Так что зря Владислав в субботу затеял этот разговор, подумал Березин. Или затеял его нарочно, дабы проверить крепость их моральных устоев? Он любит психологические эксперименты, недаром подруга у него преподает в университете социальную психологию.
Березин замедлил шаг, сворачивая на проспект Вернадского. Вспомнилось, что Ивлев обещал новую разработку – излучатель. Как он там говорил? Излучатель СВЧ-пакета... Это же Максимова область – квантовая электроника. Ивлев его потому и вытянул из Томского института сильноточной электроники, где он работал по распределению над созданием приборов СВЧ-диапазона. Правда, Березин отлично понял Ивлева, отобравшего для работы в отделе незаурядных людей. Анна, например, работала раньше начальником лаборатории в объединении «Белэлектроника», то есть вообще в другой стране, имела ряд опубликованных работ по созданию больших интегральных микросхем. Гаршин до Центра работал в Физическом институте Академии наук, имел степень кандидата физико-математических наук. Кнежич тоже был кандидатом, только технических наук, как и Березин, но специалистом в области автоматизации производственных процессов. Лишь Рудаков был в их среде инженером без степени, зато Михаил принадлежал к людям, владевшим, кроме основной профессии – прибориста-ремонтника, – еще тысячью других, донельзя нужных в их деле. Кроме того, руки у него были действительно золотые.
Максим уже вбегал по ступенькам в здание Центра, когда прозвенел звонок, означающий начало рабочего дня. Знакомый вахтер (кибер-пропускная система то и дело ломалась) сочувственно покачал головой, и Максим, не задерживаясь в коридорах, проскочил в сектор отдела.
В лаборатории царил обычный порядок. Дима Шилов уже залез во внутренности искателя с ультразвуковой насадкой, Анна готовила к работе блок контроля АСН.
– Тебя уже вызывал шеф, – сказала она в ответ на его «доброе утро, леди и джентльмены». Березин немного сник, но, подумав, решил, что речь пойдет не о чувствительности искателя или доводке АСН. Ивлев не повторяет дважды ни распоряжения, ни пояснения. Скорее всего он даст новое задание, ведь говорил же он об излучателе не ради шутки.
В кабинете начальника уже сидел Кнежич и разглядывал вычерченную на ватмане схему. На Березина он не обратил внимания, а Ивлев, ответив на приветствие, кивком указал на стул и сказал:
– Вот вам задачка посложней, чем все прежние. Посмотри, потом обсудим и решим, кому ею заниматься. Критиковать схему не разрешаю, ибо она отмоделирована на компах АН.
Минут пять Березин разглядывал схему и все больше убеждался, что чертил ее гений. Или сумасшедший. А так как Максим был уверен, что разрабатывал ее уважаемый шеф, то скорее стоило признаться в своей некомпетентности, нежели в его сумасшествии.
С первого взгляда, конечно, Березин смог разобраться лишь в общих закономерностях схемы, схемы излучателя, сердцем которого была многорезонаторная система, возбуждающая волны субмиллиметрового диапазона, и вот тут-то он совсем обалдел! Таких сложных систем ему видеть еще не приходилось. Излучатель должен был, по мысли разработчика, излучать сложнейшие пакеты высших гармоник электромагнитного поля в пикосекундных интервалах, да еще сфазированных неким определенным образом.
Нет, рассказывать о схеме – все равно что объяснять слепому, какой цвет имеет небо. Березину не хватило бы красноречия, чтобы описать ее красоту и стройность. Она была неотразимо логична, выразительна, и он уже видел за тонкими линиями чертежа сам аппарат!
Наверное, он выглядел достаточно ошеломленным, как и Кнежич, впрочем, потому что Ивлев засмеялся, свернул лист ватмана в рулон и убрал в шкаф.
– По лицам вижу, что вам не терпится узнать – что, зачем и откуда? Итак, первое – что. Максиму сия область ближе, он уже работал с СВЧ-приборами. Это генератор ультразвуковых частот магнетронного типа, шкалу волн вы видели на схеме. Теперь – зачем. Хочу проверить оригинальную гипотезу, по которой НЛО движутся в создаваемых ими зонах с иным течением времени. Владислав уже схватился за эту мысль и строит свою теорию. Ну а начнет, наверное, Максим.
– Извини, – сказал Березин сдержанно, – тут и сомнений быть не может, но у меня возник вопрос: мы что – будем облучать НЛО? Что это нам даст?
– Это уже целых два вопроса. – Ивлев сощурил вспыхнувшие глаза, ставшие вдруг янтарными. – Как известно, НЛО не реагируют ни на радиозапросы, ни на лазерный луч, ни на ухищрения нашего уважаемого Павла Франциевича, – Кнежич страдальчески вздохнул, – перебравшего массу вариантов связи. А вдруг они нас просто не слышат?
– Угу, – промычал Березин, стараясь не встречаться взглядом с Ивлевым. – А СВЧ-крик этого излучателя, стало быть, услышат?
– Утверждать не берусь, но будем надеяться.
