потерпевший опознал без колебаний. Они не спешили покидать район преступного промысла. Однако, услышав требование Саши остановиться, бросились вверх по улице. Смола же, вернувшись в машину, дал команду двигаться за ними. Затем, опустив стекло, трижды пальнул под ноги бегущим. Я обратил внимание на искры из булыжников и запоздалые подскоки бегущих. Остановившись, у забора, троица стала выкрикивать кляузные слова о неправомерном применении оружия. «Помалкивайте, законники», – невозмутимо отвечал Смола. Наказания в тот раз он избежал. Дело было замято. Поощрения не было тоже.
У меня нет цели перечислять список раскрытых Сашей преступлений. Рассказываю о наиболее памятных. Среди них убийство на Пушкинской улице, при раскрытии которого Смола продемонстрировал не только оперативный талант, но и прицельную наблюдательность.
Дело было прохладным весенним вечером. Убитый лежал на газоне разделявшего улицу бульвара. Свидетелей появления тела на этом месте не было. Следы борьбы на одежде и на прилегающем пространстве отсутствовали. Колото-резаную рану в верхней части живота закрывала пола пиджака. Поврежденные ткани не кровоточили. От погибшего шел запах спиртного. Документов при нем не было. Дежурный следователь прокуратуры Лифшиц и судмедэксперт Ю. Гарибян занялись осмотром трупа и местности.
Оперативнику предстояло устанавливать личность погибшего и искать свидетелей. По сторонам участка улицы стояли одноэтажные хибары с небольшими внутренними дворами.
С установлением личности Смоле повезло. Погибший недавно освободился из мест заключения и накануне обращался за разрешением на прописку. В соответствии с «Положением о паспортах» прописаться в Ростове он мог только с согласия начальника райотдела милиции. Процедура предусматривала предварительную беседу с зональным работником ОУР, которым в том случае оказался Саша. Заявитель рассказал Смоле о планах на будущее. Намеревался завести семью, как только найдет подходящую женщину (желательно с жильем). Посетовал, что бывшая сожительница, не дождавшись его возвращения, ушла к директору продуктового магазина.
Вспомнив детали общения с погибшим, Саша вместо подворного обхода в поиске возможных свидетелей, избрал путь покороче.
– У тебя поблизости директора продмагов живут? – спросил он участкового Романова.
– Знаю одного, – ответил тот. – В этом доме обитает. – Участковый показал на ближайшее строение.
К директору мы пришли втроем. Этот невзрачный человек лет 60-ти, с отвисшим животиком и в сильных очках, по виду не был способен на агрессивные действия. Кроме директора с молодой женой, в квартире никого не было. Супруги вступили в брак недавно. На вопрос, известно ли им об убийстве мужчины, ответили отрицательно.
Тем не менее, версия о причастности мужа или жены к убийству не исключалась, однако проверка предположения требовала участия следователя. Мы направились к выходу, и тут Саша внезапно остановился.
– А это что такое? – спросил он директора, указывая на обвязку двери. – Давно появилась?
Там, на высоте полутора метров, гладкую структуру торца пересекала поперечная зарубка с бурыми кромками.
Запираться далее директор не стал. Пока следователь с экспертом заканчивали осмотр, он успел рассказать о случившейся трагедии. Оказалось, бывший сожитель жены директора ломился в дверь, угрожая убить их обоих. Силы были неравны. Запор держался из последних сил. Отчаявшись, директор схватил нож. Это орудие, прежде использовавшееся в магазине для нарезания колбасы, лежало на кухонном столе. Узким, сточенным до обуха лезвием, оно напоминало штык. Этим штыком, приоткрыв на мгновение вход, директор, якобы слегка ткнул ревнивца. Нападавший охнул и вышел во двор. Куда мужчина делся впоследствии, супруги не знали. Зарубка на обвязке появилась после того, как горе тореадор, потянул на себя лезвие, защемленное торопливо захлопнутой дверью.
Еще один случай, о котором речь пойдет далее, стал пиком наших с Сашей заслуг в борьбе с преступностью. Тут, на самом деле, присутствовало чистое везение.
В конце января 1964 года в Ростове произошли два групповых разбойных нападения. Преступления совершили трое молодых парней, вооруженных пистолетом, похожим, по словам свидетелей, на советский «ТТ» калибра 7.62 мм. Впоследствии оказалось, это был «Кольт» 45 калибра (11, 43 мм). Действовали нагло, не скрывая лиц. Первый налет состоялся в 17-ть часов. Объектом стал небольшой продовольственный магазин на углу улицы Социалистической. Зайдя внутрь, налетчики повернули обратной стороной висевшую на двери табличку, превратив объявление «открыто» в «закрыто», и заперли помещение изнутри. После этого, не спеша, приступили к неправомерному завладению государственной собственностью. В магазине, кроме трех продавщиц, присутствовал один покупатель, смакующий купленный на разлив стакан крепленого вина. Обернувшись на дружеское похлопывание вошедших, любитель «красненького» увидел направленный в лицо ствол и потерял способность к связанной речи. По воспоминаниям продавщиц, мужчина сначала повторял, как заведенный: «Я только конфетку…» А затем остановился в ступоре. Свидетельствую, что от появившегося в тот вечер заикания бедолага не избавился до поимки налетчиков. На протяжении этого времени ему пришлось участвовать в наших рейдах. Удалось ли устранить дефект речи впоследствии, не знаю.
Добыча преступников оказалась незначительной, так как выручку незадолго увезли инкассаторы. Уходя, троица вернула табличку на двери в положение «открыто» и приветливо пригласила скопившихся у входа покупателей в торговый зал. Граждане, видевшие через застекленную дверь, как парни расхаживают за прилавком, решили, что наблюдают рейд представителей «народного контроля». Войдя в помещение, покупатели не могли понять причин заторможенности продавщиц.
Сообщение в милицию поступило не сразу. Телефона-автомата поблизости не было. Тревожными кнопками в те времена оснащались только конторы и отделения «Сберегательных касс» (нынешнего «Сбера»).
Группа оперативников перекрыла предполагаемые пути ухода налетчиков. На углу ул. Энгельса задержали по приметам троицу парней с пистолетом. Однако к разбою эти люди отношения не имели.
О расчетливой дерзости разыскиваемой преступной троицы свидетельствовали последующие действия налетчиков. После набега на магазин преступники, вопреки предположениям оперативников, «уходить на дно» не спешили. Пока милицейская группа работала на улице Социалистической они, поднявшись через центральную Энгельса, ограбили столовую на Суворова и лишь затем бесследно скрылись.
По воспоминаниям ветеранов уголовного розыска таких преступлений в Ростове не было с 1947 года. Оперативный состав и патрульно-постовая служба милиции были переведены на усиленный режим несения службы. Начальник УООП области комиссар милиции 3-го ранга П. Стрельченко через руководителей структурных подразделений объявил, что сотрудники, раскрывшие преступление, «получат золото». Это обещание звучало не совсем понятно. На мой вопрос, будут ли это золотые часы, портсигары, коронки или что другое, Смола ответил: «Я уже про такое «золото» слыхал, когда убийцу искали. Я его задержал, получил от него пулю, а от начальства премию 30 рублей».
Каждый вечер со дня налета оперативный состав уголовного розыска районных отделов и городского управления милиции патрулировал улицы, сидел в засадах в помещениях магазинов и других торговых точек. Преступников искали по приметам и с участием опознавателей, видевших налетчиков воочию. В нашу со Смолой компанию попала продавщица
