В смятении он покачал головой. Если он скажет ей, она будет беспокоиться. Он сам не был до конца уверен, что его план осуществится. Он ведь опирался на теории, свои и чужие. Если он ошибся, он умрет… снова.
А жизнь будет продолжаться.
— Ты ведь скоро встретишься с ним лицом к лицу?
— Я должен. В следующий раз, если он попытается напасть на тебя или разлучить вас с Джерри, он будет более безжалостным. Он так долго играл с нами, что будет беспощадным. Я не могу ждать. Не могу рисковать твоей жизнью.
— Но ты рискуешь своей.
— У меня нет выбора.
Линда бросилась ему на шею, он обнял ее, внезапно почувствовав, как сильно любит ее. Слезы выступили у него на глазах. Зарывшись лицом в ее солоноватые от морской воды волосы, стараясь сдержаться, он хотел, чтобы время остановилось. Если бы они могли быть вместе, жить одной жизнью, делить свои мечты. Они еще не обсуждали свою будущую жизнь, ведь он никогда не знал, есть ли у них будущее. Услышав вдалеке вой сирены, он подумал, что можно было говорить только о своих надеждах.
Несколько дней назад он решил сказать, что любит ее, он много раз собирался признаться ей. А теперь, когда могло быть уже поздно, он понял, что не был с ней до конца честным. Он был слишком занят достижением своей цели и мало думал о том, что нужно Линде.
Он заглянул ей в лицо.
— Я люблю тебя, — прошептал он. — Прости меня… за все. За боль Джерри и за то, что я впутал тебя в свои дела.
Слезы заливали щеки Линды, побледневшее лицо исказила страдальческая гримаса. Ему хотелось утешить ее, но он не знал, что ей сказать.
— Я тоже люблю тебя, — наконец прошептала она. Вой сирены приближался, теперь он стал громче. — Я люблю тебя просто потому, что ты есть.
Санитарная машина остановилась на дорожке, сирена, слабо вздохнув, смолкла.
— Я буду любить тебя даже без этого проклятого заклинания, — добавила Линда.
Он поцеловал ее, выразив в поцелуе всю силу своей любви, все желания и обязательства перед ней. Он коснулся языком ее языка, их языки начали бороться между собой, пока они не стали задыхаться. Вся дрожа, Линда прижалась к нему, боясь отпустить его.
Но она была вынуждена. Оторвавшись от ее губ, Гифф заглянул ей в глаза и увидел в них любовь, страх и жестокое чувство бессилия. Она понимала, что ему нужно встретиться с Мордом, и ненавидела эту встречу, потому что она была неизбежной.
Санитары постучали в дверь.
— Я открою. Останься с Джерри.
Гифф открыл парадную дверь, и обстановка в доме сразу изменилась. Вошли двое санитаров, один нес медицинскую сумку, другой — дыхательный аппарат.
— Она в кабинете. Пройдите сюда.
Гифф провел их по коридору. Дом вдруг наполнился звуками, чувствовалось присутствие людей. Они с Линдой уже не были вдвоем в своем замкнутом мире.
Линда стояла на коленях у кушетки, держа Джерри за руку. При виде санитаров она поднялась на ноги и отошла, но Джерри сразу позвала ее:
— Линда!
— Я здесь. — Линда подошла, встав в ногах кушетки.
Санитары суетились вокруг Джерри, проверяя пульс и дыхание. Линда держала подругу за руку, успокаивая ее, повторяя, что все будет хорошо.
Через несколько минут санитары принесли носилки, сказав, что заберут Джерри в больницу.
— Кто поедет с ней? — спросил один из них.
— Я. — Линда посмотрела на Гиффа. — Я должна, — добавила она, словно извиняясь.
— Я знаю. — Он понимал, что она должна поехать, должна позаботиться о своей подруге. Она сейчас уйдет, и он может никогда не увидеть ее. Она тоже понимала это. Когда начнется последнее столкновение с Мордом, будет лучше, если он останется один. Хотя Линда старалась держаться бодро, Гифф чувствовал, что она разрывается между ним и Джерри, боится за него и беспокоится за жизнь подруги.
— Я все сделаю, — быстро сказал он, подойдя к ней. Коснувшись ее щеки, он снова посмотрел ей в глаза, взглядом давая понять, что его любовь к ней — превыше всего, что бы ни случилось. Даже если он будет мертв, когда она снова переступит порог этого дома.
— Будь осторожен. — Она постаралась улыбнуться ему сквозь слезы, выразив словами его молчаливую мольбу.
Гифф кивнул:
— Постараюсь.
— Мисс, нам пора.
Линда обернулась к санитарам, посмотрела на Джерри, лежавшую на носилках, потом снова на Гиффа. Слабо всхлипнув, она отвернулась и пошла к двери.
Я думаю, как можно победить страх? Как предчувствие беды проникает в ваше сердце, как вы преодолеваете призрачную вершину страха, как захватываете его в призрачный плен?
Джозеф Конрад
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Оставшись один, Гифф вышел на веранду, осмотрел берег и водную гладь океана, пытаясь обнаружить Морда. Следы… множество следов. Одни вели к воде, другие — к его дому. Он не мог определить, чьи это следы — его или кого-то другого.
Вернувшись в дом, он крадучись прошел по всем комнатам, чтобы убедиться, что Морда в доме нет. В бессильном бешенстве он злился на себя, на Морда и на сложившиеся обстоятельства. Наконец-то он нашел Линду, сделал ее своей, отдал ей свое сердце, а теперь неизвестно, будет ли он жив, когда она вернется из больницы. Ему хотелось забыть о самообладании, которому он научился за много лет, приучая себя к дисциплине, и в сердцах разбить что-нибудь.
Он посмотрел на свои дрожащие руки. Это плохо. Перед встречей с Мордом он должен быть спокойным и собранным. Гифф взглянул на кушетку, на которой они с Линдой занимались любовью, сидели вчера вечером и говорили с Муром. Только что на кушетке лежала Джерри, которая едва не утонула. Подушки были влажными от ее волос и купального костюма, но его это не волновало — его собственная рубашка и купальные трусы тоже были мокрыми. Он сел на кушетку, положив локти на колени и закрыв глаза. Он думал о том, что он скажет Морду, чем поразит его.
Он не знал, сколько времени просидел в таком положении, пока спокойствие и хладнокровие вернулись к нему. Руки перестали дрожать, он снова мог здраво рассуждать. Прошлые жизни проходили перед ним, словно кадры кинофильма, в каждой жизни были разные действующие лица, но один и тот же извращенный режиссер. Гифф сосредоточился на Морде, обдумывая сценарий, по которому можно навсегда прервать связь между ними. Песнопение, оружие, кровь…
Дернув головой, он открыл глаза. Шпага! Выскочив на берег, он оставил ее в доме. Он так беспокоился о Линде, что не мог вернуться и забрать ее. Проклятье! Шпага — решающее условие его возможного успеха. Как можно быть таким беспечным, чтобы забыть ее?
— Ты ищешь это? — голос, преследовавший его в мыслях, прозвучал совсем рядом.
