– Что у вас стряслось, сэр? – с недовольным видом спросил крепыш. Мол, тревожат нас по пустякам, отрывают от серьёзных дел, соседи их, видите ли, не устраивают!
Отец увесисто изложил суть дела, сильно сгустив краски. Звучало это так: водитель броневика ведёт себя неадекватно, как обкурившийся наркоман, коим наверняка он и является; нагло врубает на всю катушку стерео, гудит, безобразничает, будит всех по ночам, кидает на газон мусор, угрожает. «Теперь уж точно будет угрожать», – подумал я. Хотя тактику отца я просёк. Если мямлить, что соседи мешают жить, помощи от полиции не дождёшься. Надо жать на все кнопки. Слово «наркоман» возымело своё действие.
– Откуда вам известно, что он наркоман? – тотчас заинтересовался крепыш.
– Предполагаю.
– Его имя и адрес? – отрывисто спросил Арнольд.
– Имени и адреса не знаю. Похоже, он живёт где-то поблизости, я записал номер его машины, – произнёс отец и протянул бумажку. Затем подвёл полицейских к сбитому почтовому ящику. Пока он демонстрировал им следы преступления, те посматривали не на ящик, а на мою мать. Она стояла в дверях, наблюдая. Как я уже рассказывал, мужчины постоянно на неё глазели. Хотя мать ничего для этого не делала, ни с кем не флиртовала, вызывающе не одевалась, вела себя сдержанно и была безразлична к их вниманию. Получается, что равнодушием можно многого добиться. Весело: когда чего-то страстно хочешь, сам всё портишь. Скорее получишь, если хладнокровен. Научиться бы!
– Мэм, вы видели, как это произошло? – обратился к матери крепыш.
– Нет, я была на кухне, но шум слышала.
– Вы раньше видели эту машину?
– Нет, я же сказала, что была на кухне, – ответила мать невпопад, отчего-то смутившись.
– Я имею в виду, видели ли вы эту машину до этого? – повторил крепыш.
– Только мельком.
– Она часто ездит по вашей улице?
– По-моему, да… я не уверена.
Крепыш начал меня раздражать. Не мать он должен был допрашивать, а отца, который заварил всю эту кашу.
– Вы знаете, кто владелец? – продолжал приставать коп к матери.
– Не знаю. Откуда мне знать!
– Сэр, а вы знакомы с владельцем? – повернулся крепыш к отцу. Меня удивляло, что допрос вёл он один. Арнольд с неподвижным лицом безучастно стоял рядом. Я украдкой его рассмотрел. Угрожающего вида субъект. Глазом не моргнув, пристрелит.
– Я же говорил, что не знаком, – ответил отец, – но думаю, что это мужчина и, скорее всего, молодой.
– Почему вы так думаете?
– Сужу по его агрессивному поведению.
По тону отца я понял, что вопросы крепыша ему тоже не нравятся.
– Женщины попадаются куда более агрессивные, – изрёк Арнольд.
– Я вам больше не нужна? – спросила мать. – Извините, меня ждут дела.
– Нет, мэм, – произнёс крепыш.
Происходящее уже нисколько меня не развлекало, и я двинулся в дом следом за матерью.
– Подожди, – задержал меня крепыш. – А тебе ничего не известно?
Вопрос с подковыркой. Я покосился на Арнольда, но он смотрел в сторону, будто знать меня не знает.
– О чём известно?
– Об этой машине, – пояснил крепыш, уж как-то больно пристально меня разглядывая.
– Ничего неизвестно, – я повернулся и вошёл в дом.
– Довольно нахальный коп. Он меня ещё и подозревает! – сказала мне мать.
– В чём? В том, что ты сшибла почтовый ящик назло отцу? – рассмеялся я.
– Да, ты прав, но всё равно он нахал.
– Все копы нахалы, на то они и копы.
– Ну что ты, они же спасают людям жизнь, – защитила она их.
Проходя мимо стола, она на лету подхватила за хвост креветку, отправила её в рот, прожевала и похвалила ресторан, из которого привезли кучу этой еды. Несмотря на досаду на крепыша, мать сияла. Оживлённая, она порхала вокруг стола, собирая грязную посуду. Во мне опять шевельнулась ревность. Если у неё есть любовник, я должен выяснить, кто он.
Я помог ей всё убрать. Отнёс гору одноразовой посуды на кухню, свалил в мусорное ведро. Посмотрел в окно. Полицейские уехали. Улица была пуста, темна, в мерцающих желтоватых точках – горели газовые фонари. В таких же точках было и небо. Одна из них сорвалась вниз и, упав в конце нашей длинной улицы, рассыпалась, как в мираже, на несколько звёзд. Увеличиваясь с каждой секундой, они превратились в фары броневика. Тот с бешеной скоростью нёсся прямо на нас. Казалось, сейчас протаранит стену и влетит внутрь. Судя по всему, полицейские нанесли ему визит.
