АДОЛЬФ. Добрый день!
ШАРЛЬ. Добрый день, папа... как поживаешь?
АДОЛЬФ. Отлично!.. Не помешал?..
ШАРЛЬ. Помешал?.. Ты!?.. Придёт же такое в голову, папа!
АДОЛЬФ. Папа... До каких пор ты будешь величать меня папой?.. Ты не находишь, что в твоём возрасте это звучит несколько... неуместно?..
ШАРЛЬ. Пожалуй, ты прав…
АДОЛЬФ. Тогда называй меня «отец».
ШАРЛЬ. Если тебе так больше нравится...
АДОЛЬФ. Или Адольф!.. Твоей жены нет дома?..
ШАРЛЬ. Нет... Она ещё не вернулась...
АДОЛЬФ. В таком случае... я могу её подождать?..
ШАРЛЬ. Разумеется!.. Тебе нужно с ней поговорить?..
АДОЛЬФ. Да нет...
ШАРЛЬ. В таком случае, зачем же тебе её дожидаться?
АДОЛЬФ. Затем, что, судя по всему, это ей нужно со мной поговорить...
ШАРЛЬ. Вот как?..
АДОЛЬФ. Да... Она заходила ко мне после обеда, но, к сожалению, меня не было дома...
ШАРЛЬ. И что же ей было нужно?
АДОЛЬФ. Понятия не имею... но похоже, ей нужно было срочно со мной поговорить...
ШАРЛЬ. Странно!..
АДОЛЬФ. Да. Но именно так передал мне мой лакей, когда я вернулся домой... А ты что, не в курсе?
ШАРЛЬ. Нет.
АДОЛЬФ. Ему показалось, что она нервничала и была чем-то взволнована...
ШАРЛЬ. Надо же!
АДОЛЬФ. Вот я и решил зайти сам!.. Надеюсь, ничего страшного, а?
ШАРЛЬ. Да нет, не думаю... Во всяком случае, надеюсь!
АДОЛЬФ. А ты, ты не волнуешься?
ШАРЛЬ. Ничуть.
АДОЛЬФ. И правильно делаешь! Никогда не стоит нервничать! Нервные люди ничего путного в жизни не делают... (Пауза.)
ШАРЛЬ. Поужинаешь с нами?
АДОЛЬФ. Нет, не могу... я нынче ужинаю в клубе...
ШАРЛЬ. Один?
АДОЛЬФ. Да, один.
ШАРЛЬ. В таком случае, ты мог бы остаться...
АДОЛЬФ. Да нет... предпочитаю отужинать в клубе...
ШАРЛЬ. Ну как хочешь!.. И что, ты нарядился в смокинг, чтобы поужинать в одиночестве?
АДОЛЬФ. Я надеваю смокинг каждый вечер.
ШАРЛЬ. Невероятно!
АДОЛЬФ. Почему невероятно? Отличный повод, чтобы поменять рубашку!..
ШАРЛЬ. Разумеется... Хочешь закурить?..
АДОЛЬФ. Не откажусь... (Шарль угощает отца сигаретами.) Ой, это же светлый табак, нет, благодарю!.. Для меня они слишком слабые! Лучше уж я свою закурю!.. Светлый табак, это как разбавленное вино... никогда не понимал подобных удовольствий... Нет, по-моему, табак должен быть чёрным, вино крепким... баранья ножка с чесноком... а женщины молоденькими!..
ШАРЛЬ. Ну и здоровье у тебя... Потрясающе!.. Нет, правда, просто смотреть приятно!..
АДОЛЬФ. Считаешь, на меня приятно посмотреть... правда?
ШАРЛЬ. Да нет, я имел в виду в смысле здоровья...
АДОЛЬФ. А, ты об этом...
ШАРЛЬ. Зрелище приятное...
АДОЛЬФ. Ну что ж, любуйся раз так, пользуйся случаем!..
ШАРЛЬ. Знаешь, всякий раз, когда я несколько дней тебя не вижу, для меня это приятнейший сюрприз. Такое впечатление, будто ты чувствуешь себя всё лучше и лучше...
АДОЛЬФ. Так оно и есть... я и правда с каждым днём чувствую себя всё лучше и лучше...
ШАРЛЬ. Полно шутить!..
АДОЛЬФ. А я вовсе не шучу. С тех пор, как я в последний раз переболел гриппом, чувствую себя, будто заново родился!.. Понимаешь, надо непременно раз в десять лет тяжело хворать, ведь если потом удаётся снова обрести форму, то чувствуешь себя много лучше, чем до болезни...
ШАРЛЬ. Ну, не знаю...
АДОЛЬФ. Поверь, так оно и есть!.. Сам посуди, избавляешься от массы всякой пакости... Во всяком случае, лично я никогда ещё не чувствовал себя таким бодрым... Всё началось позавчера... семьдесят семь лет!
ШАРЛЬ. Надеюсь, я ослышался?..
АДОЛЬФ. Нет, так оно и есть!..
ШАРЛЬ. Семьдесят семь лет? Тебе?!.. Послушай... что за нелепые фантазии... тебе же всего семьдесят два!
АДОЛЬФ. Подумать только, выходит, ты знаешь, сколько мне лет?
ШАРЛЬ. Хорошо, посмотри... Когда я женился, тебе стукнуло шестьдесят один, а женат я уже одиннадцать лет...
АДОЛЬФ. Да, пожалуй, ты прав....
ШАРЛЬ. В таком случае, как же тебе может быть сегодня семьдесят семь?
АДОЛЬФ. Я накинул себе пару-тройку годков, чтобы побыстрей постареть!
ШАРЛЬ. Чтобы побыстрей постареть?
АДОЛЬФ. Ну да.
