Имя нашего общего знакомого он произнес подчеркнуто холодно.
«Ясно, а потом он влез тебе в голову со своими экспериментами, и воспоминания о других мирах исчезли вместе с почвой под твоими ногами.»
— Так что да, тот период моей жизни был довольно сложным. Но не настолько, чтобы из памяти выпали месяцы, Дея, — теплые пальцы соскользнули с моей щеки и подхватили и слегка приподняли мой подбородок. Он жег меня пристальным, чуть прищуренным взглядом, и в сапфировой мгле его глаз снова проявилось подозрение, — Я бы хотел тебе верить, но…
Врать, глядя ему в глаза, было совершенно невозможно.
— Понимаю, — произнесла, — звучит неубедительно. Я не могу тебе сейчас всего сказать, Лик, но я клянусь всем, что только есть, что я здесь не по чьей-то указке или распоряжению, а по своей воле. Я не агент разведки, не экспериментатор, я — это просто я, Дея. И меньше всего на свете я хочу хоть чем-то тебе навредить. Я за тебя, Лик. Всегда за тебя.
Он смотрел на меня долго, а потом, все так же придерживая за подбородок, провел большим пальцем по моим губам, грубовато, но так подстегивающе, что я вздохнула прерывисто.
— Хорошо, — сказал он, напряженно меня разглядывая, — остановимся на этом варианте. Его рука мягко соскользнула вниз, вызвав у меня вспышку почти осязаемого разочарования, — загадки прошлого подождут. У нас и в настоящем хватает проблем.
Только тут я вспомнила про неудачное приземление, астероид, галактику Треугольника и прочие неприятности.
— Все ужасно?
— Не настолько, чтобы впадать в панику, но несколько хуже, чем хотелось бы. Завтра предстоит сложный день.
Я с грустью покосилась на стандартную узкую койку, совершенно не предназначенную для совместного сна.
Лик заметил мой взгляд, усмехнулся и — сердце снова зачастило — в уголках его губ я увидела ту самую ласковую насмешку, по которой успела уже соскучиться.
— Я могу устроиться на полу.
— Нет-нет, тебе нужно как следует выспаться, — тут же запротестовала я, — Мне, наверное, уже пора, я и так тебя отвлекла.
— Еще как, — иронично согласился он, вогнав меня в краску, — Но, пожалуй, я не против иногда… отвлечься.
«Не против он, видите ли».
Я совсем уж смущенно — будто это не мы совсем недавно творили тут черт знает что — чмокнула его в щеку.
— До завтра! — сказала и, дождавшись, пока он приложит ладонь к датчику, чтобы открыть дверь, вышла в коридор. Я шла к себе, и мне казалось, что я лечу — так легко мне было, такую острую, искрящуюся радость ощущала я в своем сердце.
Глава 22
На следующий день мы снова собрались в общем зале, с волнением ожидая приговора нашему кораблю и себе.
Техники ночь напролет и часть утра проверяли и перепроверяли работу всех систем. И теперь, оставив дежурного, отправились отсыпаться. Все остальные обитатели «Флейта-17», включая пилотов, присутствовали на собрании. Мир тоже явился. Сейчас он выглядел намного лучше, чем вчера, хотя до привычного изящества черт ему было, конечно, еще далеко.
Капитан, только-только вошедший к нам, окинул его холодным внимательным взглядом, выдержал встречный насмешливо-беспокойный — и прошествовал в глубь зала.
— Ситуация на данный момент такова, — начал он, переходя сразу к делу, — все системы жизнеобеспечения работают в штатном режиме. Повреждения в основном касаются двигателей, которые обеспечивают старт и посадку корабля. Починить их без посторонней помощи не представляется возможным.
Что касается запасов. Еды и питьевой воды нам хватит на месяц, техническое водоснабжение работает в замкнутом цикле, поэтому здесь больших ограничений нет, достаточно разумно ее использовать. Запасов кислорода, с учетом тех, что вы везли с собой, хватит на это время с лихвой.
— Получается, у нас только месяц в запасе? — испуганно произнесла одна из девушек.
— Смотря для чего, — продолжил Лик, — не все так плохо. Да, стартовые двигатели нам недоступны, но мы не на планете, а на астероиде, гравитация тут низкая, и, вполне возможно, что мы сможем взлететь, используя маневровые. Сказать это точнее можно будет после того, как будут выполнены необходимые расчеты. Если среди вас есть астрофизики и техники, можете присоединиться к группе Мали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Но маневровые тоже неисправны, — подал голос Хань.
