АДОЛЬФ. Да нет, ничуть не боюсь... напротив, это единственное, чего я желаю!.. Я хочу, чтобы оно длилось долго-долго... и никогда не кончалось...
ШАРЛЬ. Ах, вот как!.. Стало быть, ты счастлив?
АДОЛЬФ. Счастливей не придумаешь!
ШАРЛЬ. Правда?
АДОЛЬФ. Ну разумеется.
ШАРЛЬ. Но ведь согласись, ты живёшь только плотскими радостями, не так ли?
АДОЛЬФ. Пожалуй!..
ШАРЛЬ. И ты ни во что не веришь?
АДОЛЬФ. Ни во что на свете!
ШАРЛЬ. А как же честность... порядочность... долг, наконец?..
АДОЛЬФ. Вот когда в это поверят другие, тогда поглядим... А я явился на этот свет вовсе не для того, чтобы служить примером...
ШАРЛЬ. Но если все будут так говорить...
АДОЛЬФ. А все так и говорят.
ШАРЛЬ. И что, ты не веришь в прогресс?
АДОЛЬФ. Ах, уволь... ни единому слову.
ШАРЛЬ. И ты не веришь в справедливость?
АДОЛЬФ. Ещё чего...
ШАРЛЬ. А любовь, о ней что ты думаешь?
АДОЛЬФ. Ты имеешь в виду женщин?
ШАРЛЬ. Да нет, я говорю о любви!
АДОЛЬФ. Понятно... но ведь для нас, к несчастью, любовь непременно связана с женщинами...
ШАРЛЬ. Ну хорошо, тогда о женщинах...
АДОЛЬФ. Они славные, хорошенькие... такие лапочки... какой разговор...
ШАРЛЬ. Но...
АДОЛЬФ. И всё же уродинки, каких мало!
ШАРЛЬ. Но позволь, ведь не все же!
АДОЛЬФ. Да нет, конечно, не все! Я говорю только о хорошеньких.
ШАРЛЬ. Ты ужасный человек...
АДОЛЬФ. Почему?
ШАРЛЬ. Ты что, и в семейные узы тоже не веришь?
АДОЛЬФ. Нет, ни капельки... По-моему, можно любить друг друга, даже если не связан кровными узами... вот и всё!.. Ох уж эти семейные узы... семейные вечера... семейная жизнь... Ох-ох-ох!..
ШАРЛЬ. А если заболеешь?
АДОЛЬФ. Всякое бывает, но не надо болеть слишком долго... А уж если это последний недуг, то не следует чересчур тянуть... надо соблюдать чувство меры...
ШАРЛЬ. Ах, замолчи... не будем об этом!.. Хорошо... но... что же в таком случае остаётся?
АДОЛЬФ. Друзья.
ШАРЛЬ. Ах, друзья?
АДОЛЬФ. Да, друзья... конечно, никогда не следует обращаться к ним за помощью... но это не так уж плохо...
ШАРЛЬ. Нет, ты всё-таки несносен...
АДОЛЬФ. Вовсе нет!.. Просто не надо жить иллюзиями! Вот что глупо... Реальность, какой бы она ни была, всегда куда прекрасней любых иллюзий...
ШАРЛЬ. Ты уверен?
АДОЛЬФ. Ах, абсолютно!
ШАРЛЬ. А если бы тебе предложили начать жизнь сначала?
АДОЛЬФ. Ну и что?
ШАРЛЬ. Ты бы согласился?
АДОЛЬФ. Ах, разумеется!
ШАРЛЬ. И ты бы начал с самого начала?
АДОЛЬФ. Хоть двадцать раз кряду!
ШАРЛЬ. И ты бы повторил всё как прежде?
АДОЛЬФ. Ах, конечно, нет!
ШАРЛЬ. И что бы ты сделал?
АДОЛЬФ. А ничего!.. Я бы вообще ничего не делал... по крайней мере, хоть так был бы уверен, что не причиню никакого вреда!.. Поскольку, похоже, Провидение не наделило меня ни мозгом творца, ни душою апостола, я не стал бы делать ровным счётом ничего!.. Просто восхищался бы тем, что делают другие... и жил бы только для себя, для собственного удовольствия, ничуть не занимаясь себе подобными.
ШАРЛЬ. Но что это ты такое говоришь, это ведь просто чудовищно!
АДОЛЬФ. Что ж, поступай наоборот, если уж всё это кажется тебе таким чудовищным!
ШАРЛЬ. Скажи, а тебе не приходило в голову делать добро окружающим?
АДОЛЬФ. Да... почему бы и нет... право, не знаю!.. Я стал бы делать всё, что захочется, всё, что взбредёт в голову... если это окажется добром, что ж, тем лучше... понимаешь, просто я не стану себя насиловать!.. Вот доживи до моих лет, сам поймёшь, что просто не создан для большинства поступков, которые, казалось бы, призван совершить в своей жизни. Последуй же моему примеру, стань просто человеком, и давай-ка вместе повосхищаемся тем, каков он есть, ведь всем нам так нужна его снисходительная доброта... ну скажи, кто дал нам право быть такими суровыми? И хочешь ты или нет, но поверь... не пройдёт и пары десятков лет, как ты и сам разведёшь вот так руками и скажешь: «Да не докучайте вы мне... не приставайте... отставьте вы меня в покое!» Тебе тридцать... у тебя ещё всё впереди, и ты ещё почувствуешь себя несчастным! Думаешь, ты умнее всех? Ах, знал бы ты, что значит быть тридцатилетним мужчиной! Чтобы понять такое, надо прожить хотя бы вдвое больше! Но... ты не... Впрочем, нет!
ШАРЛЬ. Но что? Скажи же!
