Ворона, сидящая на пеньке спиленного столба рядом с целью, так и не поняла, что внезапное решение прекратить свое далекое, но все равно надоедливое карканье в этот раз спасло ей жизнь. Не осознавая происходящее, она случайно устранила причину, из-за которой стрелок держал ее в прицеле, и когда она вдруг заткнулась, он решил ограничиться строгим предупреждением, всадив первую пулю в точку опоры под черными цепкими лапками. Не вняв сделанному замечанию, со злобным карканьем и со щепками в перьях, она тут же взлетела, родимая. Подполковник, наблюдая результат стрельбы через бинокль, удовлетворенно хмыкнул, и остальные четыре выстрела курсант сделал уже по цели, быстро и уверенно наколов на бумаге немного вытянутый ромб прямо по центру, но немного выше, в круге с номером девять. Когда вызванный по рации солдат, обеспечивающий безопасность стрельб за линией мишеней, ее принес, взвод дружно ахнул, и парни зашептались между собой, а офицер достал коробок спичек и приложил к пробоинам, закрыв три из них.
– М-даа… – недовольно покачал он головой. – Хороший выстрел был тот первый, куда целился, туда и попал, а тут перебор, поторопился, видимо. Скорость нужна сам знаешь в каком случае, но все равно значок классности получишь. Откуда такие навыки?
– Книги в детстве любил читать про Зверобоя, Соколиного глаза и Следопыта, рисую неплохо, геометрия опять же на «пятерку», видимо, врожденное, – туманно ответил курсант, для исключения дальнейших вопросов решив не уточнять, сколько времени он провел в школьном тире.
Лейтенант опять вздохнул, закончил вечер воспоминаний и убрав оружие на место, вытер ветошью, найденной там же, испачканные оружейным маслом руки.
Насыщенный событиями день прошел быстро, во взводе уже прозвучала команда «Отбой!», и он, решив немного отдохнуть перед ночной проверкой постов, прилег на застеленную койку в привычном для курсанта неуставном положении – ноги в сапогах на спинку кровати, а руки за голову. Годами выработанная в училище привычка не экономить на отдыхе и при любом удобном случае восстанавливать силы, засыпая чутким, балансирующим на грани с реальностью сном, сейчас его подвела. Причин для этого было несколько – и новое беспокойное место службы, и предстоящая ночная «прогулка», как он уже понял, отдающая реальным боевым опытом, и несколько подзабытые за сумятицей дня красивые карие глаза с маааленькой родинкой на нижнем веке, совсем рядом с уголком глаза.
Служебное отношение лейтенанта, как молодого, здорового и рассудительного, к реальным боевым действиям несколько отличалось от событий на личном фронте, к которым он стремился и о которых мечтал по ночам: встреча, разведка, подготовка, атака и сокрушительная победа над противником, яростно переходящая в бурное и довольно подзабытое чувство удовлетворения над ним же. В отряде, откуда его отправили в служебную командировку, случилась беда – печальная история, которая оставила молодого парня без подруги. Вспоминать об этом он не хотел, но вчерашняя встреча у киоска взволновала, напомнила о прошлых отношениях, о том, что жизнь продолжается и надо принимать удары судьбы с достоинством, а подарки, тем более нежданные, с благодарностью. А потом, сквозь прикрытые веки, всплыла еще одна причина, не дающая ему временно перейти на другой уровень сознания, потому что не успел он поменять местами затекшие ноги на спинке кровати, а карие глаза уже сменили зеленые, не менее красивые и такие же волнующие…
За несколько мгновений до прихода дневального по взводу сработал внутренний будильник, еще один из полезных навыков, полученных в училище: просыпаться вовремя и без подручных средств. Лейтенант, рывком сбросив ноги со спинки кровати, легко вскочил и быстро экипировался – личный автомат с уже заученным серийным номером, как потом оказалось навсегда, потертый, заполненный боеприпасами «лифчик» и, после нескольких секунд раздумий, ночной стрелковый прицел, универсальный, который он аккуратно прикрепил на оружие, тихонько, чтобы не разбудить солдат, поднимаясь по лестнице на поверхность.
Ночь оглушила своей кажущейся тишиной с отличной акустикой бескрайнего древнего греческого амфитеатра под открытым небом, заворожила, закружила и огромным звездным небом, правда, несколько меркнущим перед великолепием ночного светила с ясно видимыми оспинками своих кратеров и темными разводами пыльных морей. «Какая огромная она здесь», – задрав голову и придерживая кепи рукой, подумал лейтенант.
– Впечатляет, да? – предусмотрительно кашлянув за спиной, спросил незаметно подошедший Роберт и встал рядом. – Я первое время, когда на наш полевой «толчок»15 ночью ходил, газету не только по прямому назначению использовал, освещения и для расширения кругозора хватало…
Лейтенант, который немного покраснел оттого, что позволил офицеру подойти незамеченным так близко, согласно кивнул и тут же чертыхнулся про себя, когда скользнув взглядом вправо, увидел двух солдат сопровождения, стоящих рядом, как и они, с запрокинутыми вверх головами. Проверка оружия и экипировки заставила всех собраться, сосредоточиться на предстоящей боевой задаче, а прыжки на месте в групповом и одиночном исполнении сразу позволили выделить слабое звено этого ночного патруля, выдавшее себя демаскирующим железным звуком, которое сконфуженно крутило головой, оглядывая свою новую, пусть и затертую, еще непривычную амуницию.
