Он что-то говорит, а я почти не слышу что.
Дышу носом через раз и пытаюсь совладать с подступившей неконтролируемой паникой.
Что там было про нулевую вероятность?
Прямо по курсу Абрамов.
С ребенком.
Вот уж где нонсенс…
Хочется по-быстрому куда-нибудь свернуть, да боюсь, поздно. Ян нас уже заприметил, и этот его мрачный взгляд не предвещает ничего хорошего.
Господи, какого ж черта?!
Почему именно сегодня?
Почему он?
Почему здесь?
Почему в компании Лавриновича?
Что за вселенское невезение…
Опускаю глаза. Сглатываю шершавый комок, вставший в горле, и рассматриваю снег, белым одеялом раскинувшийся под ногами.
— Денис Андреевич… какая встреча!
Напрасно я молю всех богов о том, чтобы он просто прошел мимо. Этому точно не суждено сбыться…
Глава 42. Папа-Ян
Дарина
— Добрый день, — вполне дружелюбно отзывается Денис Андреевич.
— Арсеньева, да тебя прямо сам бог послал! — Абрамов перемещает недоброжелательный взгляд с Лавриновича на меня.
Что?
Удивленно на него смотрю.
— Из всех присутствующих в этом парке, ребенка я могу доверить только тебе, — совершенно безэмоционально заявляет Ян. — Это Савелий. Савелий, это Даша. Побудешь с ней до тех пор, пока я не вернусь. Ясно?
Требовательный взор на мальчика.
— Да, — послушно отвечает тот, внимательно глядя на него.
— Она добрая. Даже слишком, так что не сыкуй. Но и не борзей, — добавляет строго.
— Хо…хорошо.
— Присмотри за ним пять минут, — а эти слова уже адресованы мне. — Надо вернуться на парковку, кое-что забрать, — аккуратно толкает ребенка мне в руки.
???
Я словно онемела. Ни одной фразы не могу вымолвить.
— И это пусть будет у тебя, — протягивает цветастый детский рюкзак. — Я быстро. Иди, Савка, лепи, что хотел, только варежки наденьте.
Савелий кивает и что-то мычит.
— Денис Андреевич, не составите компанию, у меня к вам есть вопрос. По семинару.
— Конечно.
Вопрос по семинару…
Лавринович, кажется, растерян не меньше моего.
— Идемте.
Они уходят, а я, все еще пребывая в состоянии некоего ступора, пытаюсь найти хоть какое-то объяснение тому, что происходит. Однако долго поразмыслить на эту тему не получается.
— Вааарежки, Да…ша! — мальчишка весьма настырно теребит свой рюкзачок.
— Да. Сейчас.
Расстегиваю молнию и вытаскиваю симпатичные вязаные рукавички, лежащие сверху. Успеваю мельком заценить содержимое рюкзака. Чего там только нет… Настоящий набор первой необходимости.
— Вот, держи.
— Ты… — капризно тянет ко мне ладошки.
— Давай помогу, — предлагаю, не сообразив сразу.
Застегиваю молнию, вешаю портфель на плечо.
— Бе…лые оообла…ка… — несколько раз повторяет он, пока мы на пару справляемся с весьма непростой задачей.
Савелий растопыривает пальчики, и варежки получается надеть не сразу.
— Ну вот! Готово! — объявляю я.
Поднимаю глаза. Мальчик в этот момент с любопытством меня разглядывает.
Нерешительно улыбаюсь в ответ, а у самой сердце сжимается.
О том, что Савка — ребенок необычный, я догадалась сразу. Внешние дефекты говорят сами за себя… Разрез глаз, форма черепа, деформированный носик, приоткрытый и слегка перекошенный рот. Не все пальчики на правой руке. Да и речь…
— Да…ша, — его личико озаряет улыбка. Такая живая и широкая, что хочется разрыдаться. — Бе…лые облакааа.
— Снежок, — догадываюсь я.
— Сне…жок, — кивает.
— Ян сказал, что ты хотел кого-то слепить?
— Коооо.… Коооолобка сле…пить, — тащит меня в сторону раскидистого дерева.
— Колобка?
— Да. Он от… ба…буш…ки ушел и от де…душ…ки ушел, — приговаривает задорно.
Садится прямо на снег и принимается сооружать перед собой тело колобка.
— А почему он от них ушел, знаешь? — интересуюсь, наблюдая за ним.
— Скучно было. Сво…бо…ды хотел.
