на тёплые ступени одной из безликих высоток и остекленевшим взглядом уставилась на пронёсшуюся мимо скорую. Зачем она едет? Куда спешить? Джил уже убила всех, кого только могла. Себя, мужа, Алишу… Бена. Прекрасная вереница смертей духовных и даже телесных. Господи, что она натворила? Джиллиан не понимала. Не могла разобраться, почему всё произошло именно так? Где закралась ошибка?
Спрятав лицо в ладонях, она застонала. Джил безумно хотела вернуться обратно, на другую сторону дороги, к ужасу самоубийства и одиноко стоявшему Бену. Но не могла. Да, теперь он был свободен, но… Господи! Но не такой же ценой!
Джил просидела на ступенях несколько часов, а потому видела, как уехала медицинская бригада, как примчались полицейские машины и как на закате замерцало окно, которое осматривали криминалисты. Створка на сорок первом этаже открывалась и закрывалась, бликуя так рьяно, словно хотело подать знак. Мимо Джиллиан то и дело проходили какие-то люди. Они что-то спрашивали, но она не понимала. В голове, точно часовой механизм, всё громче щёлкала мысль – объяснить. Она должна объяснить Бену, что не хотела. Никогда, ни при каких обстоятельствах не толкнула бы человека на такое, но всё вышло из-под контроля. Она не виновата! Боже, не виновата! Это наркотик! Алиша! Кто угодно, но только не Джил.
Она шептала какие-то оправдания, что-то придумывала, пыталась оправдаться самой себе, но час за часом сознание неумолимо накрывало чувством стыда. Кого Джиллиан пытается обмануть? Теперь это её крест – вечная память о мёртвом теле, от которого бросало в дрожь. О, как же хотелось привычно схватить белые капсулы, найти там утешение, проглотить с ними храбрость. Однако из раза в раз Джил испуганно дёргалась, стоило пальцам коснуться пластиковой упаковки. Хватит! Она вверила наркотику душу, утопила в нём сердце, но больше не отдаст ничего, потому что каким-то неведомым образом они отняли даже то, что ей не принадлежало. И Джил сгорала в приближающейся ломке и своём раскаянии, которое опоздало на целую жизнь. Она плавилась в нём до тех пор, пока в загоревшемся звёздами вечере не вспыхнули окна того самого кабинета.
Увидев свет, Джиллиан подскочила так резко, что голова закружилась, а в глазах потемнело. Руки невольно схватились за очутившиеся рядом перила, но тело так сильно знобило, что ладони едва не соскользнули с гладкой поверхности. Это было начало мучительного конца её многолетней зависимости. Всё! Больше уже никогда…
На дрожавших от слабости ногах Джил перебежала дорогу и влетела в здание, где располагался офис Бена. Проигнорировав недовольный окрик охраны, она заскочила в лифт, а потом, хватаясь за стены, поспешила по знакомому до каждой пылинки тёмному коридору. И удивилась, когда увидела гостеприимно открытую дверь кабинета. Её словно ждали, хотя… Джил осторожно шагнула в залитое электрическим светом знакомое помещение и поняла, что онемела от страха. Господи… лишь бы простил…
Бен нашёлся сразу. Устало развалившись в одном из кресел, он закинул ноги на стол и бездумно пялился в стену. В его пальцах медленно покачивался полупустой стакан с виски, а в комнате было так сильно накурено, что Джил едва не закашлялась. Бен не повернулся и не отвёл взгляда от точки на однотонной стене, когда она молча вошла в кабинет. Однако он явно услышал шаги, потому что чуть дёрнул губами, сделал глоток и затушил очередную недокуренную сигарету. Джил же, с трудом осилив последние несколько футов, замерла рядом с его гигантской фигурой и не знала, имеет ли право хотя бы дотронуться. Она смотрела, как бьётся пульс под расстёгнутым воротом мятой рубашки, видела несколько капель высохшей крови на белой ткани, и нервно стиснула пальцы, заметив тени опасно заострившихся черт.
– Лучше бы ты не возвращалась, – всё так же не оборачиваясь произнёс Рид. – Потому что прямо сейчас мне хочется швырнуть тебя следом в то же окно.
Его голос звучал хрипло из-за дыма и алкоголя, но удивительно чётко. Бен не был пьян, просто чертовски устал.
– Я не могла. Мне нужно, чтобы ты знал – я не хотела, – прошептала Джил и с болью всмотрелась в оставшееся прохладным лицо.
Она ждала хотя бы малейшего намёка на снисхождение. Бен ведь прощал! Всегда! Каждый раз! Но теперь только приподнялась чёрная бровь, а затем в сторону Джиллиан полетел веер тех самых снимков, а следом лист с подделанной подписью.
– Не хотела… – ехидно протянул Рид и залпом допил остатки виски в стакане. Он приоткрыл один глаз, чуть наклонился, чтобы нашарить под креслом бутылку, и щедро плеснул новую порцию. Секунда заминки, а затем Бен отсалютовал стоявшей радом с ним Джил: – Твоё здоровье, Джиллиан О’Конноли. Надеюсь, ты теперь счастлива.
– Нет! – вскрикнула она и почувствовала, что не может дышать. Нет! Она не счастлива. Она в ужасе!
– Извини, но я тебе не верю.
Бен не смотрел на неё, он изучал горевшие радугой искры на гранях стакана.
– Тебе нужен был развод… – прошептала Джил и сразу поняла, что ляпнула не то.
– Ах, так вот в чём дело, – протянул Бен и наконец-то повернулся, посмотрев абсолютно пустым взглядом. Ни единой эмоции не плескалось в гаснущих закатных глазах. – Значит, всего лишь развод. Уже даже бумагу подделала. Но какая досадная нелепость, да? Идиотка Алиша опять всех подвела.
– Пожалуйста, Бен, не говори со мной так…
– Ты ещё ставишь условия? – искренне удивился он, а потом тяжело опустил на пол длинные ноги и развернулся всем корпусом. Бен смотрел на Джил снизу вверх, но она ощущала себя провинившейся девочкой, которой устроили заслуженный разнос. Да только причина не разбитая ваза или плохая оценка, а смерть.
– Это был глупый, сумасшедший план. Ваш договор предусматривал лишь одно условие для однозначного расторжения, и я им воспользовалась. Нашла человека, заплатила ему и получила нужные фотографии. Всё! – торопливо проговорила она и одновременно попыталась зацепиться за взгляд Бена. Но он упорно смотрел куда-то сквозь Джил.
– Ты подделала мою подпись на официальном документе. Я думал, суд тебя хоть чему-нибудь научил.
– Хотела перестраховаться…
– Ты приняла решение за меня!
– Всего лишь испачкала свою совесть вместо твоей. Я не шантажировала её. Начала… Но не смогла!
Джил замолчала, и в кабинете стало тихо.
– Пожалуйста, услышь меня. Я не пошла к адвокату, как собиралась. Не стала продавать снимки журналистам, а только рассказала ей правду. Оставила фотографии и документы. Лишь попросила отпустить…
– Знаешь, – неожиданно перебил Бен, ясно дав понять, что даже не собирался вникать в доносившийся до него бред, – я бы понял и оправдал, сделай ты это из ревности. Пойди ты на такую низость ради своих эгоистичных целей. В конце концов, люди поступали так в каждом столетии – травили и убивали соперников из года в год… Из века в век. Но ведь, нет! Господи, Джил! Ты настолько цинична, что даже
