— Наверно, — смеюсь я. — Он просто хотел помочь.
— Познакомив тебя с семьёй?
— Меня выселили из кампуса, всё пошло по наклонной, и он привёз меня на ужин к своей семье. Я не знала, куда мы едем.
— И как? — хихикает Кортни.
— Мне понравилось, — признаюсь я. — Ему повезло.
— Там нет золотых вилок и они не живут во дворце?
— Нет, они простые и весёлые. Я понимаю, почему он держит их в стороне.
— Ему точно повезло, — соглашается она. — Я не знакома с семьёй Тоби, но слышала их разговор.
— И как?
— Хреново. Видимо, он отрывается, когда их нет рядом. Мальчик голубых кровей, мне даже стало его жаль.
Морщусь и фыркаю.
— Он не тот, кого нужно жалеть.
— Я знаю, — вздыхает она. — Где твоя соседка?
— Бесследно исчезла.
— Как?
— Я пришла, а вещей нет.
— Почему тебя не подселили ко мне? Рита раздражает своей дотошностью к учёбе. У неё даже гребаные ручки лежат по цвету: от тёмной к светлой.
— От тёмной к светлой? — смеюсь я.
— Да, по цветам!
— Безудержное веселье.
— Ты не против?
— На счёт чего?
— Я попробую попроситься к тебе. Вряд ли позволят, но это лучше, чем вообще не попробовать.
— Да, будет круто, — улыбаюсь я, жизнь с Кортни станет намного веселей.
Нью-Йорк меняет меня и принципы. Я впустила в свою жизнь Мэйсона, почему не могу впустить её? Кортни нравится своей неординарностью, прямолинейностью и неким бесстрашием. Она яркая и жизнерадостная, своей энергией она подпитывает других, и меня в том числе.
— У меня смена с восьми, я могла бы попросить, чтобы тебя вернули.
— Не надо, я не хочу возвращаться.
— Почему? — хмурое выражение её лица заставляет меня улыбнуться.
— В одну реку не войти дважды.
— Это бред, — улыбается она. — Я расскажу правду, мне должны поверить.
— Почему?
— Потому что я работаю там три года и не получила ни одного плохого отзыва.
— Но я всё равно подумаю.
— Представь: мы живём в одной комнате, приходим вместе с работы и учимся вместе.
— Что за сиамские близнецы? — смеюсь я.
Хихикая, она показывает мне язык и покидает комнату, а я перевожу взгляд в сторону кровати Деби. Действительно, почему я не могу представить это? Возможно, всё могло быть совершенно иначе, если бы меня сразу подселили к ней. Никакой пропажи, единственная загвоздка — конфликт в кафе, благодаря которому мы не разговаривали почти две недели. Но всё разрешилось, и мы снова общаемся, позабыв разногласия.
Поднимаюсь с кровати и подхватываю полотенце, пижаму и сундучок с ванными принадлежностями. Я буду рада горячему душу, хотя подозреваю, что он будет контрастным благодаря переменчивому напору воды. В действительности, я жду полчаса, потому что всё занято, словно каждому в срочном порядке пришлось принять душ. И когда я встаю под воду, время переваливает за восемь. Не торопясь, делаю всё, что только возможно: шампунь, гель, ополаскиватель, скраб. Кожа превращается в попку младенца, а расслабленные плечи из-за горячей воды как будто находятся под давлением и опускаются. Чувствую себя вареным овощем, который вот-вот развалится на части. Это называется переусердствовать. Медленно бреду до комнаты и падаю на кровать, смотря на баночку с кремом, а после на часы, где натикало девять. Час. Провести час в душе и не умереть — вот это уже победа.
Я уже собираюсь набрать номер Мэйсона, как в дверь снова стучат, из-за чего вздрагиваю. Рано или поздно подобный звук доведёт меня до инсульта.
— Ты не позвонила, — улыбается Мэйсон, как только я открываю дверь. Пижама моментально кажется мне жалким прозрачным клочком ткани, когда его глаза скользят по телу, но я всё равно не даю повод для шуток и не прикрываюсь руками. — Пончики?
— Что? — не сразу понимаю, о чём разговор, ведь в его руках нет еды, но тут же осознаю, что речь о пижаме. Пробегаюсь глазами по голубым шортам и белой майке, на первых множество сладкой выпечки, на второй лишь один большой. — Да, пончики. Я только с душа, ты даже не дал мне время.
