По мнению Калугина, панические настроения, воцарившиеся в КГБ сразу после предательства Носенко, в значительной степени объяснялись тем, что отец Носенко занимал высокий пост в советском правительстве. Носенко-младший был известным пьяницей, дебоширом и бабником. И его руководство в КГБ долгое время было вынуждено смотреть на это сквозь пальцы, благодаря заступничеству со стороны его высокопоставленного отца.
Что касается отзыва сотрудников резидентуры в Нью-Йорке после побега Носенко, то Калугин дал этому вполне правдоподобное объяснение. По стечению обстоятельств в 1963 году Носенко арестовал в Москве известного американского руководителя левого движения, которого поймал на гомосексуальной связи. Входе обыска Носенко нашел у арестованного левака письмо, написанное каким-то американцем своей сестре, проживавшей в СССР. Носенко начал расследовать обстоятельства, связанные с этим письмом, но вскоре получил указание из Первого главного управления (ПГУ) КГБ, немедленно прекратить расследование. Носенко естественно понял, что автор письма был как-то связан с КГБ (возможно, являлся агентом). В ПГУ, видимо, опасались, что Носенко могли стать известны имена сотрудников нью-йоркской резидентуры, контактировавших со своим американским агентом, и на всякий случай решили отозвать их в Москву.
В своих книгах Калугин рассказал, как перед самым его отъездом в Москву начальник резидентуры КГБ в Нью-Йорке Борис Иванов предложил Калугину поехать вместе с другими сотрудниками советского посольства на встречу с Носенко, которая должна была состояться в здании государственного департамента США, и там застрелить предателя. Однако потом к этому вопросу Иванов больше не возвращался. Возможно, он просто проверял Калугина, желая убедиться в его лояльности и готовности выполнить любой приказ своего руководства.
«Стрелок»
25 марта 1985 года ведущий вечернего новостного выпуска телекомпании «Си-Би-Эс» Дэн Разер сообщил зрителям сногсшибательную новость: «Наш корреспондент в Пентагоне Давид Мартин узнал о последних событиях в советско-американских отношениях— о том, как советская тайная полиция получала в свое распоряжение финальные версии документов посольства США в Москве еще до того, как их успевали прочесть американские должностные лица».
Дальше Разер передал слово самому Давиду Мартину:
«Из информированных источников «Си-Би-Эс» стало известно, что, по крайней мере, год, а может быть, и дольше, посольство США в Москве являлось жертвой хитроумной разведывательной операции, которая позволяла советским руководителям узнавать истинную подоплеку действий и планов американских дипломатов. Советские агенты тайно установили крошечные подслушивающие устройства примерно в дюжину посольских пишущих машинок. Эти устройства регистрировали информацию о нажатии клавиш на машинках, когда секретарши печатали на них документы, и с помощью антенн, спрятанных в стенах посольства, ретранслировали ее на приемную аппаратуру вне посольства.
В зависимости от того, где были установлены пишущие машинки с подслушивающими устройствами, русские могли узнавать о содержании самых разных документов— от обычных служебных записок до сверхсекретных дипломатических меморандумов.
Один из сотрудников американской разведки сказал, что к возможному разглашению секретных данных следует относиться со всей серьезностью. Другой специалист в области разведки сказал, что никто точно не знает, какие именно наши секреты стали известны русским».
О новых подробностях, связанных с этими событиями, широкая общественность узнала только спустя почти 30 лет— в мае 2012 года, когда на сайте Агентства национальной безопасности США была опубликована рассекреченная работа сотрудника Центра истории криптологии АНБ Шарона Манеки. В ней описывалась операция по замене скомпрометированного оборудования в посольстве США в Москве под кодовым наименованием «Стрелок». О компрометации этого оборудования американцев, якобы, предупредила одна дружественная страна, посольство которой в Москве стало мишенью аналогичной операции КГБ.
Когда о полученном предупреждении было доложено директору АНБ Линкольну Фауреру, тот решил действовать без промедления. По его мнению, необходимо было поскорее заменить все электронное оборудование в американском посольстве в Москве — телетайпы, принтеры, компьютеры, шифраторы, пишущие машинки и копиры. Однако Фаурер не стал не обращаться по этому поводу в государственных департамент. Отношения между АНБ и госдепом были плохими: последние годы из АНБ звучала резкая критика в адрес американских дипломатов за несоблюдение адекватных мер безопасности на территории посольств США. В госдепе считали эту критику беспочвенной.