Березин был разочарован до того, что перестал следить за своим лицом, и Ивлев, очевидно, понял, о чем он думает. Начальник улыбнулся:
– Не заглядывай в далекое будущее, Максим, кто знает, на что станут реагировать НЛО. А излучатель не прост, изготовить его сложно, просчитать рабочие параметры будет нелегко. Я даже думаю, что одним нам не справиться.
Оптимизма это Березину не прибавило, но зато он понял, что Ивлев на них надеется, в частности на него, и Максим не хотел убивать в начальнике эту надежду. К тому же ему показалось, что Ивлев в чем-то неискренен, чего-то недоговаривает, и хотя анализировать разговор он не стал, все же мысль надолго запала в душу. Осталась маленькая надежда, что в ходе работы над излучателем Березин сам разберется в его особенностях, и тогда станет понятным то, о чем умолчал Ивлев. А может быть, он сам хотел, чтобы Максим разобрался во всем без подсказки? Ведь он видел, что Березин остался недоволен его объяснением цели создания излучателя. В самом деле, зачем разрабатывать столь сложный аппарат для связи с НЛО? Если бы они захотели, они бы сами связались с людьми гораздо более простым и доступным способом. Что может быть, например, проще радиосвязи? Или, наконец, звуковой? А излучатель... уж не воздействоватьли на НЛО собирался Ивлев? Хотя, с другой стороны, мощность будущего аппарата не столь велика, чтобы воздействовать, а с третьей – кто его знает. Сбить их пытались, ничего не вышло, вот и все воздействия. Единственно, за что можно зацепиться, так это за самостоятельные крушения НЛО. Отчего они произошли, что им сопутствовало? Может, и Ивлев исходил из этого? Кстати, не забыть бы спросить, разобрались ли химики с теми осколками, которые им предоставили очевидцы крушения НЛО в качестве остатков разбитой «тарелки»?
Березин уже давно ушел из кабинета и работал в лаборатории, удивляя Анну рассеянностью и глухотой, а взбудораженное «серое вещество» все продолжало вить цепочку размышлений, добавляя все больше звеньев фантазии, и в конце концов он понял, отчего люди становятся шизофрениками – от чересчур развитой фантазии, берущей верх над реальностью. Если он не перестанет... и все же не может быть, чтобы в его рассуждениях не было рационального зерна.
В этот день он так и не смог заняться излучателем, хотя Ивлев сам занес ему рулон со схемой. Сначала Рудаков показал всем кадры, снятые им под Красноярском на метеостанции, и Березин не мог не признать, что ему, да и всем им невероятно повезло! Снимки были отличные, особенно последние – падение НЛО на метеостанцию, и даже Ивлев, редко высказывавшийся о качестве их работы, сказал, что это редкая удача, когда исключительность события соединяется с подготовленностью специалиста. Рудаков был, наверное, польщен, хотя и остался невозмутим, как Будда.
Группе Гаршина прибавилось работы, и Владислав ушел, унося все привезенное Михаилом – фотоснимки, пленку, записи приборов.
Чтобы удостовериться, что заснятые ими объекты относятся к категории неопознанных, Тихонов (это его обязанность) соединился с воинскими частями округа, а также с научными центрами Красноярского края и получил подтверждение того, что объекты не связаны ни с одним из упомянутых учреждений. Кроме того, пост воздушного наблюдения под Балахтой прислал отчет, из которого следовало, что аппаратура поста зафиксировала примерно в это же время удаляющиеся тела, похожие по параметрам на сфотографированные Рудаковым. Ошибки быть не могло: Михаил и Губаренко оказались свидетелями появления неопознанных летающих объектов в классическом виде.
После ухода Гаршина Березин с сотрудниками у себя в лаборатории подолгу рассматривали заинтересовавшие их кадры, пока сам Рудаков не убрал проектор и не отобрал слайды. Дубликаты они все же себе оставили.
Потом Анна с Димой принялись за сборку искателя, похожего на рупор старинного громкоговорителя, а Максим налег на доводку сердца автоматической станции наблюдения – блока питания. Продумывая варианты тестов, он вспоминал, как три месяца назад отдел начинал создавать искатель. К тому времени они уже достаточно хорошо разобрались в спектре излучения НЛО, чтобы приняться за разработку фиксирующего излучения прибора. О том, что НЛО являются источниками электромагнитного излучения определенных частот, догадывались и до них: при появлении «тарелок» часто нарушалась радиосвязь, происходили утечки электроэнергии на линиях высокого напряжения, останавливались на дорогах автомашины – все разом, будто у них одновременно отказывали свечи зажигания, переставали работать навигационные приборы морских кораблей, отказывала электронная аппаратура самолетов; но только эксперты отдела после непосредственных измерений сумели определить диапазоны частот и прочие характеристики излучения и принялись за прибор обнаружения – искатель. Прибор нужен был портативный: современные радиолокаторы, к сожалению, в чемодан не спрячешь, а для них, экспертов, это было крайне желательно.
