— Заставил ты нас поволноваться, — снова услышал он голос женщины.
Он попытался сосредоточить взгляд на ее расплывчатой фигуре, ожидая увидеть склонившуюся над постелью медсестру или, возможно, Хуану, хотя у говорившей не было мексиканского акцента.
Разглядев рыжие волосы, Бьюкенен вздрогнул и дернулся, точно от удара.
— Успокойся, — сказала Холли Маккой. — Тебе уже лучше. Все в порядке.
«Черта с два, — подумал он. — Все не так. Все не так, как надо». Мысли путались, и он не мог решить, насколько плохи его дела.
— Я вижу, вам действительно лучше, — произнес рядом мужской голос.
Врач. Белый халат врача резко контрастировал с его черной кожей. Он незаметно вошел в палату и долго изучал медицинскую карту, прикрепленную к спинке кровати.
Наконец он сказал:
— Медсестры, которые дежурили в ночную смену, несколько раз будили вас, чтобы проверить неврологические симптомы. Вы помните это?
— …Нет.
— А меня помните?
— …Нет.
— Хорошо. Меня не было вчера вечером, когда вас привезли на «скорой». Теперь ответьте на мои вопросы. Говорите первое, что придет в голову. Хорошо?
Бьюкенен кивнул и сморщился от боли.
— Вы знаете, почему здесь оказались?
— …Меня ударили… ножом.
— Превосходно. Помните место?
— …Бок.
— Нет. — Врач слегка улыбнулся. — Я спросил, в каком месте вас ранили.
— …Французский квартал… «Кафе дю монд».
— Правильно. На вас напали, когда вы стояли на тротуаре неподалеку от входа в кафе. Как только сможете отвечать на вопросы полиции, они попросят вас сделать заявление. Впрочем, ваша подруга уже сообщила все детали, которые могут помочь следствию.
Холли утвердительно кивнула.
Моя подруга?
Полиция?
— Не знаю, утешит вас это или нет, но вы не единственный, кто стал жертвой ограбления вчерашней ночью. Причем некоторым повезло куда меньше. Несколько человек до сих пор в критическом состоянии.
— …Ограбления?
— Я рассказала в полиции, как выглядел преступник, — вставила Холли. — Однако пользы от этого мало. Он был в костюме пирата. Вчера многие были в костюмах.
Она поднесла к лицу Бьюкенена пластмассовый стаканчик и вставила в рот соломинку.
Он ощутил на губах холодную свежесть.
— Вы в Медицинском центре, — пояснил врач. — На рану пришлось наложить двадцать швов. Но вы, повторяю, легко отделались. Ни один важный орган не задет, хотя разрез довольно обширный.
»Полиция? — мелькнуло в голове у Бьюкенена. — У меня был с собой пистолет. Что, если они его нашли? Наверняка нашли. И фальшивый паспорт на имя Виктора Гранта. Они сразу заподозрят…»
— Вы упали и ударились головой, — продолжал врач. — У вас сотрясение головного мозга.
Еще одно?
— Однако, судя по всему, неврологических нарушений нет. Простите, что надоедаю своими вопросами, но ото необходимо. Так… сколько пальцев я показываю?
— Три.
— Сколько вам лет?
— Тридцать два.
— Как вас зовут?
— Как вас зовут? — повторил врач.
Бьюкенен попытался сосредоточиться.
Из всех вопросов…
Ну давай, вспоминай. Как же тебя сейчас зовут?
— …Питер Лэнг, — еле слышно выдохнул он.
— Неправильно. Грабитель не успел завладеть вашим бумажником, и из документов следует, что ваше имя…
— Брендан Бьюкенен.
— Почему вы сказали, что вас зовут Питер Лэнг?
— …Это мой друг. Нужно сообщить ему, что со мной случилось.
— Скажите, куда позвонить, и мисс Маккой вам поможет. Вы заставили нас здорово поволноваться. Поначалу я думал, что сотрясение тяжелее, чем показала эхограмма.
Не успел завладеть бумажником? Значит, полицейские осматривали мои вещи. Они не могли не заметить пистолет.
И паспорт. Возможно, врач ожидал, что я назовусь Виктором Грантом.
Вошедшая медсестра измерила ему давление.
— Сто пятнадцать на семьдесят пять.
Врач одобрительно кивнул.
— Постарайтесь открыть глаза как можно шире. Мне нужно посмотреть ваши зрачки. Хорошо. Теперь следите за моей рукой. Хорошо. Потерпите еще чуть-чуть. Мне нужно постучать этим молоточком по вашим коленкам. Отлично. Рефлексы в норме. Хрипов в легких нет. Сердцебиение ритмичное. Вы меня радуете. Теперь попытайтесь отдохнуть. Я загляну во второй половине дня.
— Я побуду с ним. — Холли опять дала Бьюкенену воды.
— Только постарайтесь его не беспокоить. Больному нельзя много разговаривать. С другой стороны, длительный сон тоже нежелателен. По крайней мере до тех пор, пока я не буду уверен, что он в безопасности.