АДОЛЬФ. Да нет... не стоит... чужой опыт никогда никому не приносил пользы!.. Ах, знал бы ты, как мало нам нужно для счастья! Семь часов... мне пора! Извинись за меня перед женой. До свиданья!
ШАРЛЬ. До скорого...
АДОЛЬФ. Подумать только, а ведь и я тоже был вроде тебя... а ты будешь как я... Отец был прав!.. Ах, как же мне хотелось бы дать тебе то, что когда-то дал он мне, безграничное доверие, с каким следует относиться к жизни!
Он смотрит на сына, с минуту колеблется, потом, прежде чем уйти, одновременно целует его в одну щёку и отвешивает пощёчину по другой. Шарль провожает отца до решётки парка. Когда он возвращается назад, там оказывается его сын, который, поджидая его, доедает плитку шоколада…
ШАРЛЬ. Ах, это ты... ты здесь?..
МОРИС. Да, папа!.. Можно мне задать тебе один вопрос?
ШАРЛЬ. Разумеется... а в чём дело?
МОРИС. Скажи, это правда, что с нового учебного года ты собираешься отдать меня в пансион?
ШАРЛЬ. Откуда ты узнал?
МОРИС. Мне об этом только что сказала Мари...
ШАРЛЬ. Ах, вот как?
МОРИС. Так скажи!.. Это правда?..
ШАРЛЬ. Ну да... так оно и есть!..
МОРИС. Ох!..
ШАРЛЬ. В чём дело?
МОРИС. Ох!.. Но почему?.. Разве я плохо себя вёл?..
ШАРЛЬ. Причём здесь твоё поведение? Ты не должен воспринимать это как наказание... это вовсе не наказание...
МОРИС. Тогда что же это?
ШАРЛЬ. Это необходимость!.. Такова необходимость... кроме того, так принято. Подумай, ведь тебе уже скоро десять!.. Когда мне стукнуло десять, меня тоже отдали в пансион...
МОРИС. И что, тебе там было хорошо?
ШАРЛЬ. Гмм... пожалуй, не очень!
МОРИС. Тогда почему же ты хочешь сделать со мной то, что причиняло тебе боль?
ШАРЛЬ. Ну, как тебе сказать... чтобы...
МОРИС. Чтобы отомстить, да?
ШАРЛЬ. О! Какой же ты глупыш!..
МОРИС. Но подумай... спать там... ночью... совсем одному...
ШАРЛЬ. Совсем одному?.. Да вас там в дортуаре будет не меньше пяти десятков...
МОРИС. Пусть их будет хоть пятьдесят, всё равно я буду чувствовать себя одиноко, вот так!
ШАРЛЬ. Стало быть, ты боишься одиночества?
МОРИС. Да, боюсь!
ШАРЛЬ. Думаю, эту привычку следует приобретать смолоду!.. Сам не заметишь, как привыкнешь... месяца не пройдёт, и всё будет как надо...
МОРИС. Месяца?.. А ты помнишь, как сам?..
ШАРЛЬ. Да, конечно... но я-то в конце концов понял, что это необходимо...
МОРИС. А когда ты это понял?
ШАРЛЬ. В тот день, когда решил, что...
МОРИС. Что ты отдашь меня в пансион, да?..
ШАРЛЬ. Да... и хватит об этом!.. Уверяю тебя, мальчик не должен расти, когда вокруг него только одни женщины!.. С твоей мамой, которой, впрочем, никогда не бывает дома, и гувернанткой... тебе не стать мужчиной... Поверь мне, сейчас, с такой причёской, ты куда больше похож на девочку, чем на мальчика... (Смотрит на часы.) Ты уже опаздываешь, дорогой... очень опаздываешь... Вспомни, ты ведь сам говорил, что все твои одноклассники много младше тебя!.. И поверь, кончится тем, что тебе будет стыдно!... Ты забавляешься теми же игрушками, что и пять лет назад, ты не умеешь как следует читать... ты совсем не умеешь считать... и принимаешься плакать, стоит мне сделать тебе хоть малейшее замечание...
МОРИС. Потому что я тебя боюсь!
ШАРЛЬ. Боишься?.. Но с чего бы тебе меня бояться? Разве я когда-нибудь тебя наказывал?
МОРИС. Нет, ни разу!.. Может, как раз поэтому...
ШАРЛЬ. Сам не знаешь, что говоришь!.. Неужели это моя вина, что ты не умеешь читать?..
МОРИС. Да, твоя!
ШАРЛЬ. Это почему же?
МОРИС. Если бы ты учил меня читать...
ШАРЛЬ. Может, так оно и есть, сынок, да только у меня нет времени, чтобы учить тебя читать...
МОРИС. Почему?
ШАРЛЬ. Потому что у меня есть другие дела...
МОРИС. Понятно...
ШАРЛЬ. Да-да!.. И дела куда более важные...
МОРИС. Неужели они важней, чем учиться читать?
ШАРЛЬ. Да нет... не совсем... просто, это не моё дело…
МОРИС. А что, разве это дело?
ШАРЛЬ. Ну конечно!..
МОРИС. И ты что, не сможешь это сделать?
ШАРЛЬ. Нет, не смогу.
МОРИС. А может, всё-таки сможешь?..
ШАРЛЬ. В любом случае, у меня просто маловато терпения...
МОРИС. Терпения?!..
ШАРЛЬ. Да, чего нет, того нет!..
МОРИС. А историю Франции, её ты знаешь?
ШАРЛЬ. Знал...
МОРИС. Что, уже забыл?
ШАРЛЬ. Да, пожалуй...
МОРИС. Выходит, это так быстро забывается?
ШАРЛЬ. Выходит...
МОРИС. Тогда... зачем же это учить?
