Щербаков понимал, что гнев против Малиновского будет направлен, прямо или косвенно, и против меня. «Все это, – говорит Щербаков, – не случайно. Почему он не написал «Да здравствует Сталин!», а написал «Да здравствует Ленин!?» Я отвечаю: «Не могу сказать. Он застрелился, видимо, под влиянием какого– то психически ненормального состояния. Если бы он был в нормальном состоянии, то не застрелился бы. Повода ведь стреляться у него не было». Все, казалось бы, ясно. Но нет. Щербаков опять жевал свое, растравлял рану, подсыпал соли. Мне пришлось тогда пережить много неприятностей.
Конечно, самым выгодным для меня было бы просто сказать, что Ларин растакой-сякой-разэдакий, да и Малиновский такой же. Но я не был согласен с этим и не мог так говорить Сталину. А Сталин вновь: «Кто же такой Малиновский?» Отвечаю: «Малиновского я знаю. И знаю только с хорошей стороны. Не могу сказать, что знаю его много лет, но знаю его с начала войны. Все это время он вел себя хорошо, устойчиво и как человек, и как генерал». Над Малиновским явно нависла угроза. Тут сплелись и падение Ростова, и самоубийство Ларина – все увязывалось в один узел. Сталин: «Когда вернетесь к себе на фронт, надо будет за Малиновским последить. Вам надо все время быть при штабе 2-й гвардейской армии. Следите за всеми его действиями, приказами и распоряжениями». Одним словом, я лично отвечаю за Малиновского и его армию, должен быть глазом, наблюдающим за Малиновским от партии и Ставки. Говорю: «Товарищ Сталин, хорошо, как только приеду, буду неотлучно с Малиновским».
Я улетел в Верхне-Царицынский. И тогда я как бы забыл дорогу в штаб фронта, передвигался вместе со 2-й гвардейской армией, располагаясь всегда рядом с Малиновским. Малиновский умный человек. Он понимал, что это является результатом недоверия к нему со стороны Сталина. В моем же лице он видел контролера над своими действиями. Когда мы перемещали штаб, то мне и квартира отводилась рядом с Малиновским. Получалось, что я уже являлся скорее членом Военного совета 2-й Гвардейской армии, чем всего фронта. Собственно говоря, в ней и заключалась наша главная сила на фронтовом направлении, так что не возникало противоречий по существу. А Малиновский все распоряжения и приказы, которые готовил, до того, как подписать, обязательно согласовывал со мной. Я их не подписывал, потому что это не входило в мои обязанности, но все его приказы и распоряжения знал, и Малиновский все мне докладывал.
Дела у нас продвигались хорошо. Я был доволен и положением дел на фронте и Малиновским – его способностями, его распорядительностью и его тактом. Одним словом, в моих глазах он выделялся на фоне других командующих, и я с уважением к нему относился. Работать с ним было хорошо».
Наступление на Котельниково тем временем продолжалось. 27 декабря в 12 часов дня 7-й танковый корпус с севера неудачно атаковал Котельниково, который обороняли части 15-й авиаполевой дивизии.
В 10:40 28 декабря Малиновский приказал 1-му гвардейскому стрелковому корпусу силами 33-й гвардейской стрелковой дивизии захватить плацдарм на западном берегу Дона, на участке Красноярский, Верхне-Курмоярская и обеспечить переправу 2-го гвардейского механизированного корпуса.
С утра 28 декабря 7-й танковый корпус при поддержке 6-го механизированного корпуса вновь атаковал Котельниково. 62-я и 3-я гвардейская танковые бригады наступали в лоб, а 87-я танковая и 7-я мотострелковая бригады обходили город с запада и вскоре перерезали все дороги на запад и юго-запад. В 16:00 они захватили аэродром противника в 1 км западнее Котельникова. В 18:00 все бригады корпуса ворвались на северную и западную окраины города и завязали уличные бои. К утру 29 декабря город и железнодорожная станция Котельниково были освобождены. Части 15-й авиаполевой дивизии отошли к станции Семичная.
3-й гвардейский механизированный корпус южнее Киселевки разгромил 4-ю румынскую пехотную дивизию. 7-й румынский корпус отошел к р. Сал по обе стороны от Заветное.
51-я армия 30 декабря выбила противника со ст. Ремонтная и на следующий день начала бои за ст. Зимовники. Стрелковые соединения армии вышли к р. Сал на фронте Андреевская, Сиротский, Никольский, Торговое, Кетченеры.
30 декабря 2-й гвардейский механизированный корпус, 33-я гвардейская и 387-я стрелковые дивизии повернули к Тормосину и форсировали Дон на участке Красноярский – Всрхне-Курмоярская. Попытки переправить танки Т-34 по льду окончились неудачей. 103 танка Т-34 2-го механизированного корпуса остались на левом берегу. На левый берег Дона переправили только 73 Т-70.