Он резко притормозил перед нашим домом, протяжно погудел и помчался дальше.
– Зря Эд это затеял, – вздохнула мать. – Неприятностей теперь не оберёшься.
– Не волнуйся, ты же знаешь отца, этот придурок будет не рад, что с ним связался, – успокоил я её.
– Да, но воевать с соседями – себе дороже.
– С чего ты решила, что это сосед?
– Эд же сказал, что он где-то поблизости живёт.
– Ты не знаешь, кто он такой?
– Понятия не имею, – она отвернулась. Стала загружать посудомойку, тараторя, что утром придёт домработница, надо ей помочь, хотя бы посуду помыть, пожилая всё-таки женщина. Вот такой была моя мать: платила Розе немалые деньги, а при этом выполняла половину её обязанностей. За сердечность я её уважал, а за мягкотелость нет.
Мамино смущение выдавало, что она что-то утаивает.
– Тебе понравилась Алёна? – спросила она. – Правда, милая девочка?
– Милая – не про неё, скорее, психованная.
– Зря ты так, они здесь совсем недавно, ещё толком не устроились, она нервничает, мало ли какие обстоятельства, – сказала мать. Она всех оправдывала, даже тех, кого оправдывать не следовало.
– Ты бы ей позвонил, – продолжила мать. – Она пока никого здесь не знает. Может, ей нужна какая-то помощь.
– Ладно, позвоню. Дай мне её номер, а то я не успел взять.
Записав номер, я пошёл к себе. Проходя по коридору, заглянул к отцу. Он стоял перед шкафом со своей коллекцией. Будто выбирал пистолет, чтобы пристрелить водителя броневика. Услышав мои шаги, он обернулся и сухо кивнул.
Я вошёл в комнату. Сел за компьютер. На форуме было затишье. Ночь. Звонить Алёне я не решился, хотя предполагал, что она не спит. Отложил на завтра. Характер у неё, конечно, препаршивый, но что-то в ней было. Она меня зацепила.
Ложиться не хотелось, и я решил пройтись. Прогулки по ночам – удовольствие. Тихо, пустынно. Только вот бдительные полицейские всё портили. Подкарауливали меня за каждым углом. Разочарованные, что ничего не находили, отпускали. Их приставания злили. Я также беспокоился, что они застукают меня в одном местечке, которое я недавно облюбовал. Оно было моим убежищем. Когда я там сидел, время замедлялось, каждая секунда вмещала в себя многое, превращалась в бесконечность. Там я мог слегка расслабиться и не чувствовать себя под прицелом невидимого глаза, наблюдавшего за мной с утра до вечера. Если Арнольд и впрямь следит за мной, надо поменять место.
Прихватив с собой карманный плеер, я, крадучись, двинулся по лестнице вниз. Ступал тихо, чтобы не разбудить родителей. Они уже улеглись. На первом этаже было темно. Только в глубине коридора на полу лежала полоска света, выпавшая из щели приоткрытой двери ванной комнаты. Я подошёл, чтобы выключить свет, и, ошарашенный, замер. Перед зеркалом стояла мать. Она примеряла шляпку – широкополую, голубую, в абстрактных мазках. Ту самую, которую перехватил у меня бизнесмен.
3
Кража
– Надо же, так рано встал! – удивилась мать, подумав, что я вернулся с утренней про гулки.
– Решил пройтись перед завтраком, – обманул я.
На самом деле я не ложился и провёл всю ночь на берегу. Смотрел на океан и ждал восхода. Когда появилось солнце, я отправился домой. Голова гудела от мыслей. Сидя на пляже, я связывал воедино все улики. Их было предостаточно: мамино приподнятое настроение, шляпка, перешёптывания с кем то по мобиль нику в отсутствие отца. «Ох уж эти подружки, вечно им нужны советы!» – лукавила она, когда я неожиданно входил в комнату. Какие подружки! Отец их всех разогнал! Я уже не сомневался, что наглый бизнесмен был её любовником.
– Садись завтракать… вот, Роза только что нажарила, – сказала мать, ставя на стол тарелку оладий, и похвалила: – В этот раз как никогда вкусно получилось.
– Рада, что вам нравится, – заулыбалась Роза. Добродушная мексиканка. Низенького роста. Пышная, как и сдобы, которые она нам пекла. Несмотря на полноту, двигалась она довольно прытко. Была исполнительной. После её ухода дом сверкал.
– Ты купила себе новую шляпку? – спросил я мать, когда Роза пошла с пылесосом на второй этаж. – Я вчера видел, как ты примеряла.
Она смутилась.
– Красивая вещица. Где взяла?
– В центре, в одном магазине… помнишь, мы мимо проходили?
– Выходит, мой подарок тебе не понравился?
– Что ты, очень понравился, а эту шляпку я давно купила.
– Давно? Что же тогда не носила?
– Ты мне устраиваешь допрос? Какая разница, носила или нет?!
– Большая. Именно её я собирался тебе купить, но упустил.