Фаурер встретился с министром обороны Каспером Уайнбергером и рассказал ему про опасность, которую могли представлять советские подслушивающие устройства в пишущих машинках в американском посольстве в Москве. Уайнбергер предложил как можно скорее передать этот вопрос на рассмотрение президента США Рональда Рейгана.
В феврале 1984 года Рейган санкционировал проведение операции «Стрелок». На разработку и согласование ее детального плана ушло полгода. Согласно этому плану, на закупку и поставку в Москву нового оборудования было отведено три месяца.
Первая трудность, с которой столкнулись сотрудники АНБ, участвовавшие в операции «Стрелок», состояла в отсутствии единого инвентаризационного учета посольской аппаратуры в Москве. Проблема усугублялась еще и тем, что в различных отделах посольства использовалось разное программное обеспечение, которое было адаптировано для нужд конкретного отдела. И хотя доверенные работники посольства помогли собрать документацию на установленное оборудование, выяснилось, что зачастую эта документация не совершенно соответствовала тому оборудованию, которое фактически использовалось в посольстве.
Пришлось срочно отправить в Москву технический персонал АНБ, обслуживавший посольскую аппаратуру связи, для сбора информации, необходимой для составления списка оборудования, которое подлежало замене. Выяснилось, что примерно две трети устройств для замены уже имелись в наличии в АНБ и только одну треть следовало закупить. Однако в АНБ так и не смогли найти достаточного количества пишущих машинок производства корпорации «ИБМ» из-за требований по напряжению электропитания. Поэтому было решено заменить пишущие машинки только там, где на них печаталась конфиденциальная информация.
Поскольку новое оборудование поставлялось в Москву в очень сжатые сроки, необходимо было убедиться, что оно было в работоспособном состоянии. Устранять неисправности в Москве было некогда, все должно было работать как следует сразу после включения в розетку. В течение двух месяцев сотрудники АНБ трудились в поте лица без выходных и праздников, проверяя аппаратуру, предназначенную для поставки в Москву. Для этой цели во дворе одного из зданий штаб-квартиры АНБ были установлены несколько автоприцепов, в которых каждое устройство разбиралось на части и подвергалось рентгеновскому исследованию, чтобы зафиксировать все имевшиеся отклонения от нормы. В дальнейшем составленный перечень замеченных аномалий предполагалось использовать в ходе периодических проверок для отслеживания несанкционированного вмешательства в работу устройств.
Проверенное оборудование упаковывалось в герметичные пластиковые пакеты, которые клались в деревянные ящики, завернутые в мешковину. Мешковина прикреплялась к ящикам степлером. Груз подлежал отправке дипломатической почтой и не должен был досматриваться на таможне.
Сначала оборудование было переправлено самолетом из США на американскую военно-воздушную базу в Дувре, откуда его надо было перевезти во Франкфурт. В Дувре неожиданно сломался погрузочный кран. До запланированного вылета из Дувра во Франкфурт оставалось меньше 3 часов. Пришлось спешно арендовать другой кран, поскольку в Дувре негде было хранить прибывшее из США оборудование. Во Франкфурте все оборудование было помещено на склад, где должно было находиться по мере того, как оно частями переправлялось в Москву самолетами немецкой авиакомпании «Люфтганза».
Интересно отметить, что общий вес демонтированного в московском посольстве оборудования составил 11 тонн, а для его замены было привезено в Москву всего 10 тонн. Некоторые объясняют эту разницу в весе тем, что прибывшее оборудование было более совершенным и поэтому весило меньше. Другие говорят, что американские дипломаты воспользовались представившейся возможностью и вывезли из посольства в Москве накопившийся там секретный мусор.
Действительная причина замены посольского оборудования хранилась в секрете от сотрудников посольства. О ней было сообщено только американскому послу в Москве Артуру Хартману в написанной от руки записке, которую привезли дипломатические курьеры, сопровождавшие груз. Всем остальным Хартман сообщил, что будет произведена плановая модернизация аппаратуры в посольстве. Никто не возражал, раз это делалось не за счет государственного департамента, а на средства, выделенные из военного бюджета.
