ним и его семейством стали встречаться на территории Марка. Все было бы замечательно в этих встречах, если бы не Маша. Всякий раз видя, как Полина тянется за какой-нибудь игрушкой, та забирала ее себе, отчего моя дочь начинала плакать. Не испытывая к Маше особой любви, ее поведение вызывало мое раздражение. Но, разумеется, мне приходилось это скрывать. Лариса с отцом пытались объяснять своей дочери, что так вести себя нехорошо, что это игрушки Полины, не нужно забирать их у такой маленькой девочки. Но Маша только дула губки и рассерженно смотрела на Полину, из-за которой ее ругали. А в следующий визит все повторялось снова.
Но однажды Маша, обидевшись на то, что ее ругают, кинула кубик в свою племянницу, и угодила ей прямо в лоб. Полина залилась истеричным плачем.
– Угомони свою дочь, пока она не убила моего ребенка! – не выдержала я, обращаясь к Ларисе.
– Лиза, – ошеломленно проронил отец, – зачем же так? – А потом взял Машу на руки и уже более грозным тоном пояснил, что ее поведение его разочаровывает. Маша тоже заплакала.
Я взяла Полину к себе и стала успокаивать. Марк принес холодную ложку и стал прикладывать к месту ушиба. Я встретилась взглядом с Ларисой и не увидела в ее глазах удивления. Словно она ожидала от меня подобной реакции.
Когда детские крики стихли, я поняла, что погорячилась. Слишком явно выразила свои чувства перед отцом и решила вернуть себе «доброе имя».
– Простите, это просто эмоции. Я не должна была так говорить.
Маша убежала с его колен, как только он ее повторно отругал, и уткнулась в грудь Ларисе. У нее и успокоилась.
Отец подошел и поцеловал меня в лоб.
– Ничего, со всеми бывает, – сказал он.
Через какое-то время Маша сама вернулась к отцу и прижалась к нему, как бы прося прощение. Конечно, мир восстановился. Отец не умел злиться на своих детей долго. Он вообще не умел злиться.
Перед Новым годом в музее устраивали конкурс на лучший детский рисунок. Возрастные категории – от пяти до семи, от восьми до одиннадцати и от двенадцати до пятнадцати лет. Нам направляли рисунки с разных художественных школ, студий, мы собирали предстоящую экспозицию до 15 декабря, а после этой даты разместили на мобильных стендах все принятые работы и открыли выставку для посетителей. Они должны оставить свои отзывы о рисунках и проголосовать за понравившуюся работу. В каждой категории будет выбрана лучшая работа и победителям вручены призы, учрежденные министерством образования края.
Еще до открытия выставки я зашла посмотреть выставленные рисунки, темой которых являлся приближающийся Новый год. Одни работы были выполнены гуашью, другие пастелью и акварелью. Я удивилась, насколько талантливые дети в каждой возрастной категории. Мне тоже захотелось принять участие в голосовании, но выбрать лучшего было так сложно. В каждом рисунке свое очарование.
– Нравится? – услышала я над своим ухом.
Я не заметила, как вошел Харитонов.
– Да, очень талантливые дети, – продолжая осмотр, ответила я. – Никогда не умела так рисовать, хотя в детстве посещала художественный кружок.
– Как долго ты рисовала?
– Два года. Мама не поощряла эти занятия. Она любит чистоту и порядок, и вид моей испачканной краской одежды, которую порой невозможно было отстирать, приводил ее в дрожь. Она решила, что в моем рисовании больше вреда, чем пользы и забрала меня из кружка.
– А чего хотела ты? Тебе нравилось рисовать?
– Да, но я не расстроилась. Я продолжала марать бумагу дома.
– Не жалеешь, что бросила рисование?
– Нет. Если таланта нет, откуда ему взяться?
Я перешла к другому стенду, Игорь последовал за мной.
– Я могу оставить свой голос за участников? – спросила я.
– Можешь. Уже решила, кого выберешь?
– Пока нет. Они все очень хорошо рисуют. Мне нравится идея такой выставки. Мне кажется, для детей это хороший стимул творить дальше, больше, лучше. Ты придумал?
– Я. У моего приятеля дочь рисует, посмотрел ее рисунки, и вдруг возникла эта идея. Кстати, ее работа тоже здесь есть.
– Покажешь?
– Нет. Хочу услышать твое мнение.
– А в какой возрастной категории?
– От 8 лет.
– Хорошо, как определюсь, скажу тебе. Если интересно… мое мнение.
– Конечно, твое мнение мне интересно.
Игорь отправился к выходу, а потом остановился и, обернувшись, спросил:
– Чуть не забыл. Ты идешь на новогодний праздник в это воскресение?
Я обернулась к нему.
– Я не думала об этом.
Как он на меня смотрел! В душе снова появилась смута.
– Приходи, Новый год, в конце концов.
– Посмотрю по обстоятельствам, – уклонилась я от прямого ответа.
В этот момент в зал влетела Карина.
– Ах, вот ты где, – обращаясь к Харитонову, начала она, – а я тебя везде ищу. Мы едем домой?
Я резко отвернулась к стендам, не желая видеть их вместе. Никак не могла представить их парой, хотя они встречались уже несколько месяцев. Она была далека от всего того, что нас тут окружало, просто кассир, никаких талантов за ней не наблюдалось. Не походила она на ту женщину, что могла его заинтересовать. Или я вообще не разбиралась в его характере. Или видела только то, что хотела видеть.
Зачем он спросил меня о празднике? До этого момента я и думать о нем не думала, решила для себя, что меня это мероприятие не интересует, проведу воскресный вечер дома, в кругу семьи. Но Харитонов спросил, и вновь возникли соблазны. Меня снова к нему потянуло, я вновь захотела погрузиться в общение с ним. Мне этого очень не хватало последние полгода.
Я заглянула дома в свой гардероб, решила посмотреть, что можно надеть на праздник. Нашла платье, которое покупала к Новому году домой в позапрошлом году. На работе его не видели. Длинное блестящее с глубоким разрезом по левой ноге. Одно плечо открыто, второе закрыто вместе с рукой до самого запястья. Очень красивое, эффектное и, не побоюсь этого слова, сексуальное. Марку тогда оно понравилось. Полностью ложится по фигуре, и смотрится ослепительно.
Вошел Марк. Глаза его восторженно заблестели.
– Куда принарядилась моя красавица?
– На новогодний праздник с коллегами, – ответила я, наблюдая через отражение в зеркале за его реакцией.
– У тебя праздник? Ты не говорила о нем.
Восторг исчез с его лица.
– Я не знала о нем, – солгала я.
– Ты хочешь идти в этом?
– Мне кажется оно самое подходящее для Нового года.
– Оно слишком… вызывающее. Мне бы не хотелось, чтобы ты одевала его на выход без меня. Выбери что-нибудь другое, прикрывающее твои плечи и ноги.
– Но в целом ты не против, чтобы я пошла на праздник