Свободы. Интересная интерпретация.
— А может, он был очень непослушным? Потому и сбежал?
— Бабка и дед съеееели б его, а так… он мир поглядел.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мир поглядел.
— Лепи! — командует, привлекая и меня к своему занятию.
— Ну ладно…
Достаю из кармана перчатки. Надеваю. Присаживаюсь и сгребаю в кучу снег, которого за двое суток выпало немало.
Мимо нас проносятся хохочущие дети, и Сава моментально отвлекается.
— Друзья, — неотрывно следит за их беготней и ором. — И я… хочу друзей.
Как-то сникает… Настроение резко меняется, и я спешу переключить его внимание на себя.
— Сав, а какая твоя самая-самая любимая сказка?
— Ммм… — задумчиво тянет он. — Бура…ти…но.
— Отличный выбор.
— Яяяну не нравятся приключения по…ле…на.
Приключения полена.
Хмыкаю.
— А что нравится?
— Про Гееерду и Кая.
Молча вскидываю бровь.
— Я ему ее читаю, — деловито сообщает паренек, с серьезным выражением лица формируя округлости колобка.
— Ты ему читаешь? — уточняю. Вдруг не так поняла.
— Да.
Представила эту картину. Выходит, не только меня он заставлял читать книжки вслух.
Опускаю глаза. Под ребрами предательски ноет. Потому что вспомнились те беззаботные, счастливые времена, которые когда-то связывали нас с Яном. Пусть это и длилось недолго.
«Почитай мне, Даш».
Обычно он лежал на моих коленях. В одной руке я держала книгу, а второй перебирала его волосы.
— Зай, — гоню непрошеные мысли прочь. — А Ян… он тебе кто?
Да, некрасиво и в лоб, но, честно говоря, этот вопрос вспыхнул в моем мозгу еще в тот момент, когда я увидела их вместе.
— Яяян. Папа-Ян! Папа-Ян! — тараторит мальчишка.
Я на секунду выпадаю в осадок.
Папа-Ян? Да ну как… Это ж…
— Я люблююю Яяяна. Лепи! — требует настойчиво.
— Слушаюсь и повинуюсь, — бормочу под нос.
Папа Ян.
Утрамбовываю снег, переваривая полученную информацию.
— Люблю моего Яяяна, — повторяет он еще раз. — А ты?
Хорошо, что я сижу, а не стою.
Вот так в одну секунду до полыхающих щек может смутить невинный вопрос, прозвучавший из уст ребенка.
— Не любит, Савелий. Видишь, с другим дядей пришла в парк гулять, — раздается за спиной.
Боже…
Хочется под землю провалиться.
— Где Денис Андреевич? — замечаю, что парень вернулся один.
— Отправился твой профессор в дальние дали.
— Что ты с ним сделал? — спрашиваю испуганно.
— На черта он мне нужен, — фыркает насмешливо. — Поднимайся, Савка, пришло время волшебных пилюль.
— Ооо, — мальчик тут же бросает Колобка.
Вообще, судя по всему, Ян для него авторитет. Слушается ребенок беспрекословно.
Встаю.
— Смотри, Да…ша.
Мальчуган трясет какой-то интересной штукой. Я так понимаю, это контейнер для таблеток. Вот только он весьма оригинальный. Вытянутый, прозрачный, с тоннелем-лабиринтом внутри. Эдакая головоломка. Надо крутить туда-сюда, чтобы маленькая кругленькая пилюля добралась до самого верха.
— Победа!
— Запивай, — Ян откручивает крышку и помогает ему держать бутылку с водой.
— Я от них расту, — поясняет он мне. — Яяян, смотри, Ко…ло…бок.
— Это не Колобок, Сав. Это Квадраччио, — качает головой, с усмешкой глядя на наше творение. — Вы рукожопы.
Квадраччио…
— Ру…ко…жопы! — хохочет Савелий на репите. — Да…ша, пошли.
Он цепляется за мою ладонь. Приходится вернуться к совместному творческому процессу.
— Расскажи ей стих, Сав.
Краем глаза замечаю, что Ян, прислонившись плечом к дереву, наблюдает за нашей возней.
— Какой?
— Любой.
Савелий какое-то время молчит, а потом принимается с выражением читать наизусть:
—
С точки зрения Кота — жизнь поняяятна и проста: Вовкин папа су…щест…вууует, чтоб ходить Коту за рыбой, Потому что сами рыбы прыгнуть в миску не смогли бы…[12]
