за ними хлопотнее, чем за родным волосом. С момента изгнания Диптрена
директор потолстел, сердце побаливало все чаще, да и не мог уже, как прежде, без
одышки бегать по все удлиняющимся коридорам «Экостарс».
За последние годы мегакорпорация полностью соединила основные материки, обнесла их грядами высоких скал, отделив от опасного кипящего океана. Были
тщательно охраняемые ходы – их использовали специальные службы по особым
пропускам, но для обычного человека определить месторасположение лазов
невозможно. Да и зачем? Только сумасшедший по своей воле покинет безопасные
земли, и попадет в вечно бушующую стихию, в глубинах которой обитают
скрещенные эксперименты и генетически измененные твари.
– Почему вы уверены, что Диптрен еще жив?
Гринвин пригубил вино, потянулся к нарезанному рыбному филе, челюсти
двигались судорожно, взгляд уперт в одну точку. Хеминс выдержал время, не
показывая раздражение, произнес:
– Этот чертов лис оказался дальновиднее нас, профессор. Пока мы развивали
множество проектов, вкладывали свое время в политическую борьбу и устраняли
неугодных, парень выстроил себе лабораторию и оприходовал крупнейший
биомодулятор – размером с остров!
Перевел дыхание, уже спокойнее, продолжил:
– Он так просто не сгинет. Аналитики в один голос твердят, что часть энергии
Мирового Древа, то есть, Академии, получаемая со спутника, утекает в его
сторону. Не удивлюсь, если этот прохвост активировал Рукиб.
Профессор сдержал возглас, кашлянув в кулак, уточнил:
– Но ведь Рукиб взорвался. Мы сами видели осколок. Да и Диптрен… есть все
данные, что он пострадал от взрыва, наши специалисты исследовали изменение
состава крови, кожи, выбросы гормонов…
Герр махнул рукой, поправил зеленоватую куфию, потуже затянул обручем:
– Хитрец мог все продумать заранее. Парень никогда не пекся о своем здоровье
– для дела готов хоть ногу, хоть голову отрубить. К тому же знал, что от такой
аварии его вырубит сразу – боли не почувствует. Увольнение он наверняка
расценил как личное оскорбление – хоть и шесть лет прошло, но обиды просто так
не проходят.
Синеватый огонек, располагавшийся в лампадке на стене, переменил цвет на
малиновый. Хеминс уселся, уперевшись руками в колени:
– Радар обнаружил вход. Пойдемте, Гринвин.
Когда профессор исчез в проходе, герр вздохнул:
– Жаль парня. Жестоко мы с ним обошлись тогда…
Старая дверь открылась с трудом – стенки отползали неохотно,
нерасщепленные на атомы куски застывали в воздухе. Осветители не работали, Хеминс взмахнул стилусом с янтарным модулятором и над ними вспыхнул огонек.
Троица подошла к массивной стальной двери (такие уже не выпускались несколько
лет), герр уверенно нажал на кнопку звонка. Минут десять никто не открывал, потом дверь скрежетнула и отворилась. Хеминс, Гринвин и пилот вошли в темный
холл. Тускло мерцали под потолком зеленоватые искры, на резном дубовом столе
стояла чаша с яблоками, стены покрыты тяжелыми волнистыми шторами цвета
вишни, в углах ютятся резные стулья. Мужчины прошли, уселись за стол.
– Приветствую соглядатаев корпорации!
В воздухе возник светящийся экран. На гостей суровыми льдинками глаз
взирал молодой мужчина. Прямые фиолетовые волосы с черными прядами спадают
до плеч, бледные губы плотно сжаты. Темные кожаные доспехи облегают
тренированную фигуру, от плеч опускается вишневый плащ.
Гринвин воскликнул:
– Дип, как ты изменился! Синяки под глазами, бледный, словно мел!
– Не стоит, профессор. Вы уже обо мне как-то раз позаботились. С тех пор я
слежу за собой сам. Бледный? Да, солнца в моем подземелье не хватает.
В разговор вмешался Хеминс:
– Дип, мы не испытываем желания долго здесь находиться. Ты тоже не очень
рад нас видеть. Давай поговорим по существу.
– Здравствуйте, герр Кайрат. Вы обнадеживаете своим настроем. Не думаю, что меня заинтересует Ваше предложение, но попробуйте.
Директор улыбнулся:
– Попробую. Наши аналитики сообщают, что энергию Академии уносит в
твою сторону. Не знаешь, каким ветерком?
Диптрен ухмыльнулся:
– Я знаю, что космическая энергия не принадлежит Академии. Да и само
Мировое Древо без моего участия осталось бы захудалым проигрышным отделом
корпорации. Даже ваши балахоны – часть моего проекта. А то, что компании не
хватает силенок и она уже расщепляется на отдельные фирмы – пардон, не моя
головная боль. Надо было оставить меня в совете директоров.
