к успеху не привели.
Я стоял в полном унынии, когда за спиной прозвучал голос.
— Эй, пацан, ты че тут по камню колотишь, крыша совсем съехала?
Обернувшись назад, увидел троих мальчишек моего возраста с дымящимися сигаретами в руках. У самого взъерошенного под азом был приличный синяк.
— Мужики, смотрите, да у него пионерский галстук повязан, — сказал взъерошенный, перемежая каждое слово матом, — интересно, откуда он взялся, придурок? Наверно сын комуняки какого-нибудь. Но он, точняк, в нашей школе не учится.
Парни засмеялись. Я же стоял, глядел на них и молчал, в голове крутилось только одно:
— Что же теперь делать, как быть? — стоявшие рядом парни меня нисколько не волновали.
— Эй, пацан, сними красную тряпку не позорься! — нехорошо усмехаясь, сказал взъерошенный.
Услышав знакомые интонации, мое сознание вернулось к окружающему:
— А если не сниму, тогда что? — в тон парню вызывающе спросил я.
Мальчишки радостно переглянулись.
— Слышь, парень, а ты вообще, откуда здесь взялся, где живешь, кого знаешь? — спросил один из них.
Местный — буркнул я в ответ, — на Лермонтова живу.
— Врешь, — закричал парень, — я сам там живу, а тебя никогда не видел.
— Ребята, а какое сегодня число? — спросил я. Те вновь переглянулись.
— Да точно, ты наверно из дурки сбежал, — заключил въерошенный, — не знаешь какой день, галстук носишь, а как у тебя с манями дела обстоят?
— С чем? — удивленно переспросил я его.
— С деньгами спрашиваю как? Все, что есть гони! — закричал он и замахнулся кулаком.
Вбитые рефлексы сработали автоматом. Я поймал его кулак левой рукой, а правой легонько ткнул в подбородок. Мальчишка без звука рухнул на землю. Его два друга испуганно смотрели на меня и были готовы в любой момент дать деру.
— Я спросил, какой день сегодня? — пришлось повторить вопрос. Парни, перебивая друг друга, сообщили:
— Пацан, мы тут не при делах, это все Вовка начал, он заводится с полуоборота. А мы, что, мы ничего против тебя не имеем. Восемнадцатое мая сегодня. Так, можно, мы пойдем?
Я махнул рукой.
— Идите куда хотите, и друга своего заберите.
В это время парень, лежащий на земле зашевелился, с трудом принял сидячее положение и начал ощупывать свою челюсть.
— Ну, пионер у тебя и колотуха, — произнес он, шепелявя, — с одного удара меня вырубил.
Тут с угла школы раздались вопли. Знакомый голос кричал:
— А хулиганы, куряки несчастные, опять драться начали! Немедленно на урок идите, а то все директору расскажу!
Я глянул в ту сторону и обомлел, к нам, держа метлу в руках, широкими шагами торопилась постаревшая тетя Маша.
И только сейчас до меня в полной мере дошло, в какую задницу я попал.
Глава 30
Между тем тетя Маша подошла к нам и удивленно уставилась на меня.
— Господи, боже мой! — воскликнула она, — ты откуда взялся мальчик? Где это форму такую выкопал? Я эдакой лет двадцать, если не больше, не видела.
— Да вы не волнуйтесь тетя Маша, — сказал я спокойно, — в моей школе сегодня было представление, вот и переоделся в старую форму.
— В какой это твоей школе? — с подозрением спросила бодрая старуха, — ты, что не в нашей школе учишься? Что-то лицо мне твое знакомо.
— Я в четырнадцатой школе учусь, назвал я самую близкую к нам школу, а сюда зашел по дороге, мне с приятелем надо было встретиться, — врал техничке напропалую.
— Уж вижу, что у тебя за приятели, — проворчала тетя Маша или теперь вернее баба Маша, — Вовка Аккуратов самый главный хулиган в пятом В. Я ведь заметила, как ты его ударил. Не стыдно кулаки распускать, на вид вроде чистенький такой мальчишка, а дерешься, — укорила она меня.
Я же потрясенно смотрел на все еще трогающего свою челюсть Вовку.
— Эй! — спросил я у него, — твоего отца как зовут?
Тот непонимающе посмотрел на меня и прошепелявил:
— Борис Васильевич его зовут, а че спрашиваешь, жаловаться пойдешь?
— Ха! — обрадовался я про себя, — Борьку теперь не отметелить, зато его сынок под руку попал, хоть это радует!
— Ну ладно, — сказал я, обращаясь ко всей честной компании, — вы извините тетя Маша, но мне пора идти. И, беззаботно помахивая портфелем, пошел к школьным воротам.
— Постой мальчик, — крикнула техничка, — а откуда ты знаешь, как меня зовут?
— Земля слухом полнится! — крикнул в ответ и завернул за угол школьного здания.
Я шел по знакомой улице и не узнавал ничего. Вокруг царила страшная суета, все куда-то бежали, толкались. По дороге неслось множество машин, среди которых крайне редко проскакивали знакомые мне Москвичи и Волги, но большинство машин были незнакомы. Почти в каждом здании теперь были магазины. Я зашел в первый попавшийся и открыл рот от удивления, когда увидел цены. Никогда не думал, что мыло будет стоить десять тысяч рублей. Но когда повернул на свою улицу, в том месте, где был большой пустырь, то его вообще не узнал. Там была огромная толкучка. Прямо на земле были разложены старые вещи, книги, инструменты. Около них стояло множество людей и с надеждой вглядывались в проходящих мимо покупателей.
Я смотрел на этот ужас и никак не мог понять, что происходит в нашей стране. На меня периодически тоже кидали любопытные взгляды, но мне было понятно почему. Давно исчезнувшая школьная форма, и повязанный пионерский галстук привлекали внимание, ведь у проходящих мимо меня ребят, никаких галстуков не было.
— Нет — сказал я сам себе, — хватит бродить по улице, пора идти домой, сдаваться. Родители меня ведь должны узнать? А вдруг они там уже не живут? — пришла в голову