Но немцам нечего было им противопоставить. 2-й механизированный корпус повел наступление на участке Березка – Балабановский – Степано-Разинский и Морской. 31 декабря 15-я механизированная бригада овладела Тормосиным, а 6-я гвардейская бригада – Захаровым. Были потеряны продуктовые базы группы армий «Дон» и склады с боеприпасами и другим военным имуществом.
2-я гвардейская армия, 24 декабря перешедшая в наступление против котельнической группировки, уже 29 декабря освободила Котельниково и продолжила наступление, но понесла при этом большие потери. На 20 декабря 1942 года она насчитывала 80 779 человек личного состояния, а 20 января 1943 года – только 39 110 человек. Между тем, в указанный период во 2-ю гвардейскую армию был включен еще целый ряд частей и соединений общей численностью около 60,1 тыс. человек. С учетом этого общие потери армии Малиновского за 41 день боев составили около 101,8 тыс. человек. Противостоявшие ей войска германской 4-й танковой армией потеряли в период с 21 декабря 1942 года по 20 января 1943 года 3 897 человек, включая 933 убитых и 206 пропавших без вести. Это дает соотношение 26,1:1 в пользу немцев. Но в это время против 4-й танковой армии немцев, кроме 2-й гвардейской армии, сражались 51-я армия и 5-я ударная армия, суммарные потери которых вряд ли были меньше потерь 2-й гвардейской армии. Кроме того, в боях против 2й гвардейской армии участвовали остатки 2-й и 18-й румынских дивизий, а также 15-я авиаполевая дивизия, но их суммарные потери, во всяком случае, были гораздо меньше, чем потери советских 51-й и 5-й ударных армий.
К 31 декабря войска Сталинградского фронта заняли рубеж Верхне-Рубежный – Тормосин – Жуковский – Комиссаровский – Глубокий. С 1 января Сталинградский фронт был переименован в Южный. В нем оставались 2-я гвардейская, 51-я и 28-я армии. Остальные войска были переданы Донскому фронту, которому предстояло ликвидировать окруженную 6-ю немецкую армию.
Остатки дивизий группы армий «Дон» отходили на юг, к рубежу реки Маныч, куда подтягивалась с Кавказа дивизия СС «Викинг». 31 декабря дивизия вступила в бой с 13-м танковым и 6 м механизированным корпусами. Наступление Южного фронта было остановлено на реке Маныч.
Первоначально по плану операции «Сатурн», главный удар намечался из района Верхнего Мамона через Миллерово на Ростов, в тыл группе армий «Юг», что должно было отрезать от нее группу армий «А». Но в связи с наступлением деблокирующей группировки немецкой 4-й танковой армии в план внесли изменения.
Теперь удар был смещен на юго-восток. 1-я и 3-я гвардейские армии Юго-Западного фронта должны были окружить и уничтожить 8-ю итальянскую армию и оперативную группу «Холлидт», а затем наступать на Морозовск. 6-й армии Воронежского фронта предстояло ударом из района западнее Верхнего Мамона на Кантемировку обеспечить их наступление. 5-я танковая армия во взаимодействии с 5-й ударной армией Сталинградского фронта должна была разгромить противника в районах Нижне-Чирской – Тормосина.
Новый план операции стал называться «Малый Сатурн».
К 12 декабря на Юго-Западный фронт дополнительно прибыли пять стрелковых дивизий, 18-й, 24-й и 25-й танковые и 1й гвардейский механизированный корпуса, шесть отдельных танковых и 16 артиллерийских и минометных полков.
На Воронежский фронт из резерва Ставки прибыли три стрелковые дивизии и одна стрелковая бригада, 17-й танковый корпус, семь артиллерийских и минометных полков.
Оперативная группа генерала В. И. Кузнецова была преобразована в 1-ю гвардейскую армию, а остальные соединения бывшей 1-й гвардейской армии образовали 3-ю гвардейскую армию генерал-лейтенанта Д. Д. Лелюшенко.
В операции «Малый Сатурн» участвовали следующие силы.
1-я гвардейская армия включала в себя 4-й (35-я и 41-я гвардейские, 195-я стрелковая дивизии), 6-й (38-я и 44-я гвардейские, 1-я стрелковая дивизии) гвардейские стрелковые, 18-й (110-я, 170-я и 181-я танковые, 32-я мотострелковая бригады), 24-й (4-я гвардейская, 54-я и 130-я танковые, 24-я мотострелковая бригады), 25-й (111-я, 162-я и 175-я танковые, 16-я мотострелковые бригады) танковые корпуса, а также 193-ю стрелковую, 9-ю артиллерийскую, 4-ю зенитно-артиллерийскую дивизии, 12 дивизионов реактивной артиллерии. Армия имела 523 танка, 755 орудий и минометов калибра от 76 мм, без зенитных. Она должна была наступать на Маньково-Калитвенская – Дегтево – Тацинская – Морозовск и стрелковыми дивизиями выйти на рубеж Марсковка – Никольская – Чертково, а подвижными соединениями занять Тацинскую и Морозовск.
