он мог бы получить одно из тех мест, о которых говорил доктор Халил. Только я мешаю брату. Снова слышу мамин голос: «Ты только и годишься, что вытирать задницу нашему Терри».
Я ей еще покажу. Я больше не подведу Терри. Поставлю брата на первое место в жизни. Потому что он заслуживает сестру получше. Я не смогла помешать папе и маме, когда те причиняли ему боль. Не смогла помешать выгнать его на работу, арестовать и упечь в психушку.
Без меня о нем позаботились бы должным образом. Люди, которые действительно знают, что делают, и могут по крайней мере предоставить ему крышу над головой. А не как я.
Без меня ему будет намного лучше. Может, поначалу он не осознает, но позже поймет. Это лучший подарок, который я могу ему сделать. И я постараюсь не испортить его, как испортила все остальное. Оглядываюсь вокруг, пытаясь придумать лучший способ осуществить задуманное. Не желаю сидеть здесь, когда они явятся меня выгонять. Не собираюсь доставлять им такое удовольствие. Лучше оставлю им что-нибудь на память.
Я прохожу в ванную и открываю шкаф. Нахожу, что нужно, в дальнем углу на верхней полке. Я спрятала их там пять лет назад. На всякий случай. Что ж, вот он и настал. Хотя и не так, как я представляла. В пакете осталось десять штук. Надеюсь, этого достаточно. И неважно, что они просроченные.
Возможно, еще мне понадобится алкоголь. Да покрепче.
Только, к сожалению, мама не оставила ни капли. Но внезапно я вспоминаю о той единственной вещи, которую от нее унаследовала. Годами не доставала, больше у меня от мамы ничего нет. Может, этот предмет наконец-то пригодится.
Я спешу в спальню и открываю нижний ящик комода. Роюсь в углу и нахожу его под джемпером, все так же в папиросной бумаге. Простое золотое обручальное кольцо. Невелика награда за двенадцать лет побоев, но что поделать. Я беру его и приглядываюсь. Оно тонкое и легкое. Наверное, дешевле папа просто не нашел. Вряд ли можно за него много выручить, но на то, что нужно, мне хватит.
Мама одобрила бы. Продать кольцо ради выпивки. Удивительно, как она сама этого не сделала. Я заставляю себя надеть его на безымянный палец.
И буквально вижу, как она стоит в ночной рубашке рядом с плитой, темные волосы растрепаны и небрежно связаны белой лентой. Бутылка в одной руке, ручка кастрюли в другой. Терри на полу играет со своими машинками. Мать спотыкается, все еще держа в руке кастрюлю с кипящей водой. Та кренится. Я пытаюсь двинуться, броситься вперед и оттолкнуть брата, но застываю от ужаса. Все, что я могу сделать, — это стоять и смотреть, как содержимое кастрюли льется ему на руку. Слышу крик Терри, он проходит сквозь меня и пронзает мне сердце. Потому что я должна была за ним присматривать. Защитить его от нее.
И я его подвела.
Снимаю кольцо. Тогда я подвела брата, но сейчас не подведу. Кладу украшение в карман и выхожу за дверь.
До ломбарда пятнадцать минут ходьбы. Никогда не бывала внутри. Однажды в детстве, проходя мимо, Терри спросил, что там продается. Помню, повторила ему тогда то, что услышала от отца, — надежда, что все наладится.
Толкаю дверь, и звенит колокольчик. Это один из тех старомодных магазинов, что стоят тут с незапамятных времен, а не яркие модные ломбарды, которые наживаются на отчаявшихся, коих с каждым годом все больше.
— Здравствуйте, чем я могу вам помочь? — спрашивает мужчина средних лет за прилавком.
— Скажите, сколько я могу за него выручить? — говорю я, передавая ему мамино кольцо.
— Продаете или закладываете?
— Продаю, — отвечаю я.
Он осторожно разворачивает кольцо, подносит к свету, рассматривает более внимательно через увеличительное стекло, затем кладет его на маленькую стойку, качает головой и смотрит на меня.
— Боюсь, в нем всего девять карат. И оно очень тонкое, что сейчас не в моде. Могу предложить двадцать, но не больше.
Не так уж и много. Судя по виду, продавец меня не обманывает. На задуманное хватит, а большего и не требуется.
— Хорошо, — говорю я.
— Оно ваше? — спрашивает он.
— Нет. Оно принадлежало моей матери.
— Всегда тяжело расставаться с чем-то родным, не правда ли? Вы уверены, что не хотите его заложить?
Я качаю головой.
— Нет, спасибо. Там, куда я собираюсь, оно мне не понадобится.
Вернувшись в квартиру, я приступаю к уборке. Никто не посмеет сказать, что у меня не было принципов. Возможно, я не смогла платить за квартиру, но в грязи никогда не жила.
Когда я убираюсь, меня охватывает странное чувство облегчения. Мне больше не о чем беспокоиться. Мне уже не о чем беспокоиться. А я только и делала, что волновалась.
Убедившись, что все в порядке, что не оставила по себе плохой памяти, я надеваю обувь, беру сумку с двадцатифунтовой купюрой и выхожу из квартиры. Только на улице я понимаю, что даже не задумывалась, где собираюсь покупать алкоголь.
Я даже не знаю, где ближайший бар. Супермаркет слишком далеко, и я все равно не желаю идти по оживленным дорогам или находиться среди большого количества людей. Я хочу побыть в тихом месте. Вспоминаю заправочную станцию по дороге из города в сторону Сауерби. Людей там не будет, и по лесу приятно прогуляться. Сворачиваю туда.
Пока добираюсь, уже темно. Парень за стойкой даже не поднимает взгляда. Мне кажется неправильным идти прямиком к нему и просить бутылку водки. Так поступила бы моя мама, а больше всего на свете я не хочу ей подражать. Возможно, я выбираю тот же метод смерти, что и она, но не желаю действовать напролом. Я иду по одному из проходов и делаю вид, будто разглядываю банки, но ничего не вижу. Вместо этого я думаю о Терри. О том, как он воспримет новости. По крайней мере, лекарства помогут смягчить утрату.
Он, наверное, возненавидит меня, что вот так его бросила. Не поймет, что это ради его же блага. Что без меня он получит поддержку, в которой действительно нуждается. Потому
