анклав: Москва
территория: Занзибар
собор Тринадцати Пантеонов
в кошки-мышки можно играть по-разному
Учитывая положение Каори в иерархии Католического Вуду, Джошуа Таллер предложил под базу любое здание на ее выбор, и мамбо решила разместиться в главном храмовом комплексе Занзибара. Не в молельном зале, конечно, в одной из примыкающих к собору построек, но все-таки на территории, освященной Лоа. Архиепископу она объяснила, что выполняет секретную миссию и желает быть подальше от посторонних глаз и ушей. Подчиненные ничего не спрашивали. А себе… себе Каори призналась, что ей нужно почувствовать близость духов Лоа. Прикоснуться к их силе. Подпитать свою уверенность.
Ведь слова Папы Джезе до сих пор заставляли мамбо нервничать.
«Лучше бы ты промолчал…»
Каори опасалась, что подчиненные хунганы и мамбо поймут ее состояние, вот и перестраховалась, выбрала под резиденцию святой дом.
– «Приют маньяков» принадлежит канторе братьев Бобры. Осведомители докладывают, что вечером, когда Дорадо посещал клуб, никто из братьев там не появлялся. Но остается вероятность, что Дорадо связался с ними через коммуникатор.
Джошуа Таллер, архиепископ Российский, на совещании не присутствовал, докладывал ближайший помощник монсеньора – Питер Ош. Но Каори это обстоятельство только радовало, она знала, что пятидесятилетний хунган отвечает за безопасность Занзибара и превосходно ориентируется в московских реалиях.
– Вы ведь допрашивали Дорадо, мамбо? Он что-нибудь говорил о своих связях с московскими бандитами?
– Нет, не говорил.
– А в Москве Дорадо бывал?
– Два или три раза, выполняя контракт.
Каори отвечала уверенно, ни один человек на Земле, за исключением разве что Папы Джезе, не смог бы догадаться, что она лжет. В действительности мамбо ничего не знала о связях Дорадо с московскими бандитами: когда допрашивала, ее эти подробности не интересовали, а потом стало поздно. Каори понимала, что рискует, что подставляет под удар команду, но… близость духов Лоа делала свое дело – говорила мамбо веско.
– Если у Дорадо нет личных связей, Бобры не станут с ним сотрудничать, – спокойно продолжил Ош. – И никто не станет. Ему нечего предложить. Ему никто не поверит.
– Даже личные связи вряд ли помогут, – подал голос еще один московский хунган, Василий Тула. – С ребятами из Занзибара болотники повоевать могут, но с Католическим Вуду связываться не станут, поостерегутся.
И презрительно рассмеялся. Василий был высок и широк в кости. Он производил впечатление недалекого увальня, однако был единственным замбийцем из всех присутствующих, не считая Каори, разумеется, а в ордене дураков не держали.
– То есть вы считаете, что Дорадо просто купил у Бобры оружие? – уточнила Каори.
– Да.
– Я вообще не понимаю, для чего вы на это пошли, мамбо, – проворчал Лу Мендес, один из птенцов Папы Джезе, отправленных баварским архиепископом в помощь Каори. – Мы сами могли бы обеспечить Дорадо и оружием, и снаряжением.
Невысокий, но очень плотный, почти квадратный на вид, Лу являлся главным помощником Папы Джезе в оперативных делах, выполняя для архиепископа примерно те же поручения, что Каори для Ахо. Он слыл умелым бойцом и отличным тактиком, досконально просчитывающим каждую операцию, хотя и несколько горячим парнем. Сейчас Мендес не обвинял мамбо в некомпетентности или глупости, просто хотел услышать объяснения.
– Я сделала это специально.
– Это я понимаю. Но оправдан ли риск?
– Мы держим Дорадо на очень коротком поводке, но идеальных ситуаций не бывает, – спокойно ответила Каори. – Вим хитер и умен, не сомневаюсь, что он ищет способ избавиться от опеки, а потому самоуверенность способна сыграть с нами злую шутку. Поняв, что его обложили со всех сторон, Дорадо может отыскать неожиданный, нестандартный ход, который поставит нас в тупик. Он на это способен. Поэтому я и ослабляю поводок, даю ему возможность действовать предсказуемо. Это позволит Дорадо не искать слишком умные решения, а нам – не расслабляться.
– Хитро.
– Наша гостья любит рисковать, – улыбнулся Ош.
– У прижатых к стене воинов два пути: биться до последнего или сдаться. Дорадо пойдет по первому. И мы должны постоянно помнить об этом.
– То есть, ослабив контроль, вы не его напрягли, а нас?
