не читала аннотацию. Ты хотел, чтобы я прочувствовала картины душой, и я постаралась. Я так понимаю, сейчас этот художник жив.
– Да.
– Болезнь действительно от него отступила?
– Сейчас он в состоянии полной ремиссии.
– Здорово. Очень живые картины. Мне понравились. Хотя первые три, конечно, очень тяжелые.
– Была еще четвертая картина. Но Лялин отказался ее выставлять.
– Там совсем все плохо?
– Она называется «Смерть» и должна располагаться между «Борьбой» и «Судным днем».
– У него была клиническая смерть?
– Картина не об этом. На данном этапе жизни у него умирает сын от передозировки наркотиками и вскоре от него уходит жена.
– Уходит? Она его бросает?! Когда он болен и борется с болезнью?!
– Да. Он говорит, что в тот момент потерял всякий смысл жизни, и не знал, зачем ему лечение.
– Это ужасно! Как она могла?
– Должно быть, на фоне всего произошедшего у нее случилось помутнение рассудка. Она не выдержала и сдалась.
– Что заставило его бороться за жизнь?
– Он говорит, это был сон. Ему явился архангел и указал другой путь. Ну ты понимаешь, у творцов свой мир, свои кумиры, и ими управляет что-то неведомое нам.
– Он встретил другую женщину?
– Ты, правда, не читала аннотацию?
– Нет. Но позволь мне догадаться. Он встретил эту женщину в больнице, когда шел к исцелению. Может быть, она была медсестрой, которая ухаживала за ним, или такой же больной как он? Да, такая история мне нравится больше. Их сблизила одна болезнь, и одно исцеление. Я угадала?
– Ни первая, ни вторая версия неверны.
– Жаль. Но все равно какая-то женщина появилась?
– Да. Его жена. Она вернулась.
– Жена?! И он ее принял? И простил?!
– Он говорит, что, когда люди находятся между жизнью и смертью, они оценивают поступки иначе. Не остается место злобе и обиде. Ведь жизнь так коротка.
– Мне сложно это понять, но, наверное, он прав. У него есть картины, кроме этих?
– Да, но они не так впечатляют.
– Чья была идея выставки?
– Моя. Когда я познакомился с ним и узнал эту историю, то непременно захотел рассказать о ней людям. Он долго колебался, особенно из-за картины «Смерть», но потом решил ее исключить.
– Он продает эти картины?
– Да.
– По отдельности или весь цикл?
– Как получится.
– Но если продавать их по одной в разные руки, потеряется весь смысл!
– Может быть, ему повезет и найдется ценитель всей серии, который купит все картины разом.
– Это было бы вернее.
Я вдруг поняла, что перестала есть и веду с Игорем затяжной диалог. А время обеда подходит к концу. Я отставила пустую тарелку и принялась за второе. Это была гречка и гуляш.
– Я рад, что тебе понравилась выставка. Что у нас дальше по плану? «Арбат»?
Я вспомнила наш разговор в гостинице в Питере, и поняла, что сегодня как раз тот день, когда истекает срок, установленный Игорем. Помнит ли он о том? Не для того ли завел этот разговор? Неужели я рано расслабилась?
– Игорь, я тебе уже сказала, и снова повторюсь. Я не уйду от Марка. Я не стану объяснять тебе причины этого, ты все равно не поймешь. Если у тебя есть намерения причинить мне вред, скажи сразу, и я напишу заявление на увольнение. Я не стану играть в эти игры.
У Харитонова на щеках заиграли желваки, и я готовилась к самому худшему.
– Сколько еще должно пройти времени, чтобы ты перестала утопать к нему в жалости? – цинично сказал он.
Я поднялась с места, взяла свою сумочку, вынула оттуда двести рублей и положила на стол.
– Спасибо за компанию, я, пожалуй, наелась.
И, не встретив препятствий с его стороны, ушла из кафе. Мой обед так и остался недоеденным.
Когда отпуск Марка подходил к концу, я предприняла очередную попытку поговорить с ним. Я, молча, подошла к нему, когда он смотрел телевизор (приставку в чувствах он разбил еще три недели назад), села рядом и обняла за плечо.
– Что смотришь?
– Ты такое не любишь. Детективный сериал.
– Можно посмотреть с тобой?
– Это твой телевизор, смотри.
– Что я пропустила, расскажешь?
Марк коротко описал, с чего началась серия, и мы продолжили просмотр вместе. Я думала, мне придется заставлять себя это делать, но сюжет завлек меня, и я с любопытством ждала развязки. Как бы между прочим, я скользнула руками к ладони Марка, обхватила ее с двух сторон. Продолжая увлеченно следить за развитием событий в сериале, в какой-то момент я почувствовала, как Марк ответил на рукопожатие. Я не подала вида, что заметила это, но на душе стало теплее.
– Ого, как неожиданно! – воскликнула я, когда стало известно имя убийцы в конце фильма. – Ты знал?
– Догадывался. В этом сериале всегда оказывается преступником тот, от кого меньше всего этого ждешь.
– А продолжение будет?
– Завтра в это же время.
– Жаль, я бы еще сегодня посмотрела.
Я погладила его тыльную сторону ладони той рукой, что была сверху, хотела спросить, а будет ли продолжение у нас, но боялась все испортить. Так близки мы не были уже целый месяц. Мы молчали, и только телевизионная реклама нарушала тишину в комнате. Я видела, как Марк наблюдал за моими движениями, но не делал попыток заговорить со мной. А я так ждала, что он первый разрушит образовавшийся между нами лед.
В зал вошла мама с Полиной на руках. Они собрались купаться. В пороге она замерла, догадавшись, что пришла не вовремя. Но было поздно. Марк вырвал свою руку из моих рук. Я не стала это никак комментировать. Вместо этого я встала и ушла на кухню, чтобы навести бутылочку со смесью дочери. Марк тем временем откликнулся на просьбу «тещи» покупать Полину с ней. Это произошло впервые после смерти матери, что было хорошим знаком.
После ванны мама дала Марку покормить дочь из бутылочки. Мы как заговорщики с ней осторожно друг другу улыбнулись. Кажется, Марк приходил в себя. Я тем временем пошла в душ. Когда вышла, Полина уже спала. Я тоже нырнула в постель, но уснула не сразу. Я слышала, как в душ пошел Марк, а мама что-то делала на кухне. Возможно, мыла детскую бутылочку. Наступило забытое в этом доме спокойствие.
Я стала дремать, когда вдруг почувствовала, как прогнулся матрас рядом со мной. Сон как рукой сняло. Я затаила дыхание и ждала, что будет дальше. Марк лег ко мне вплотную и обнял за талию. Я чувствовала его возбуждение и повернулась к нему. Не говоря друг другу ни слова, мы занялись любовью.
Я думала, это