— Все понятно. Я просто посижу здесь, чтобы он не волновался, — заверила Холли.
— Вот и прекрасно, — врач уже собрался выйти из палаты, но на пороге обернулся. — Похоже, вы коллекционируете шрамы, мистер Бьюкенен. Откуда у вас рана на плече?
— …Я, я… это…
— Упал с лодки, — быстро ответила за него Холли. — След от удара о катер.
— Хорошо, что у вас есть медицинская страховка, — сказал врач и вышел.
3
Бьюкенен подождал, пока врач и сестра выйдут за дверь, затем медленно повернул голову и посмотрел на Холли.
Она ободряюще улыбнулась.
— Еще воды?
— Что происходит?
— Знаете, в детстве я никак не могла решить, кем стану: медсестрой или репортером. Сейчас я совмещаю обе профессии.
Бьюкенен с усилием вздохнул и спросил еле слышным шепотом:
— Что случилось? Как…
— Поберегите силы. Вчера вечером я шла за вами от самой гостиницы.
— Как вы узнали, где я остановился?
— Коммерческая тайна. Да вы не волнуйтесь, лежите себе спокойно, а я буду рассказывать. Я знала, что вы не станете сидеть в отеле, и ждала на улице, напротив парадного входа. Там есть и задняя дверь для служебного пользования, но я подумала, вы не захотите привлекать внимание служащих. Кроме того, я была не одна… Помните Теда? Вы встречались в поезде. Он наблюдал за задней дверью, и мы переговаривались по рации. Когда вы вышли на улицу, я была в карнавальном костюме. Иначе меня выдали бы мои рыжие волосы. Одним словом, вы не заметили, что за вами следят.
— Нужно перекрасить, — прошептал Бьюкенен.
— Что?
— Волосы. В какой-нибудь другой цвет. Будет удобнее следить.
— Ни за что. А вот вы, наверное, нередко меняли цвет ваших волос.
Он не ответил.
Холли снова поднесла к его губам стакан с водой.
— Кстати, я не ошиблась, когда говорила про рану на вашем плече? Вы действительно упали с лодки? Вас тогда звали Виктором Грантом. Наверное, у мексиканской полиции сохранились ваши показания?
— Я не знаю, о чем вы.
— Разумеется.
Веки налились свинцом.
«Откуда она берет свою информацию?» — подумал Бьюкенен.
— Коммерческая тайна, — сказала Холли.
— Что?
— Вы спросили, откуда я беру информацию. Отвечаю: коммерческая тайна.
«Разве я спросил об этом вслух?»
Его глаза закрылись под тяжестью век.
4
— Плохо, что вы ничего не ели, — врач указал на нетронутый бутерброд с рыбой.
— Никогда не любил больничную еду.
— Мистер Лэнг…
— Бьюкенен.
— Правильно. Мистер Бьюкенен. Я просто хотел удостовериться. Если хотите, чтобы вас выписали, постарайтесь рассеять малейшие сомнения по поводу состояния вашего мозга. На вашем месте я не стал бы отказываться от еды, а попросил бы добавки.
Бьюкенен с усилием потянулся за бутербродом.
— Я подам, — сказала Холли.
— По-моему, доктор хочет посмотреть, как это получится у меня самого.
— Вы знаток человеческих душ, — улыбнулся врач. — Сейчас поешьте, а потом придется встать с кровати и немного пройтись. Мне нужно убедиться, что ваши ноги и все остальное работают, как положено.
— Вам никогда не говорили, что вы — настоящий рабовладелец?
Чернокожий медик смешно наморщил лоб.
— Ну, раз вы можете шутить, дела идут на поправку. После обеда я вас посмотрю.
Как только за доктором закрылась дверь, Бьюкенен отложил бутерброд в сторону и взглянул на Холли.
— Полагаю, вы не захотите его съесть вместо меня. Или, может быть, засунуть подальше от глаз — как будто я все съел.
— Будьте мужчиной и съешьте его сами. Вы же не собираетесь валяться здесь до бесконечности. — Изумрудные глаза Холли озорно сверкнули.
— А глаза у вас почему такие зеленые? Цветные контактные линзы?
— Французские капли. Многие кинозвезды пользуются этим средством, чтобы подчеркнуть цвет своих глаз. Я узнала о них, когда работала в Лос-Анджелесе. Советую попробовать, если в следующий раз решите изменить свою внешность. Куда лучше, чем эти ваши линзы.
— Зачем мне изменять свою внешность?
— Не хотите сдаваться, — в голосе Холли послышалось раздражение.
— Как и вы. Прошлая ночь. Что случилось прошлой ночью? Вы не договорили.
— Я шла за вами через Французский квартал до «Кафе дю монд». К тому времени мои часы показывали одиннадцать. Вы кого-то разыскивали. Я бы сказала: разыскивали изо всех сил.
