Она села, положив пальто и сумочку на колени. Действие выпивки начинало сказываться. Лицо у нее стало как восковое.
— Так что иди, оставь меня. Хорошо?
— Давай я тебя хотя бы домой отвезу, — предложил Боб, не двинувшись с места.
— Ты когда–нибудь видел, как женщина выблевывает девять порций выпивки?
Посин откланялся:
— До завтра. Спокойной ночи.
— Не подходи ко мне, — сказала Пэт, когда к ней приблизился Джим.
— Уж меня ты не удивишь.
Джим повел ее вниз, к себе в машину.
Она шла, медленно переставляя ноги, опустив глаза. В вестибюле она остановилась, и, как он ни старался, ему не удалось сдвинуть ее с места.
— Мне страшно, — сказала она. — Не поеду я с тобой — я пьяная. Я знаю о твоих чувствах ко мне. Видит бог, Джим, не могу я с тобой ехать. И не спорь! Я серьезно. Ты меня знаешь — если я что решила, значит, так и будет. А если я отключусь — нужна я тебе такая? Не этого же ты хочешь? Я здесь посижу.
Осторожно ступая, она подошла к стоявшему в вестибюле старому, видавшему виды, замурзанному дивану и стала возле него.
— Поезжай, — сказала она. — Христом–Богом прошу, оставь ты меня!
Он вышел на тротуар и прошел квартал мимо баров и закрытых магазинов до бокового входа на автостоянку радиостанции. Обходным путем он вернулся к Маклолен–билдингу. На парковке Пэт пыталась завести свою машину. Фары горели, и после каждого неудачного запуска стартера свет тускнел до едва видимой желтизны.
Он с жалостью смотрел на нее из темноты. Дверь машины была открыта, Пэт склонилась над рулем, положив на него руку, пальто упало на пол, к ногам. Она плакала, это было слышно издалека. Наконец двигатель завелся, фары вспыхнули. Пэт захлопнула дверцу, включила передачу, тронулась и тут же въехала в машину, стоявшую перед ней. Раздался резкий металлический скрежет столкнувшихся бамперов. Двигатель замер, Пэт застыла, закрыв лицо рукой.
Он подошел и убедился в том, что никаких повреждений нет. Только царапины на обоих бамперах. Никто и не заметит. Он открыл дверцу.
— Дорогая.
— Не пущу, — проговорила Пэт.
Она сидела, вцепившись в руль, с окаменевшим лицом фанатички — очень редко, но иногда оно у нее становилось таким. Она была в ужасе и от того, что натворила, и от появления Джима. Вероятно, думала, что разбила чужую машину.
— Послушай, — сказал он. — Я не хочу, чтобы с тобой что–нибудь стряслось. Тебе нельзя сейчас садиться за руль. Убьешься ведь.
Она кивнула.
— Давай я отвезу тебя домой. Не буду я к тебе заходить. Оставлю машину у дома и уйду.
— А как ты вернешься сюда? К своей машине?
— Прогуляюсь. Или такси возьму.
— Нет, так не пойдет.
— Тогда давай тебя домой на такси отправлю.
— Не надо. — Она ухватилась за его руку, впившись в нее ногтями. — Там темно. Я не хочу туда. — На ее щеках блеснули слезы. — Как страшно жить одной. Я вынуждена выйти замуж за Боба Посина — разве ты не понимаешь? Не могу я одна жить. Просыпаться одной по утрам, одной ложиться спать, есть в одиночестве — не могу.
Опершись коленом о сиденье, он обнял ее и притянул к себе. Целуя ее, он сказал:
— Тогда поехали ко мне.
Какое–то мгновение — длиной с одно дыхание — казалось, что она согласилась. Но все же, не отстраняясь от него, сказала:
— Не могу.
— И что же делать?
— Я… не знаю, — уныло сказала она.
Слезы падали ему на лицо, щекотали нос.
— Не надо было разрешать тебе оставаться у меня на ночь. Я не могу так больше, мне нужен кто–нибудь.
— Кто–нибудь! — разозлился он.
— Ну, ты. О боже. Ладно, вези меня к себе, ляжем в постель и покончим с этим. Поторопись, — отпрянув, она сделала усилие, чтобы освободить место для него. — Поехали. Отвези меня. Я устала, сдаюсь.
Он вздохнул.
— А знаешь что, — вспомнил он. — У меня есть двое друзей. Молоденькая пара.
Она повернула голову и посмотрела на него. Он физически чувствовал силу этого взгляда, устремленного на него в темноте.
— Вчера вечером они пригласили меня на ужин. Может, зайдем к ним, посидим немного? Ты и протрезвеешь. Давай? Они хорошие ребята. Бывали у нас на радиостанции. Ты их, наверное, видела как–нибудь.
Пэт ничего не сказала. Но он понял, что внутри ее происходит мучительная борьба.