– Откинь приклад, он о защелку клацает, а это не есть хорошо. Я первый, остальные за мной цепочкой, ты замыкающий, дистанция три-четыре метра. Идем по часовой, начинаем с НП «минбатра»16, если сделаем все четко, то и правда будет за нами…
Роберт, задавая темп всей группе и срезая между блиндажами подразделений, точно вывел их к подножию холма, на узенькую бликующую в лунном свете тропинку, ведущую наверх немного в стороне от основной дороги. На секунду задержался, перевесил автомат через ремень на шею и, положив на него руки для опоры и равновесия, быстрым рывком начал движение вверх по склону, между кустов верблюжьей колючки, к сияющим над головой звездам.
Луна, как заметил ранее замбой, впечатляла – все было видно как на ладони, вот только холодный и неживой свет вызывал у лейтенанта, который, поскальзываясь на твердой, утоптанной тропинке, упрямо лез вверх, мрачные ассоциации. Ночной ритуал проверки поста почти ничем не отличался от дневного – привычный приказ стоять и тихий обмен паролем и отзывом, одинаковые доклады и такие же вопросы, только вот подходить к этому сооружению, которое ночью выглядело совсем иначе, было несколько страшновато и неуютно, мороз особенно продирал по коже, когда до него оставались считанные метры, а он молчал, умышленно или не по своей вине играя на нервах. Шли быстрым шагом, стараясь не задерживаться на открытых местах и, насколько позволял проросший кустарником «спотыкач», почти вплотную прижимаясь к колючей проволоке системы. Между шестым и пятым постами лейтенант, который заранее к этому подготовился, вскинул автомат с ночным прицелом и посмотрел через него в сторону «запретки», горя желанием проверить училищную байку, услышанную на занятиях по оружию массового поражения, о том, что так можно увидеть свечение от радиации, а когда увидел, возможно, несколько наивно принимая желаемое за действительное, оторопело опустил автомат и окликнул замбоя, который, глотая воду из фляжки, от неожиданности громко поперхнулся и надсадно, еле сдерживаясь, закашлял.
– Черт, не шуми. Что такое?
– На, смотри! – протянул ему оружие лейтенант.
– Ну, – не понял Роберт, напрасно вглядываясь в лунную светлоту через прицел с зеленой, отсвечивающей и «залипающей» картинкой.
– Не видишь, что ли? Дай автомат! Ничего не понимаю, было же!
– Да что?
– Свечение какое-то или отблеск, не пойму.
– Так, ты не суетись, суровая проза жизни ничего общего со сказками на лекциях не имеет, скоро отвыкнешь проверять и сравнивать, сам таким был.
Пожав плечами, приниженный исследователь окружающего мира прошел мимо Роберта, который пропустил его вперед и довольно ухмыльнулся, тревожно оглядываясь на солдат.
Кипарисовая аллея, где еще утром лейтенант лежал на траве в тревожном ожидании, ночью под луной выглядела совершенно потрясающе и навевала романтические, совсем не подходящие к реальной обстановке мысли. Не хватало только мягко плещущегося теплого, южного моря, лунной дорожки на нем, песочного пляжа под босыми ногами и бурно протекающего курортного романа, которого у него никогда не было, просто читал что-то такое, когда-то и где-то в прошлой жизни, вот и навеяло, а может, и не читал, просто нафантазировал, глаза опять же эти, карие и с маааленькой…
Лейтенант выстрел не услышал, а только почувствовал всей кожей жестоко давящее на психику, невероятно быстро нарастающее гудение мощного шмеля, на которое солдаты ночного дозора, идущие перед ним, среагировали мгновенно – елочкой рассыпались в разные стороны, а он, еще витая где-то в облаках, успел только рефлекторно нагнуть голову и рухнуть на одно колено. Справа от него и спереди, метрах в двух, что-то сильно ударило в землю, а в лицо и грудь хлестко толкнула пыльная волна теплого воздуха с жесткими комьями земли, которые еще не успели остыть от жаркого дневного солнца. Заученным движением скинув автомат с плеча, он щелкнул предохранителем, быстро передернул затвор и навскидку выстрелил куда-то вперед, правее пятого поста по оси их движения, и недовольно чертыхнулся про себя, потому что выброс адреналина в крови заставил задрожать руки и не позволил эффективно подавить огневую точку противника, как он не раз, на занятиях по тактике мечтал про себя, представляя свой первый бой за генерального секретаря и Отечество. И вместо длинной грохочущей, сметающей все и вся автоматной очереди прозвучал хоть и гордый, но одиночный выстрел, который свел на нет эффективность применения автоматического оружия, скорострельность и кучность попадания которого были бы адекватным ответом на этот подлый ночной выстрел из-за укрытия. В спешке сорвав палец, лейтенант поднял предохранитель, переключив режим ведения огня на автоматический, но момент был уже упущен.