— Техническое подразделение рассчитывает устранить неисправности в течение недели, — невозмутимо ответил капитан.
— Значит, через неделю мы сможем отсюда убраться? — встрял Рогги.
— Возможно. Если речь идет об астероиде. Для того, чтобы вернуться к переходу, нам нужно получить устойчивый сигнал связи. Пока его нет.
— И что нам делать все это время? — вздохнула Веда, с опаской поглядывая то на крепыша, то на Мира, то на самого капитана.
— Можете заниматься тем, что планировали делать на R-112, если конечно, не будете пренебрегать техникой безопасности.
Ребята изумленно переглянулись
— Исследовать астероид?
— Ну а почему бы и нет? — неуверенно протянула Имани, — хоть какое-то, а занятие.
— Там же нет атмосферы, нам понадобятся скафандры, — вопросительно смотрел Рогги на капитана.
— Думаю, мы сможем выделить вам несколько, — кивнул Лик и обратился к присутствующему здесь же Юсифу, — проверьте состояние скафандров и проведите пассажирам инструктаж.
Тот послушно кивнул и сделал пометку в своем комм-браслете.
— А что мы будем делать, если сигнал связи так и не появится? — спросила одна из девушек.
— Попробуем добраться до другого конца перехода так, — ответил капитан и пояснил: — в нашем распоряжении два космокатера, отправим на разведку один из них.
— И кто же будет им управлять? — тут же скептически поинтересовался Рогги.
— Не вы, — усмехнулся Лик. — Но это крайняя мера. Будем надеяться, что нам удастся обойтись без нее.
А потом неожиданно повернулся в сторону Мира.
— Если у кого-то из вас возникнут сложности психологического характера, доктор Эмир-Вайс с радостью примет вас в любое время, не так ли?
Он не усмехался, и слова прозвучали вполне корректные. И все же большей иронии в голосе представить было сложно.
— Эээ, конечно, — нейропсихолог тоже не ждал такого поворота событий, но быстро нашелся: — ты тоже заходи, я вижу явные улучшения после первого… хм… сеанса.
Лик проигнорировал это щедрое предложение, но выражение его лица на миг стало столь саркастичным, что и сомнений не возникло: у него есть, чем ответить заклятому другу.
Я приглушенно фыркнула и удостоилась от капитана укоризненно-насмешливого взгляда, который классифицировала как «и не стыдно вам, мисс Рин-Стокк палить контору?». Нет, все-таки даже такой, еще «примороженный» и сдержанный, он остается верен себе.
Собрание на этом завершилось, Лик с большей частью экипажа покинули зал, вокруг Мали собирались желающие помочь с расчетами (никто не удивился, что Мико оказалась первой в их числе). А остальная часть нашей исследовательской группы в сопровождении Юсифа проследовала к одному из грузовых отсеков получать инструктаж и скафандры. Мир неожиданно увязался за нами.
— Все равно заняться больше нечем, — пожал он плечами в ответ на мой вопрос.
— Хмм… — Веда в раздумьях оглядела сверху вниз нашего нейропсихолога и шепнула мне на ухо, — пожалуй, я не против нанести ему визит. Ты точно не претендуешь?
— Точно — заверила я ее, — только определись сама, чего ты от него хочешь — приключения или консультации. Он серьезнее, чем хочет показаться.
На всю нашу группу нам выделили три скафандра. Три огромных тяжеленных комплекта снаряжения бело-серебристого цвета с шлемом, похожим на половину круглого аквариума. Весил каждый такой комплект больше меня, а в его ботинки, похожие на что-то среднее между валенками и утюгами, были встроены небольшие генераторы гравитации.
Мы быстро решили, что первым заходом на поверхность отправятся геологи, то есть мы с Рогги и Ханем. Возьмем в нескольких местах пробы грунта, часть, так и быть, отдадим на откуп биологам и химикам. А дальше пусть сами свои задачи выполняют. Поэтому наша троица проходила инструктаж с особенным рвением. Хотя даже нацепить на себя скафандр было очень непростым делом. Настолько, что потребовалось часа три мучений, чтобы усвоить эту примудрость. Я уже не говорю о том, что потов с каждого из нас за все это время сошло столько, что никакому кросс фиту не снилось.
