текущую из носа кровь и криво улыбнулся:
– Лично я пришел сюда побеждать! А вы, парни?
Ему ответил одобрительный рев.
– Тогда мне нужны пятеро самых ловких и быстроногих. А еще… Кому не слабо докинуть мяч до того конца поля?
Переминаясь с ноги на ногу, вперед вышел крепкий высокий парень с мускулистыми руками и лицом дебила. Даже под всеми слоями мокрой глины, облепившей его, было видно, что он блондин, а кожа розовая, как у молочного поросёнка.
– Ну, я, наверное, это… смогу! Мы, это, камни бросали. Я того… всегда лучший был. – неуверенно пробасил он и уважительно добавил. – Сэр.
– Как звать?
– Ну, мамка, Омондом кличет. А парни Кучей. – грязное лицо рассекла улыбка недалекого человека. Нескольких передних зубов не хватало. – Сказать за что?
Аргилай усмехнулся:
– Ты мне расскажешь это сегодня вечером за кружкой отличного пива и куском жареного мяса!
– Да? – удивился Куча, а потом засмеялся. – А, ну да, точно!
– Слушай сюда парни!
Команда притихла. Все взгляды были устремлены на Лаи.
– Сейчас мы сделаем так.
Нестройной толпой и с криками, сыроеды ринулись на прорыв. Почти вся команда в подштанниках встретила их в центре поля. Началась потасовка с отменным мордобоем. Тем временем пятеро самых быстрых и ловких парней, возглавляемых Эгеем Борзым, старательно избегая боя, стремительно побежали в направлении замка противника. Аргилай прыгал в центре поля рядом с кучей-малой из тел, и ждал того, что он поручил самым крепким мужикам. И дождался. Кто-то смог подхватить мяч и выбросить его из гущи потасовки. Но не вперед, как того мог ожидать соперник, а назад. Лаи тут же подхватил мяч и, прежде чем на него набросились горцы, откинул мяч еще дальше назад к своему замку. Там, где не было никого из противников, там, где одиноко переминался с ноги на ногу глупый Куча.
– Ну же! Бросай! – закричал Аргилай, старательно отбиваясь кулаками и ногами от двух бородатых сыроедов.
Куча поднял мяч своими мускулистыми ручищами и осмотрел поле. Троих из пяти бегунов уже заблокировали, не дав им добежать до замка противника. Еще одного старательно обходили с флангов, отрезая путь к замку. А вот Борзый был одинок и свободен. Эгей поступил хитрее, он выбрал самый дальний путь к цели и все еще бежал по самой кромке поля. Бросать туда было опасно, мяч мог вылететь за пределы игровой зоны и тогда весь план провалится. И глупый Куча решил кинуть мяч как можно ближе к замку противника. Он широко замахнулся и метнул высоко в небо кожаный шар набитой шерстью.
Мяч поднимался все выше и выше к серо-бурому небу, рассекая холодные дождевые капли. Это увидели многие. А часть сыроедов, наконец, заметили Борзого, находящегося почти у самого замка, и поняли, что сейчас произойдет. Но было уже поздно – мяч начал стремительно падать вниз. Кто-то из горцев попытался схватить Эгея, но тот ловко увернулся, а затем высоко подпрыгнул. Годы игры в Травлю не прошли для Тильбонского Баламута даром, прыгал и бегал он отменно.
Брызги и комья грязи полетели во все стороны, когда босые ноги Эгея Борзого приземлились в замок сыроедов. А в руках у рыжего парня был зажат мяч.
– Вот так я вашу маму… – Борзый разразился трехэтажными ругательствами человека, переживающего один из самых волнующих и счастливых моментов свой жизни. И с силой швырнул мяч на землю.
Рев команды в подштанниках и зрителей, болеющих за них, не стихал все время, пока команды менялись сторонами поля. А затем над полем повисла напряженная тишина. Стало слышно, как ноги шлепают по грязи, а капли дождя бьют по набухающим лужам.
Горцы строились в колонну по двое.
– Твою ж за ногу! – выругался кто-то. – Они используют наш прием.
– Не совсем. – Аргилай вышел вперед, внимательно следя за действиями противника. Сыроеды поняли силу атаки колонной, и теперь готовились к последнему, победному шагу. Пробиться, продавить, прорваться сквозь центр поля, жертвуя первыми рядами. Все было правильно. Не учили они лишь одного. Расстояния между рядами. Лаи долго вдалбливал своим игрокам, чтобы они не приближались к паре стоящий впереди более чем на две руки. Горцы же вставали плотно, мощным живым тараном.
– Пушистый зверь подкрался незаметно. – прокомментировал ситуацию Эгей. – Лаи, идея с тараном твоя. Если мысли, как его остановить?
Аргилай кивнул и повернулся к команде. Теперь уже к своей команде. Все игроки смотрели на него и ждали идей, ждали приказов. Парни верили в него. Лаи был в шаге от того, чтобы стать их настоящим лидером, за которым будут идти не только за монету и не только на игре. Вот только этот шаг был чрезвычайно сложным. Знал ли он как остановить живой таран из десятков злых и крепких мужчин? Знал. И знал – чего ему это может стоить.
Сэр Аргилай, Камень Ярости улыбнулся и прокричал:
– Не знаю, как вы, парни, а я уже чувствую вкус пива и слышу запах жареного мяса!
Некоторые усмехнулись, но большинство осталось в напряжении.
– И не забудьте про девок, которые будут развлекать нас всю ночь!
Смешков стало чуть больше.
– Но сейчас не забывайте зачем мы здесь! Наша цель не драка! Наша цель победа!
Горцы были уже готовы и настроены крайне решительно. Капитан горцев кивнул Борзому, призывая начинать.
– И, если для победы команды понадобиться пожертвовать не только своими интересами, но и собой… – продолжил свою речь Лаи.
Борзый ответил кивком капитану сыроедов, подтверждая начало.
– То сделайте это! – как умалишенный заорал герой Драгана.
Взвыв, горцы живым яростным тараном ринулись на прорыв. Лаи развернулся к противнику и в одиночку побежал навстречу, продолжая вопить. Когда до столкновения оставались считанные мгновения, когда первая пара сыроедов уже готовились повалить и растоптать одинокого смельчака, Аргилай ловко нырнул под ноги первому ряду и исчез. Горцы споткнулись об его тело и упали. Второй ряд споткнулся об первый и тоже полетел на землю. А задние ряды, не видя, что происходит впереди, продолжали упорно давить и напирать, ожидая скорейшей победы и прорыва.
Куча грязных тел барахталась друг на друге, открывая зрителям зрелище отсутствия нижнего белья под пестрыми юбками. Мяч откатился в сторону, и кто-то из игроков в грязных подштанниках моментально подхватил его. Но Лаи уже не видел всего этого. Он вообще ничего не видел. Придавленный сотнями килограммами живого веса, рыцарь не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, ни даже поднять голову, которая, вместе со всем телом, все глубже погружалась в жидкую грязь. Воздух из легких выбили еще первые двое