– Совершенно верно, – кивнула Каори. – Я начала операцию в Мюнхене, продолжила во Франкфурте и до сих пор не добилась успеха. В Москве все должно пройти как надо. А для этого мне нужно, чтобы все мы действовали предельно внимательно.
– Все будет о’кей, – пообещала молчавшая до сих пор Леди Пустышка.
Эта мамбо тоже приехала из Франкфурта. Статная, полногрудая, с длинными светлыми волосами, которые она предпочитала не собирать в узел, а лишь перехватывать кожаным ремешком. Пустышка славилась и боевыми навыками, и любвеобильностью: слухи о том, что она переспала со всеми европейскими хунганами, ходили даже по Новому Орлеану. А взгляды, которые Леди изредка бросала на Каори, показывали, что она видит в пришлой мамбо соперницу.
«В борьбе за сердце Папы Джезе?»
– К сожалению, мы до сих пор не знаем, с кем именно связывался Дорадо из номера отеля… – задумчиво протянул Тула.
* * *
анклав: Франкфурт
территория: Palmenviertel
собор Святого Мботы
если вы хотите чего-то добиться – научитесь
делать правильные выводы
Он был еще очень слаб, могучий организм с трудом преодолевал последствия ранения, он соврал, что работает, но… Но теперь Папа Джезе не мог позволить себе бездействовать. Каори, его глупой, взбалмошной Каори, срочно требовалась помощь, а потому архиепископ, несмотря на запреты врачей, накачался стимуляторами и принялся просматривать информацию, относящуюся к мюнхенскому делу.
А посмотреть было на что.
За последние сутки осведомители из баварского Европола засыпали вудуистов огромным количеством сообщений. Были среди них копии отчетов об обыске квартир Дорадо, и конспиративной, и основной, были разрозненные сведения об операции в Северных Альпах. И, наконец, были кое-какие сведения о сервере dd.
Несмотря на то что информация по базе нейкистов была полностью засекречена, Джезе узнал некоторые подробности операции – привет службе собственной безопасности Европола! – и отметил, что одному из менеджеров dd удалось уйти. Пятнадцать рабочих мест – четырнадцать трупов. Версию о том, что кто-то из работников сервера взял больничный, Джезе отмел сразу. Оставался один вариант – пятнадцатый нейкист спасся.
Архиепископ отодвинул подвешенный над кроватью коммуникатор, опустился на подушки, подложил под голову руки и задумался, уставившись в потолок.
Дано: перевертыш.
Жизнь Вима Дорадо состояла из двух частей: законопослушный музыкант и лихой dd. Последние десять лет все свои темные делишки Дорадо проворачивал только через сервер наемников и тщательно соблюдал конспирацию. Он не был связан с преступным миром Мюнхена или Франкфурта. Изредка общался с барыгами, но это не в счет. Одиночка. Вот и получается, что единственная его надежная связь – все те же нейкисты. Они в деле. Они серьезно пострадали от арабов, и они злы. Им не надо ничего объяснять. Им надо только указать цель, и они с радостью продолжат мстить за погибших братьев. А Дорадо может указать цель.
Джезе хорошо чувствовал свой организм и понимал, что действие стимуляторов вот-вот закончится, а потому немедленно вызвал к себе помощника.
– Арабы, как я понял, берегут вещи Дорадо?
– До них не добраться, – покачал головой хунган. – К тому же никто из наших осведомителей не знает, куда их спрятали.
– А вещи из логова нейкистов?
– Не уточнял.
Шум в голове нарастал, веки закрывались сами собой. Архиепископ из последних сил боролся со сном, но он должен был отдать приказ до того, как отключится:
– Свяжись с осведомителями, предлагай любые деньги, но пусть они достанут что-нибудь из вещей нейкиста, который ушел от Европола. – Папа Джезе закрыл глаза и едва слышно закончил: – Проснувшись, я хочу услышать хорошие новости.
* * *
анклав: Москва
территория: Болото
деловой центр «Баку»
к победе ведет упорство
«Поэтесса не имела возможности прикоснуться к тайнам, а потому ее картина мира не полна. Верна, но не полна. У нас есть уникальная возможность дополнить Учение, узнать подноготную необъяснимого и соединить его с Цифрой. Если вещи, которые Поэтесса считала сказками, действительно реальны, мы обогатим Учение и закончим работу Поэтессы!»
«Хочешь стать пророком?»
«Я думаю только об Учении. Об эпохе Цифры. О нашей эпохе!»
«Она приближается с каждым днем».
«Но не наступает!»
