утихомирить толпу даже после того, как некий молодой парень, поднявшийся на балкон по опоре, нанес ему сильный удар в лицо.
Толпе было известно о прибытии в город группы членов Президиума ЦК КПСС во главе с А. Микояном. Однако эти руководители встречаться с народом побоялись. Убегая от приближавшейся толпы, Секретарь ЦК КПСС А. Н. Шелепин (бывший председатель КГБ СССР) выпрыгнул из окна тыльной стороны горкома, повредив при этом ногу (о характере травмы вспомнить не могу). При эвакуации Шелепина в военный городок опять отличился Саша Смола. Об этом говорили другие сотрудники Кировского РОМ. Однако подробности происшествия уже забылись. В прессе оно не упоминалось.
Бесчинства толпы постепенно нарастали. Почувствовавшие безнаказанность хулиганы вытаскивали наружу экипажи танков и БТРов, избивали солдат, перевернули военную автомашину с радиостанцией.
Слава Гальчун видел, как облепленный этой публикой танк дал холостой выстрел из пушки. Бесчинствующие посыпались с бортов на землю, однако разобравшись в происшедшем, тут же полезли обратно. Толпа утвердилась в мысли, что стрелять в людей на поражение никто не посмеет.
Это было заблуждением. В. Гальчун стоял в гуще людей, когда из шеренги солдат от горкома КПСС раздались первые очереди. Слава решил, что пальба холостая, пока не начали падать стоявшие рядом люди. Среди них была женщина. Врезалась в память картина: по белой коже незагорелых ног обильно льется ярко красная кровь. Рот стоявшего рядом сильно нетрезвого крикуна запечатали сразу две пули.
«Как во сне было, – вспоминал Слава. – Только что призывал бить коммунистов, начальство, очкариков, и другую чушь кричал. Пули будто на крик прилетели. Да две сразу».
Еще не веря в неслучайность стрельбы, Слава из осторожности метнулся за стоявший поблизости БТР, а затем за угол кирпичной трансформаторной будки. Там увидел, как после новых очередей от укрытия летят в стороны осколки кирпича. Упали с деревьев взобравшиеся на них подростки. Кто дал команду стрелять, неизвестно. Бо́льшую часть разношерстной толпы представляли мирные «просители» и зеваки. В людской массе присутствовали рассредоточенные дружинники, комсомольские активисты, отдельные солдаты, оперативные сотрудники милиции и КГБ, не предполагавшие такого поворота событий.
Далее о состоянии Славы рассказал Саша Смола. Разбегавшаяся после выстрелов толпа вынесла их в разные стороны. Вернувшись через некоторое время на площадь, Саша увидел Гальчуна. Сослуживец брел, куда глаза глядят, разговаривая сам с собой. В босоножках хлюпала кровь. Откуда она взялась, Слава пояснить не мог. Ранения у него не было.
Убитых и раненых спешно увозили с площади, используя подручный транспорт, вплоть до грузовых мотороллеров с будками.
В 1970 году служба свела меня в трехмесячной командировке с участником следственной группы КГБ СССР, расследовавшей Новочеркасскую трагедию. Это был Владимир Тихонович Ковалев, следователь Курского управления КГБ. Подобно коллегам-следователям из ряда областных УКГБ, Владимира Тихоновича подняли по тревоге, перебросили в Ростов, а оттуда в Новочеркасск. Во время штурма горотдела милиции Тихонович находился на 3-м этаже здания, в помещении уполномоченного КГБ. Когда толпа, захватившая второй этаж здания, ринулась вверх по лестнице, ведущей к кабинетам КГБ, возникла угроза захвата оружия, а главное, совершенно секретных бумаг, в том числе личных дел агентов. В этой ситуации уполномоченный, руководствуясь Уставом гарнизонной и караульной службы и соответствующими инструкциями ведомства, раздал сотрудникам пистолеты (у прибывших оружия не было) и дал команду на открытие огня. После первых предупредительных выстрелов штурмующие покатились вниз. Убитых на лестнице, ведущей в помещение КГБ, не было. Один нападавший погиб на первом этаже здания в дежурной комнате горотдела от автоматной очереди оборонявшегося солдата.
О числе убитых на площади перед горкомом никто из членов следственной группы не знал.
По воспоминаниям Владимира Тихоновича, накануне завершения следствия в Новочеркасск прибыл Генеральный прокурор СССР Р. А. Руденко.
В выступлении перед следственной группой глава органов прокуратуры рассказал, что Н. С. Хрущев одобрил действия военных (читай расстрел) и похвалил за решительность командующего Северо-Кавказского округа И. А. Плиева, заявив: «С такими командирами можно служить!».
Тогда же один из следователей сообщил Р. А. Руденко, что к членам группы периодически обращаются за информацией родственники пропавших без вести людей. Однако ответить на запросы невозможно из-за отсутствия необходимых данных. По этой причине следователь предложил составить общий список погибших и раненых. Ответ Генерального прокурора дословно звучал так: «Не суйтесь, куда не просят».
На совещании формировался список подсудимых на первый (показательный) судебный процесс. Р. А. Руденко не скрывал, что речь шла о кандидатах, которые в 30-х годах назывались «подлежащими суду по первой категории», т. е. расстрелу.
В. Т. Ковалев вспоминал, как по ходу мероприятия Генпрокурор, ознакомившись с деталями биографии молодого парня, отец которого погиб на фронте, вычеркнул «кандидата» из списка со вздохом: «Безотцовщина!».
В 80-х годах рассказ В. Т. Ковалева об этом совещании и роли Р. А. Руденко в формировании списка обвиняемых с заранее известным приговором подтвердил еще один бывший участник обсуждения – В. А. Медведев, мой сосед по кабинету в Лефортово.
Приговор
Следствие и суд явились скорым и неправедным продолжением новочеркасской трагедии. Эти действа заняли немногим более 2-х месяцев. Доступный теперь для ознакомления приговор по первому (показательному) делу от 14–20 августа 1962 года служит доказательством совершения Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда РСФСР преступления, предусмотренного статьей 177 УК РСФСР «Вынесение заведомо неправосудного приговора».
На скамье подсудимых оказалась группа разношерстных, не связанных между собой лиц, пятеро из которых были судимы по общеуголовным статьям. Следствие не установило ни одного факта совершения подсудимыми насильственных действий.
Каждому из них вменялись в вину некие «провокационные призывы», «враждебные выпады и угрозы в адрес руководителей КПСС и Советского правительства».
Двое подсудимых «клеветали на материальное положение трудящихся в СССР, заявляя, что сами живут плохо и испытывают материальные трудности, в то время как один из них имел собственный дом и мотоцикл, а другой дом и автомашину».
Подсудимая Левченко, 27-ми лет отроду, с тремя классами образования, судимая за кражу кофты у соседки по общежитию, работавшая охранником на строительстве, согласно приговору «возглавила группу бандитов и хулиганов и привела их к зданию горотдела милиции, где бандиты совершили погром».
Если верить приговору, это атаманша из Бременских музыкантов или Жа́нна д’Арк. Что представляла из себя группа возглавляемых ею «бандитов и хулиганов»? Откуда она взялась и куда исчезла? Фамилии? Имена? Какими харизматическими качествами обладала возглавившая их малограмотная похитительница ношеной кофты?
Проявления неправового подхода Судебной коллегии Верховного Суда РСФСР (во главе со Смирновым Л. Н.) к изложению событий начинаются с многократного употребления в описательной части приговора понятий «бандиты» и «бандитское нападение», несмотря на