— Как мило, — смеётся Мэйсон. — Я не планировал его давать, я хотел приехать.
Парень проходит мимо, и я закрываю дверь.
— Ты купила новый ноутбук? — хмурится он.
— Нет, вернули старый.
— Это шутка, или ты серьёзно?
— Серьёзно, Деби вернула его.
— И где она сама?
— Исчезла.
— Куда?
— Я её не видела. Когда пришла, ноутбук был тут, а её вещи испарились.
— Это к лучшему.
— Не знаю, мне не нравится.
— Что именно?
— Её тайное появление и такое же исчезновение.
— Меня не волнует то, что происходит с ней. Меня волнуешь только ты. Сейчас ты в безопасности.
— Я и раньше была.
— Ты жила с наркоманкой, о чём речь? У неё в голове может быть то, о чём ты даже не думаешь.
— Я всё равно переживаю за неё. Мы особо не общались, но мне жаль…
— Выкинь это из головы, она того не стоит.
Мэйсон стягивает толстовку через голову, и мой взгляд моментально заостряется на прессе, когда за тканью ползёт футболка. Обнаженное место закрывается, благодаря чему мои глаза поднимаются к его лицу, на котором слишком самодовольная ухмылка.
— Я готов к интервью, — игриво сообщает Мэйсон.
— Ты немного не вовремя, я уже ложусь.
— Я не расстроен, Ди выжал меня.
Бросив толстовку на стул, он тут же стягивает футболку, скидывает кроссовки и джинсы. Секунда, и парень поправляет одеяло в моей кровати. Выдыхаю и заползаю следом, у меня всё равно нет выбора. Его тёплые объятия моментально становятся колыбелью, а умопомрачительный аромат кружит голову. Мэйсон прижимает меня к груди, а его эрекция упирается в мою поясницу, но я не отстраняюсь. Я слишком быстро привыкла к нему, и когда-нибудь моя привязанность аукнется. Закрываю глаза, Мэйсон что-то говорит, но я не разбираю его шёпот. Проваливаюсь в сон, предварительно накрыв его руки своими.
Глава 28
Мэйсон
Слишком странное чувство — уезжать. Не буквально сейчас, но завтра. Недавно я был бы только рад на недельку и вторую свалить в другое место, чтобы повеселиться где-нибудь ещё, а сегодня не спешу собирать сумку. Кажется, я вообще не упакую её ровно до того времени, как до выезда останется час.
Снимаю перчатку и вытираю полотенцем лоб.
— Что я буду делать?
— В плане? — Ди останавливается, клянусь, груша поблагодарила меня и Бога за то, что я отвлёк его от бесконечного размахивания руками.
— Какого черта ты не едешь?
— Не могу. Я должен сдать работы, иначе Бартон высосет мой мозг, а потом меня отчислят.
— Ты должен был сдать их две недели назад.
— Где ты был две недели назад? — язвит Ди. — Я не записал и не сделал.
— Ты записал, придурок.
— Где?
— У тебя бумажка в боковом кармане, — усмехаюсь я, делая глоток воды.
— В каком из?
— От ноутбука.
Брови друга встречаются на переносице. Выругавшись себе под нос, он бросает на пол перчатки и пинает маты. Это забавно, он редко бывает таким растерянным.
Скрестив руки под грудью, смотрю на него.
— Что не так?
— Всё так, — говорит Ди, вытирая полотенцем лицо.
— Ладно. Не лезу.
Сжав челюсть, он расставляет кулаки по бокам и откидывает голову назад. Я не идиот, чтобы верить словам «всё в порядке», но ещё я не тот, кто будет настаивать и вытягивать что-то силой. Не хочет говорить — не стоит давить.
— Я просто в дерьме! — фыркает он, выпуская воздух из лёгких.
— Либо говори, либо заткнись.
— Бартон возвращает её назад уже третий раз.
— И всё?
— Да, он усложняет мою жизнь.
— Не только твою.
— Сколько раз он вернул твою?
— Два.
— Тебе повезло на третий раз?
— Мне помогли, — улыбаюсь я.
— Пусть помогут мне, — вздыхает Ди, начиная бить по груше голым кулаком. — Кто?
— Трикс говорила…
