К 1972 году дело Майкла «Ефремова» уже насчитывало 40 томов. Было принято решение предъявить его ранние фотографии трем оставшимся в живых дочерям купца Антона Ефремова. В течение нескольких дней после принятия этого решения скоропостижно умерли все три сестры. Налицо была утечка информации, в результате чего английская разведка успела принять меры против нежелательных свидетелей.
А в ночь с 4 на 5 октября 1972 года, минуя почту (вся почтовая корреспонденция Ефремова проходила перлюстрацию), в его почтовый ящик было брошено письмо, обработанное сильнодействующим ядом. Раскрыв это письмо, Майкл вдохнул ядовитые пары и мгновенно умер. Факт его молниеносной смерти был зафиксирован наблюдателями, с помощью спецсредств следящими за квартирой Ефремовых из соседнего дома. Так был положен бесславный конец еще одной карьере иностранного агента. Занавес, пожалуйста…
Не стоит утомлять читателя глубокомысленными выводами из этой более чем странной истории из архивов КГБ СССР. От КГБ СССР не осталось ни КГБ, ни СССР. И в любом случае, вряд ли именно Ефремов стал решающим звеном той цепи, которая привела к их исчезновению в 1991 году.
Дело в другом. История по-настоящему страшная. Причем, вне зависимости от того, был или не был Ефремов английским агентом. Потому как если был, то даже в самом кошмарном сне не приснится, чтобы без пяти минут лауреат Сталинской премии за научные достижения и кавалер ордена Трудового Красного Знамени за коммунистическое воспитание молодежи вдруг оказался английским агентом, который попался, когда опубликовал в СССР план свержения советской власти.
Значит, скорее всего, не был. Но от этого все равно не становится менее жутко. Судите сами: было собрано 40 томов компромата на талантливого ученого и даровитого писателя только за то, что за два с лишним десятилетия до развала СССР тот почувствовал скрытое неблагополучие окружающего общества и выразил его в своем литературном произведении.
Есть еще желающие правдиво отразить происходящее в нашей стране в собственном художественном творении? Английским агентам просьба не беспокоиться…
Что можно найти в бачке унитаза
Еще одним занимательным эпизодом из истории радиоразведки, стал арест в США 50-летнего американца Роберта Липки. 23 февраля 1996 года, дождавшись, пока его двое сыновей уйдут в школу, а жена — на почту, около дюжины сотрудников Федерального бюро расследований (ФБР) ворвались в дом Липки и надели на него наручники. После ареста Липке было предъявлено обвинение в том, что в течение многих лет он продавал агентам КГБ секретные документы АНБ, где с 1964 по 1967 год был мелким клерком. В служебные обязанности Липки входил прием корреспонденции, поступавшей в АНБ по спецсвязи, ее сортировка, рассылка по подразделениям и последующее уничтожение. На основании этой корреспонденции в АНБ составлялись доверительные доклады для сведения высшего руководства страны.
В 1967 году Липка ушел из АНБ, чтобы закончить колледж в провинциальном городке в ста километрах от Филадельфии. Потом он преподавал историю в этом же колледже, содержал небольшой нумизматический магазин, публиковал заметки в местной газете и увлекался азартными играми. После того, как в 1992 году в одном из игорных клубов на Липку упал стол, он подал судебный иск на хозяев заведения. Дело было улажено до суда: в качестве компенсации за частичную потерю трудоспособности Липка получил в десять раз больше, чем, по сведениям ФБР, ему заплатила советская разведка за все годы сотрудничества с ним.
В 1993 году к Липке явился фэбээровец Дмитрий Дружинский, который прикинулся сотрудником российской военной разведки — неким капитаном Никитиным. Сперва Липка сделал вид, что не понимает, о чем идет речь. Но когда пришедший назвал его старой кличкой «Рук» (в переводе с английского— «Шахматная ладья»), придуманной для Липки в КГБ, поскольку он серьезно увлекался шахматами, Липка «дрогнул».
Своему гостю Липка подтвердил факт продажи секретов АНБ русским, связь с которыми он не прерывал до 1974 года (количество похищенных им ценных материалов было столь велико, что встречи Липки с кураторами из КГБ растянулись на долгие годы), и пожаловался на неадекватную оплату ими своих услуг. По словам Липки, за каждый пакет документов, вынесенный им из штаб-квартиры АНБ в Форт-Миде, КГБ давал не больше тысячи долларов. Для передачи ворованной информации и получения за нее денег служили дупла деревьев в зонах отдыха и бачки унитазов в придорожных ресторанах.