– Эти утечки ставят под вопрос единство «Экостарс», ты прав. Но зачем тебе
столько энергии?
– С готовностью расскажу. Мне опротивел этот заляпанный современный мир, с его политикой и гнилью. Я создам новую реальность, чистую, со своими
законами и правилами. К тому же все жители вашей цивилизации готовы к
биоэнергенному скачку. Насколько я знаю, техники в ее старом понимании не
осталось? Лишь искусственно выращенные животные, разведенные оставшиеся
виды. А инструменты – только простейшие докризисные и «волшебные палочки» -
стилусы?
Гринвин вцепился в кресло, раскраснелся, с лысины покатились крупные
соленые капли:
– Если компания разрушится, в мире начнется хаос! Мы сдерживаем эту бомбу, а ты игрульками увлекся! Если наши щиты исчезнут, могут погибнуть сотни тысяч
людей!
Диптрен смотрел невозмутимо, голос не дрогнул:
– Люди, это кто? Те, что оболгали меня, распускали сплетни на каждом углу, разжигали страсти, удовлетворяя собственную неполноценность? Зачем мне эти
сотни тысяч? Я могу создать новых, достойных людей. Которые станут героями и
богатырями, не то, что ваши серые обезличенные массы. Мне удалось добится
свободной генной модификации и я силен создать, что захочу. А те, о которых вы
печетесь остануться плебейской толпой – крестьянами и рабами. Если, конечно, переживут скачок.
Гринвин поник. Долгое время компания добивалась универсального
скрещивания видов. Существа, выращиваемые из пробирки, были нестабильны, не
могли размножаться, не имели собственного генного кода. Диптрен был вовлечен в
этот проект с самого начала и добился многих успехов – смог создать различных
существ, запросто выдавал форму тела, носа, глаз, закладывал особенности
поведения, агрессию. Но все те животные были стерильны, либо у них рождались
детеныши-клоны с исходной, немутированной ДНК. Парня тогда перевели
заниматься вторым спутником Земли, чтобы уравновесить мировой климат. Когда
же Ирэна отстранили, «Двулунье» дало трещину. Погода изменилась, все
проявления усилились в разы. Пришлось выращивать скалы. Парадокс – упертый, далеко не гениальный Диптрен оказался успешен во всем, за что брался. А
расположенные к творчеству, с задатками гениальности, ученые топтались на
одном месте.
Профессор поднял голову:
– Как?
Мужчина довольно ухмыльнулся:
– С помощью Рукиба. Я смог вычленить в хромосомах элементы, отвечающие
за сохранность комбинаций. В результате спаривания не происходит ни одной
блокировки, стопроцентный контакт. Ну и детки рождаются, вы бы видели!
Хеминс молчал, потом тяжело произнес:
– Диптрен, ты – умный парень. Я знаю тебя с того времени, как вы с
Сартмесом учились в компании. Без тебя заморозились проекты, никто не может
работать с «Двулуньем» также эффективно, как ты. Вот наше предложение. Мы
создаем независимый проект по управлению спутником, восстанавливаем
репутацию и возвращаем авторство. Ты будешь директором этой компании, ничем
не обязанный «Экостарс». Кроме того, мы приложим все усилия, чтобы
восстановить ваши отношения с Натиллой.
На лице Ирэна показалась легкая тень смятения. Через секунду черты стали
жестче, в глазах сверкнула ярость:
– Мне не нужны ваши мелочные предложения. Зачем Творцу связываться с
творением? Вы лживы и расчетливы, как и всегда. Но теперь я не попадусь на эти
уловки. Оцените-ка красоту и силу моей зверушки!
С легким щелчком открылся незаметный доселе проход. Из него, тихо рыча,
выходило похожее на льва существо. Хищник пристально следил за незнакомцами, пасть оскалилась, сверкнули ряды треугольных, словно у пираньи зубов. За спиной
поднялся хвост с колючкой, ороговевшие пластинки терлись друг о друга, издавая
тихий стрекот. Зверь стремительно прыгнул, когтистая лапа обрушилась на пилота, разорвав в лоскутья защитный костюм, вспоров грудную клетку и пронзив сердце.
Тварь повернулась к оставшимся. Гринвин с Хеминсом уже приготовились, достали биоэнергенные стилусы, в оправах засветились модуляторы. С концов
«волшебных палочек» сорвались молнии, ударили в животное. Дым рассеялся. В
круге пепла стоял невредимый мантикор – лишь шерсть на загривке опалилась.