— Она беременна, — сказал он. — Ей семнадцать лет. Парню восемнадцать. Живут в старенькой квартирке в Филлморе. У них совсем нет друзей, с родней поссорились. Денег у них тоже нет, они будут рады, если к ним кто–нибудь заглянет.
После долгой паузы Пэт спросила:
— Какие они? — И, трезвея, добавила: — Она красивая?
— Очень, — ответил он.
Все это время он так и опирался коленом о сиденье и теперь поднялся. Все тело у него затекло, онемело.
— Очень милая, умненькая, — сказал он.
— Не похоже, что сильно умненькая. Могла бы и предохраняться, — Она помолчала. — А ты как с ними познакомился?
— Они пришли на радиостанцию. Я позвал их пообедать вместе.
— Как… как их зовут?
— Рейчел и Арт.
Пэт отодвинулась к самой двери. Он поднял ее пальто и сумочку и положил ей на колени.
— Как мне станет получше, сразу уйдем, — сказала она.
— Хорошо.
С чувством облегчения он сел за руль и запустил двигатель.
— Я ту машину не помяла? Никогда еще ни в кого не въезжала.
— Жить будет, — успокоил он ее.
Он дал задний ход на ее «Додже» и выехал со стоянки.
Глава 9
Субботней ночью неоновые вывески баров и магазинов на Филлмор–стрит беспорядочно сверкали цветными огнями. В сегодняшнюю мозаику их сложили многолетние труды деловых людей. Пятна от жевательной резинки образовали темные круги на асфальте у входа в кинотеатр и кегельбан, у освещенной двери кафе.
В этот поздний час мимо магазинов двигался поток людей — белых, негров, мексиканцев. Некоторые отделялись от общей массы у входа в ресторан или магазин. В основном это были парни — в черных кожаных куртках и джинсах, по большей части худые, как щепки. Они стояли, засунув большой палец в задний карман, и, вертясь, не пропускали ничего из того, что происходило в потоке, как будто там их ждал какой–то сюрприз. Они поднимали головы при звуках выхлопов, слушали, приоткрыв рот, им нужно было уловить все сигналы. Потом они снова рассматривали отдельных людей, оценивали их. Никому было не укрыться от этих наблюдателей, и о каждом у них было свое мнение.
В середине квартала Джим нашел дом с забором и железной калиткой, отступавший от тротуара.
— Это здесь, — кивнул он.
— Может, они спят, — сказала Пэт.
Ему удалось припарковаться у дома. Вдвоем они пошли по тротуару, он открыл калитку, и за ней их окружила тьма, внезапно стихли уличные звуки. Вперед вела бетонная дорожка, но ее не было видно. Он взял Пэт за руку, чуть сжал ее холодные пальцы.
Справа от крыльца в окне подвального этажа виднелась полоска света.
— Еще не легли, — сказал он.
— В такой поздний час…
Пэт споткнулась, и в сторону откатился какой–то металлический предмет — блеснув, жестяная банка исчезла в сорняке.
Оставив Пэт, он спустился по ступенькам. Уличные огни подчеркивали ее стройность и миниатюрность. Укутавшись в пальто, она ходила кругами с поднятой головой, отчетливо цокая каблуками по бетону. Он постучал.
Дверь открылась, и наружу хлынул свет. Рейчел узнала Джима.
— Ой, здравствуйте. — Она отступила, держа дверь открытой. — А мы в карты играли.
— Я хотел вас попросить об одолжении. Я не один, моя спутница неважно себя чувствует. Мы тут надумали зайти к вам ненадолго. Вы, наверное, уже спать ложитесь?
— Нет еще, — похоже, она проявила понимание. — Входите.
Он вернулся за Пэт, провел ее вниз по ступенькам, и они вошли в квартиру.
— Это нам вдруг в голову пришло. Если что, гоните нас сию же минуту в шею.
По массивному дубовому столу были разбросаны карты и фишки для покера. Что–то показалось ему странным в этой комнате, и он тут же понял, что: на стенах — ни картин, ни фотографий.
— Патриция Грей, — представил он Пэт.
Он не стал уточнять их отношений. Он не помнил, что именно рассказывал им.
— Кажется, я встречал вас н–н–на радиостанции, — выдавил Арт.
Он уже протянул было руку, но вдруг спохватился и сунул ее в карман.
— Хотите кофе или поесть? — предложила Рейчел.
Стоя радом с Пэт, она слегка поклонилась, словно в стародавнем реверансе. На ней было ситцевое платье — яркое, летнее, без бретелек, обнажавшее плечи. Кожа у нее была белее, чем у Пэт, волосы гораздо светлее и намного короче подстрижены. Может быть, она была миниатюрнее, но из–за большого живота трудно было сравнивать.
Джим помог Пэт снять пальто.
— Тепло у вас, — сказала она. — Хорошо.
