянул руку.
— Вы шутите.
— Ключ.
Холли отдала ему ключ.
— Полегче, мистер Бьюкенен. У меня в номере ваших так называемых вещей нет.
— Где они? В комнате Теда?
Она не ответила.
— Я не шучу, Холли. Ни вам, ни вашему дружку лучше не попадаться с моими вещами. Это вредно для здоровья.
Ее лицо слегка побледнело, точно Холли наконец осознала серьезность своего положения.
— А что я получу взамен?
— Душевное спокойствие.
— Не густо.
— Что вы хотите?
— Продолжить наш разговор.
— Я сказал, что через полчаса вернусь.
Холли пристально посмотрела ему в глаза.
— Хорошо. Они в номере Теда.
— Ключа у вас, конечно, нет.
— Есть. — Она подала ему ключ. — На Случай, если мне потребуются ваши вещи, а Теда не окажется поблизости.
— Очень умно с вашей стороны. — Бьюкенен вылез из такси.
— Когда будете укладывать мои вещи, поосторожнее с нижним бельем. Оно дорогое, не порвите кружева.
Бьюкенен уставился на нее, потом захлопнул дверь.
7
Путь длиною в два квартала показался ему двумя милями. По дороге Бьюкенен снял с головы повязку и бросил бинт в урну. Он то и дело утирал со лба пот и щурился от солнца. Когда он наконец попал в прохладный сумрак гостиничного холла, боль в висках слегка утихла.
Вместо того чтобы сразу подняться в комнату Теда и потом зайти к Холли, он решил проверить, нет ли для него сообщения. Незаметно огляделся вокруг: за ним могут следить.
И точно. В кресле справа от входа сидел коренастый молодой человек в полосатом синем костюме и читал газету.
Место для наблюдения было выбрано очень удачно:
молодой человек видел входящих раньше, чем они успевали его заметить. Небрежный, но пронзительный взгляд агента чуть задержался на нем и скользнул мимо. Как истинный профессионал, человек в синем костюме не подал виду, что узнал Бьюкенена.
Так, они обложили гостиницу.
«Однако следят не за мной», — подумал Бьюкенен.
Им нужна Холли.
Не обращая внимания на человека с газетой, Бьюкенен подошел к регистрационной стойке и стал ждать, пока клерк закончит разбираться с клиентом. Наконец тот освободился.
— Что-нибудь желаете, сэр?
— Для меня ничего не оставляли? Я живу в номере…
Клерк выжидающе улыбнулся.
— в номере…
— Да, сэр?
— …черт, — Бьюкенен чувствовал, как у него учащается пульс. — Не могу вспомнить. Когда я уходил, то оставил ключ на вахте. Хоть убей, не помню, какой на нем был номер.
— Не беспокойтесь, сэр. Скажите, как вас зовут, компьютер в два счета отыщет, в каком номере вы остановились.
— Виктор Грант, — машинально ответил Бьюкенен.
Пальцы клерка забегали по клавишам компьютера. Он уставился на экран, потом нахмурился.
— Простите, сэр, но в компьютере вас нет.