ШАРЛЬ. Но зачем?
АДОЛЬФ. А так, для забавы... И потом, это позволяет мне говорить, будто я жил при Людовике XVIII. На самом-то деле я родился в 1827-м... а сейчас у нас 1899…
ШАРЛЬ. Вот и получается, что тебе семьдесят два года...
АДОЛЬФ. Так-то оно так… да только в таком случае выходит, будто я родился при Карле X...
ШАРЛЬ. Послушай, но... что же в этом плохого?
АДОЛЬФ. Да нет, конечно, ничего плохого... но всё же не так красиво!.. Ведь признай я свой настоящий возраст, не смогу больше утверждать, будто видел Людовика XVIII.
ШАРЛЬ. А ты что, так говоришь?
АДОЛЬФ. Честно признаться, бывает... и частенько!.. Всякий раз, когда предоставляется случай!.. Я сочинил на этот счёт совершенно восхитительную историю! Историю, как и почему Людовик поцеловал меня, когда мне было два года от роду...
ШАРЛЬ. Ну и ну!
АДОЛЬФ. Да-да!.. Это так возвышает!.. Попроси меня как-нибудь рассказать её кому-нибудь в твоём присутствии... услышишь в подробностях... все просто слезами заливаются!.. И потом, их с каждым разом становится всё больше и больше!.. Чёрт, сам не знаю, но стоит мне начать рассказывать, как выплывают всё новые и новые подробности!
ШАРЛЬ. Да зачем тебе всё это?
АДОЛЬФ. Как зачем? Ведь нет ничего полезней для здоровья, чем стимулировать работу воображения... И потом, главное, это доставляет такое удовольствие!..
ШАРЛЬ. Удовольствие? Но какое же здесь может быть удовольствие?
АДОЛЬФ. Как какое? А от вранья?
ШАРЛЬ. По-твоему, враньё может доставлять удовольствие?
АДОЛЬФ. Ах, ты ещё спрашиваешь! Это даже больше чем удовольствие... это настоящее наслаждение!.. Одно из самых величайших наслаждений в жизни!.. Это радость, от которой никогда не устаёшь... и которая ограничена лишь доверчивостью других… Только представь, какие тут неограниченные возможности!.. Конечно, это требует навыка, но окупается с лихвой!.. Лично я начал ещё в ранней молодости... Да-да... я лгал родителям... учителям... я лгал своим любовницам, друзьям, а потом так уж вышло, что мне пришлось жениться...
ШАРЛЬ. Так вышло... вот об этом лучше не надо!
АДОЛЬФ. Да нет, отчего же?.. Когда скончалась твоя матушка, мне было всего пятьдесят... а поскольку ей я уже больше лгать не мог, то начал молодиться, так, для развлечения!.. Я молодился до семидесяти... а потом вдруг взял да и начал стариться, чтобы выглядеть помоложе своих лет!.. Теперь это пока ещё ничего не даёт... но через пять-шесть лет, вообрази, когда мне стукнет всего семьдесят восемь... а я буду говорить, будто мне уже восемьдесят пять!.. Ты только представь, какие у всех будут физиономии... Каким почётом и восхищением я буду окружён... Тем более, сам понимаешь, к тому времени наши отношения с Людовиком XVIII станут ещё ближе... почти что родственными!..
ШАРЛЬ. А вот я просто терпеть не могу лжи! Ненавижу враньё, оно вызывает у меня какое-то суеверный ужас!
АДОЛЬФ. Да полно тебе!..
ШАРЛЬ. Да-да, поверь!
АДОЛЬФ. Может, просто боишься наказания?
ШАРЛЬ. Не знаю!.. А ты разве нет?
АДОЛЬФ. Я?!.. Ах, ничуть...
ШАРЛЬ. Но ведь, помнится, ты как-то говорил мне, что заставил маму поверить, будто ты глохнешь?
АДОЛЬФ. Да-да, припоминаю... Ах, клянусь Богом, так оно и было... Ведь она трещала без умолку, а когда я оглох, у меня было хоть немного покоя...
ШАРЛЬ. Пусть так... Но скажи... когда ты, и вправду, стал туговат на ухо, разве тебе не приходило в голову, что это наказание?
АДОЛЬФ. На-ка-за-ние?.. Какое же это наказание!.. Неужели ты всерьёз думаешь, будто быть глуховатым так уж плохо?
ШАРЛЬ. Но мне казалось...
АДОЛЬФ. Ах, какое глубокое заблуждение!.. Наказание? Скорее уж для других! Это ведь для них мучение, а мне-то что! Одно сплошное удовольствие! Мне говорят только то, что действительно стоит послушать. Когда заранее знаешь, что придётся орать мне на ухо, поневоле призадумаешься, прежде чем начать разговор... так что, выходит, все в выигрыше... а мне это нисколько не мешает говорить всё, что мне заблагорассудится... даже напротив... и всем волей-неволей приходится меня выслушать, даже прервать и то не смеют, я-то ведь глухой как пень!
ШАРЛЬ. А как насчёт других глухих?
АДОЛЬФ. Ась?..
ШАРЛЬ. Я говорю, как насчёт других глухих?
АДОЛЬФ. А причём здесь остальные глухие?
ШАРЛЬ. Они тебя не раздражают?
АДОЛЬФ. Да ничуть!.. Они заставляют меня повторять всё, что я говорю... а я ведь ужасный болтун... обожаю, когда приходится повторять свои слова!.. (Пауза.) Ну, здравствуй, малыш... у тебя всё в порядке?
ШАРЛЬ. Разумеется...
АДОЛЬФ. И настроение хорошее?
ШАРЛЬ. Вполне...
АДОЛЬФ. Умница, надо всегда быть в хорошем настроении!