В беседе с «подставой» Липка подтвердил, что работал на КГБ исключительно из-за денег. Липовому Никитину он предложил купить якобы имевшиеся у него «нетухлые» секретные материалы. Получив пять тысяч долларов задатка на одной из последующих четырех встреч, Липка ни материалов не передал, ни щедрого аванса не вернул. И правильно сделал, поскольку в данном случае ФБР нарушило неписаный джентльменский закон разведки — не вербовать «под чужим флагом». Ведь если бы в России тоже начали вербовку агентуры от имени ЦРУ, результат был бы не менее впечатляющим.
После ареста Липки американская пресса дружно отметила его подозрительное сходство с анонимным персонажем книги Калугина «Первое управление». В ней автор написал:
«Другим агентом, пришедшим к нам и передававшим сверхсекретные материалы по вооружению, был солдат, служивший в АНБ. В его обязанности входил контроль за средствами связи по всему миру. Хотя он не стал настолько знаменит и ценен, как Джон Уокер, этот молодой американец передал КГБ значительное число документов.
Солдат пришел к нам добровольно в середине 60-х, утверждая, что он занимается уничтожением секретных материалов в АНБ и мог бы снабжать нас ими в огромных количествах. Свой поступок он объяснил нехваткой денег. Мы прибегли к системе, которую использовали и в контакте с Уокером, — он должен был оставлять принесенные документы в тайниках в безлюдных местах в штатах Виргиния и Мериленд. После этого в заранее обговоренном месте солдат мог взять свой гонорар— как правило, тысячу долларов за раз, а также инструкцию, где и когда произойдет следующая передача. Подобные тайники позволяли нам получать и передавать документы без какого-либо опасения, что его заметят с одним из нас.
Документы, которые доставал этот солдат, были отлично рассортированы. Иногда, если он должен был делать вид, что уничтожает их, к нам поступали уже нарезанные бумаги. Он снабжал нас ежедневными и еженедельными докладами АНБ Белому дому, планами систем связи и движения американских войск по всему миру. Все, что попадало в его руки, оказывалось у нас. Порой он даже не имел представления о том, что передает.
Конечно, добрая часть материалов не представляла для нас особой ценности. Мне приходилось тратить массу времени, отбирая то, что нам не нужно, и переводя на русский язык важные документы для пересылки в Москву. Я никогда не встречался с ним лично, но этот случай, как и наглое поведение Уокера, показал, насколько небрежно поставлена система обеспечения безопасности в сверхсекретных учреждениях США.
Солдат покинул АНБ и поступил в колледж за деньги, полученные им от КГБ. В конце концов он был передан на связь в 16-е управление КГБ… Насколько мне известно, этот «крот» до сих пор может служить либо в структурах АНБ, либо в ЦРУ».
Вскоре после ареста Липки американские власти подтвердили, что в ФБР давно догадывались о наличии вражеского агента в рядах АНБ, однако долгое время никак не могли его обнаружить, и подозрение пало на Липку лишь после тщательного изучения книги Калугина.
В ответ на эти обвинения Калугин заявил, что по информации, которую он сообщил в своей книге, лучшие американские следователи искали бы агента сотню лет: «Как можно вычислить человека в АНБ, где работают более ста тысяч человек, если не указана фамилия? Абсурд! Кстати, любая контрразведка исходит из посылки, что в учреждение может быть внедрен иностранный агент. Однако агенты спокойно работают, иногда проваливаются. Но даже если бы я назвал Липку по имени, по американским законам никто не имеет права привлечь его к ответственности: ведь я могу быть сумасшедшим или делать это по иным соображениям. Разработка Липки началась давным-давно… Человек, которого я имел в виду, носил иной псевдоним. Скорее всего, Липку сдал совсем недавно кто-то из нынешних или бывших сотрудников Службы внешней разведки, возможно, предатель посоветовал американцам для отвлечения внимания от него свалить вину на Калугина».
Однако даже абсолютному дилетанту ясно: зная те детали, которые Калугин привел в своей книге (возраст, воинское звание, время вербовки, характер работы, доступ к конкретным документам и год поступления в колледж), «вычислить» Липку не составило особого труда. И если предположить, что у ФБР уже имелись подозрения в отношении нескольких бывших сотрудников АНБ, то литературное творение генерала-летописца от КГБ могло стать недостающим звеном в цепи расследования.
